– Завидовские? – удивился Панин. – Земляки, значит? И чего они? Спустись-ка узнай.
Опрелкова перекосило. Не любил он общаться с народом. С ними и разговаривать-то нужно как-то по- особому. Лучше матом. У главы это получается, они его за своего принимают. А он, Опрелков, человек кабинетный, ему это все… Но – делать нечего, спустился.
Вернулся быстро, сияя круглым ликом. Радовался, что с заданием справился – поговорил с народом, все выяснил.
– Да медичку у них посадили. Требуют освободить.
– За что посадили-то? – поморщился Панин. Вот эти дела, связанные с криминалом, его раздражали. Только влезь – фиг вылезешь!
– Родня больной и посадила. Да там что-то темное. Вроде как личные счеты.
– Ну а я-то при чем? – По лицу главы стало заметно, что он струхнул. – Пусть к милиции идут и рассаживаются у Мишкина под дверью! Я-то что?
– Там негде, сразу дорога и остановка.
– Етит твою… – разразился Панин, покрываясь пятнами. – А у меня тут – условия! Да я… Да они… Да где… А если кто узнает? Корреспондент этот гребаный постоянно на меня в областную газету капает! А если журналисты? Прикинь, что будет-то! Перед губернаторскими выборами!
Глава забыл о справке. Опрелков глубокомысленно кивал.
Глава района в предстоящих выборах, как и полагается, поддерживал действующую власть. Кому нужны перемены, перетасовки? Встанет новый глава, начнет мести по-новому, да и тебя выметет ненароком…
И Панин знал: за демонстрацию колхозников накануне выборов его в области по головке не погладят. Он примерно представлял, чем для него может обернуться эта вылазка завидовцев.
– Звони в райотдел! – приказал он Опрелкову.
Опрелкову ответили, что начальник райотдела Мишкин находится в области на совещании и вернется только к вечеру.
– Заместителя! – выхватил трубку Панин. – Да я вас всех, ёшкин кот, растрясу там…
Зам. начальника райотдела не был в курсе насчет демонстрации завидовцев. Ничего не мог он сказать и по поводу завидовской медички. Начальник уехал. Никаких распоряжений не давал. Тут маньяка надо ловить, торговля наркотиками процветает и два убийства за неделю. Какая там медичка…
Панин свирепел.
– Их бы энергию да в мирных целях, – попытался пошутить Опрелков, кивнув в сторону окна.
– Собирай совещание! – рявкнул вспотевший глава. – Главврач чтобы была, этот умник из райотдела с делом медички. Прокурора позови. И без шума давай. Всех – ко мне!
Опрелков убежал, а Панин вызвал к себе заместительницу по соцвопросам, Арбузову. Не мог он сейчас находиться один в своем кабинете, было необходимо с кем-то делиться мыслями. Арбузова прибежала, вытаращив глаза, нервно одергивая на себе костюм. Панин подозревал, что Арбузову в любых ситуациях больше волнует, как она выглядит, чем то, что происходит. Он частенько позволял себе запускать шпильки в ее адрес по этому поводу. Но сегодня ему нужно было, чтобы кто-то стоял рядом, хотя бы как манекен.
Едва вошла Арбузова, зазвонил красный телефон. Панин и Арбузова – вместе – уставились на него. Панин вспомнил – справка. Взял вспотевшей рукой трубку. Арбузова стояла и смотрела на главу, вытаращив глаза. Как преданный солдат на генерала.
– Да, здравствуйте, Сергей Леонидыч. Да как мы? Работаем. Справку… А? Справку, говорю, готовим…
И вдруг Арбузова заметила на лбу главы появившуюся испарину.
– А вы откуда знаете? – пробормотал в трубку глава и послал взор в сторону окна. – Разведка? – Он постарался улыбнуться, но получилась кривая гримаса. – Чего хотят? Да чего они хотят… – как можно беззаботнее забормотал он, а сам напрягся, вытаращил глаза на Арбузову. Думай, мол, скорей. – Требования? – неуверенно повторил он и кивнул Арбузовой.
– Открыть медпункт у них в Завидове и вернуть им врача! – громким шепотом подсказала Арбузова.
Глава слово в слово повторил подсказку Арбузовой. Через минуту заговорил бодрее:
– Да, закрыли. Ну, эти умники из Минздрава решили, что обойдутся. Да это до меня было, Сергей Леонидыч, при Козлове. Да я бы разве допустил? Почему накануне выборов? Стихийно. Заболел кто-то… Так, кучка колхозников.
Панин долго подобострастно кивал, почти счастливо поблескивая глазами. Арбузова сияла отраженным светом. Вот как ловко подсказала она с этим медпунктом. А то бы сейчас – что, да как, да почему… Нет, все-таки глава ей цены не знает.
Поскольку разговор у главы с администрацией области пошел бодрее и он уже не таращился на Арбузову, как на маму родную, та посчитала уместным отойти к окну и взглянуть, что делается на площади. Там происходило интересное. Колхозники откуда-то достали ведра. Простые ведра, оцинкованные. Толстая баба в цветастом платье ходила и раздавала всем не то ложки, не то половники.
«Кучка колхозников» заметно разрослась. Подъехали на мотоциклах, мопедах. По заднему плану молодежь держала плакат. На нем красными буквами значилось: «Свободу Полине Мороз!»
Стихийная сходка на площади быстро формировалась во что-то серьезное. По спине Арбузовой пробежал холодок.
За ее спиной глава распинался – успокаивал областную администрацию.
На площади собирались любопытные. Подошли мамаши с колясками, подтянулись пенсионеры. Обменивались мнениями. Но больше всего Арбузова заволновалась, когда вдруг откуда ни возьмись кучей возникла молодежь в оранжевых жилетах и стала размахивать флажками. Зам. главы даже вспотела.
– Железнодорожники, что ли? – Голос главы над ухом заставил ее вздрогнуть.
– Нет, Никита Матвеевич, не железнодорожники. Это «Поколение», молодежная организация такая при Отделе молодежи.
– Наша?
– Нет, из города.
– А чё они к нам-то притащились? Делать им нечего?!
– А они везде участвуют, – вздохнула Арбузова. – Из солидарности пришли. А чего им делать-то? Лето…
– Да зачем они на себя жилеты-то железнодорожные нацепили? Едрёна феня!
– Формы другой не нашли. В городе действующих предприятий-то, кроме железной дороги, не осталось, вот они себе и выбрали жилеты как форму.
– А на флажках – что?
– Солнышко…
– Солнышко! – свирепо передразнил Панин. – Еще нам тут оранжевых не хватало для полного счастья! Звони зав. молодежью, пусть уберет!
– Да не наши они, – повторила Арбузова. – И не уйдут они, я уж их знаю…
– Да где эти придурки из милиции, мать твою?
Глава неловко, походкой медведя, бросился к столу с телефонами, уронил графин с водой. Арбузова помчалась к секретарше, та – к техничке за тряпкой… Весь Белый дом пришел в движение. Все разом забегали, засуетились, занервничали. В распахнутые двери один за другим влетали прокурор, зам. начальника РОВД, главврач из больницы, замы главы по различным вопросам.
А на улице уже слышались выкрики:
– Выходите к народу, не фиг прятаться!
Колхозники слаженно стучали поварешками в пустые ведра. Пенсионеры зачем-то запели «Интернационал».
– Ёшкин кот! Начинаем совещание! – объявил глава района и закрыл за собой дверь.
В это время к воротам Кольчугиных подъехала черная «тойота». Из нее выскочил Добров и торопливо пересек заасфальтированный двор, постучал в дверь, ему открыли. На пороге стоял незнакомый мужик свирепого вида и недружелюбно взирал на гостя.
– Здравствуйте, – сказал Добров. – Мне бы Любовь Петровну…
