Лависса открыла глаза и сразу же закрыла. Приоткрыла правый глаз, потом осторожно левый и, не веря себе, огляделась:
— Где мы?
— По-моему, на Деметре. Во всяком случае похоже на Деметру.
— Это и есть Деметра! — ярко-зеленый куст со светлыми листьями раздвинулся и показался робот- нянька. В руках у него были медовые соты.
— Еле ноги от пчел унес, — похвастался он, осторожно опуская соты на траву. — Решил сделать вам сюрприз, когда вы очнетесь.
Мед, который принес Баюн, не был приторным. Его можно было съесть сколько угодно, и при этом все было мало.
— Бежные пщелки! Тружно им было раштаваться с такой вкушнятиной, — пожалела Лависса с набитым ртом.
Андрей согласно закивал, вытирая руки о траву. Муравьизастройщики толпились вблизи и шевелили усами. Они были совсем не прочь полакомится медком. Так что пришлось друзьям поспешно покинуть это место и вымыть сладкие от меда руки в ближайшем ручье, иначе запах меда привлек бы к ним всех муравьев и пчел, а, может, и кого поопаснее.
— Если мы на Деметре, — Лависса присела на валявшуюся у берега корягу, — где тогда периметр? Я Деметру хорошо знаю.
— Мы на незаселенной половине Деметры, — объяснил роботнянька. — Боюсь, до периметра отсюда не одна тысяча километров. Я во всем виноват. Сгоряча не сказал, где именно на Деметре мы хотим очутиться.
— Получается, мы на земле динозавров? — шепотом спросил Андрей.
Точно в подтверждение его слов, в лесу раздался треск. Над деревьями показалась длинная как мачта шея брахиозавра с маленькой зубастой головкой. Не обращая на путешественников никакого внимания, а, скорей всего, даже не разглядев их, брахиозавр проследовал в сторону невидимого отсюда Первичного моря. Очевидно, он спешил попастись на отмели, полакомиться водорослями и зазевавшейся рыбой.
— Это его мир. Он в нем живет, — робот с уважением смотрел на огромного брахиозавра, проламывающегося сквозь деревья с легкостью, словно это был просто сухой камыш.
— Да, лучше на его пути не попадаться, — Андрей держал ладонь козырьком, чтобы рассмотреть, поднимавшуюся высоко над деревьями голову брахиозавра.
На другом конце поляны показалась стая рвунов. Их было четверо, четырехтонных подвижных хищников, способных задрать даже зазевавшегося добродушного стегозавра, если он не скроется в непроходимых зарослях кустов тяо-тяо с острыми ядовитыми колючками.
Увидев людей, рвуны на мгновение замерли и кинулись к ним неуклюжей, но быстрой трусцой. Рвуны были голодны. Расстояние, разделявшее хищников и их возможные жертвы, быстро сокращалось.
Робот-нянька схватил Лависсу и Андрея за руку, и они помчались под защиту темных скал, которые были в спасительной близости. Рвуны не умели карабкаться по скалам. Для этого они были слишком массивными и неповоротливыми.
Перебежав ручей, Андрей обернулся и увидел, что хищные оскаленные морды рвунов совсем близко. Один из хищников, вероятно, вожак, с жестким роговым гребнем на спине и белым шрамом через всю узкую клыкастую морду (может, свистун заехал хвостом или свои укусили в драке за самку) был уже рядом и что называется дышал им в спину.
Андрей, забыв про усталось, прибавил скорость.
«Это же надо, — думал он, — вернуться из космоса без единой царапины и быть сожранным на своей же планете каким-то недоразвитым рвуном!»
Рвуны не спешили. Они были выносливы и могли загнать любую добычу своей неутомимой рысцой. Андрей начал сбиваться с дыхания, и даже Баюн, тащивший Лависсу, бежал не так быстро. Нужно было пересечь песчаную полосу, а за ней начинались поросшие мхом горы.
Робот-нянька подгонял ребят, не давая им отстать.
«Вот когда бы пригодился ежик,» — думал Баюн. Но, похоже, малыш упорхнул куда-то как только оказался на Деметре. Возможно, его уже съел птеродактиль или подцепила языком затаившаяся в засаде стокилограммовая ящерица-муравьедка.
Топот рвунов давил на барабанные перепонки. На бегу хищники покусывали друг друга за бока, очевидно, зараннее ссорясь из-за добычи.
Путешественники не оглядывались, это могло стоить им драгоценных мгновений. Рвуны, настигая, стали уже брать их в полукольцо. Развязка приближалась. Шансы на спасение таяли.
Но тут трава под ногами перешла в сухой красноватый песок. Большая куча этого песка высилась чуть в стороне от места, где они пробегали.
Друзья, не раздумывая, пронеслись мимо этой кучи и, задыхаясь от быстрого бега, устремились к скалам.
Рвуны тоже не были склонны любоваться красотами природы. Не раздумывая, откуда могла взяться эта гора песка, они продолжали преследование. Один из хищников не вписался в поворот и задней лапой задел песчаный холм.
Раздался глухой рев. Песок вздыбился и из него выросла огромная, желтовато-серая голова. Просто голова, с большим мягким ртом, без клыков и зубов.
Это был ударс — хищный праящер, относившийся к уже почти вымершему виду. Длинное, покрытое чешуйчатыми наростами туловище, массивный хвост и короткие толстые лапы. Голова ударса и его хвост обладали чудовищным и молниеносным ударом многотонной громадины. Ударс был грозой здешних мест. Даже тирексы и рвуны обходили его стороной.
Ударс зашипел. Ему не понравилось, что потревожили его дневной сон в теплом песочке, когда он набирался сил перед ночной охотой. Голова ударса без всякого предупреждения обрушилась на ближайшего к нему рвуна.
Подброшенный мощным ударом, ящер как мячик подлетел над землей на несколько метров и кувыркнулся прямо в мягкую податливую пасть ударса. Ударс не жевал и не рвал добычу, он сразу глотал. Широкая гортань его расширялась, и еще живая добыча отправлялась в объемистый желудок, где и происходило переваривание пищи.
Вот и сейчас шея ударса расширилась, на мгновение принимая форму проглатываемого рвуна. Остальные хищники бросились врассыпную, не рискуя связываться с праящером, но песок вокруг них вздыбился. Огромное гибкое туловище ударса взяло их в кольцо.
Рвуны, в одно мгновение перешедшие из положения охотников в положение жертв, злобно взревели и бросились на ударса. Один норовил вцепиться клыками ему в шею, а двое других рвали чешуйчатое туловище.
Хвост ударса щелкнул как кнут, и еще один хищный ящер с перебитым позвоночником вытянулся на песке, подергивая лапами. Ударс не знал жалости. Он был зол и голоден, а уже одной из двух причин было достаточно, чтобы перебить всех попавших в кольцо рвунов.
Друзья, счастливо избежавшие окружения, осторожно пятились, наблюдая битву гигантов. Любой взмах хвоста ударса или щелчок зубов раненого рвуна мог оказаться для них последним.
Они взобрались на скалы, поросшие колючим кустарником. Битва гигантов была им хорошо видна. Из четырех рвунов в живых оставалось два — вожак и его самка. Вожак мертвой хваткой вцепился ударсу в шею чуть ниже головы. Праящер колотил рвуна о песок, норовя сбросит его. В этом положении ударс не мог достать его ни хвостом, ни одной из своих коротких когтистых лап.
Воспользовавшись, что кольцо ударса разомкнулось, самка бросилась наутек. Остановившись поотдаль, она наблюдала за битвой, повизгивая и щелкая треугольными зубами.
Ударс что было силы тряхнул головой, рвун-вожак разжал зубы и как камень из пращи отлетел на несколько десятков метров. Там неповоротливый ударс уже не мог до него дотянуться. Рвун вскочил и отряхнулся. Самка подбежала к нему, и оба хищника, прихрамывая, бросились наутек.
Про добычу они сейчас и не вспоминали. Когда сам становишься добычей, тебе уже не до
