Деньги на ветер

— Сделать карьеру. Хорошую карьеру, — ответил Джек.

— Хочешь прославиться отличной работой, чтобы тебя помнили. Верно?

— Да. Много друзей, хорошая семья.

— Думаешь, и я не хочу того же? Думаешь, не хочу снова жениться, растить детей? Я ведь не молодею. Пытаюсь создать здесь что-то. Город. Сообщество. Что-то такое, что пережило бы меня. Даже если сайентологи и не понаедут, хочу построить здесь то, что простоит и сто, и тысячу лет. Ведь когда мы начинали, здесь была просто деревня. А через несколько лет Фэрвью вполне сможет соперничать с Аспеном и Вейлем. Надо действовать по программе, Джек, к жизни надо относиться серьезней. Твоя Мария, Эстебан и люди вроде них, они ведь не думают о будущем, я вообще сомневаюсь, что они в состоянии думать. Не позволяй себе опускаться до их уровня и им не позволяй опускать себя. Ставь себе высокую планку, Джек. Кое-чем придется пожертвовать. Речь не о мгновенном вознаграждении за усилия, но о долгосрочных вложениях, которые принесут пользу следующим поколениям.

Джек торжественно кивнул. Бригс опустил ручищу ему на плечо.

При виде этого жеста у меня по спине от самой шеи до задницы поползли мурашки.

Похрустывая гравием, Бригс направился к воротам. Джек, махнув рукой, спросил:

— Эй, шериф, вы ведь в морской пехоте служили?

— Верно.

— Как думаете, мы не могли бы как-нибудь поговорить об этом? У меня сейчас роль офицера британской армии. Может, выпьем кофе, и вы мне что-нибудь посоветуете.

— Конечно. Давай встретимся. Позвоню тебе в понедельник.

Джек еще раз помахал на прощание и пошел в дом.

Кофе к его появлению на кухне уже был готов. Я налила ему чашку.

— Спасибо, — поблагодарил он.

Я выжидала. Прошло почти полминуты, и тут он наконец вспомнил:

— Господи, Мария, мне так стыдно за Бригса.

— Я так испугалась, — пожаловалась я, нисколько не кривя душой.

— Ничего, ничего, ничего.

Села к нему на колени, выпила кофе с черствым рогаликом. Он не пытался ничего объяснить и поглядывал на часы.

Я встала под душ и без жалости расходовала дорогое мыло из оливкового масла.

Оделась во вчерашнюю одежду, которая делает меня невидимой. Ни помады, ни другой косметики. Натянула шерстяную шапочку по самые глаза.

Вышла в спальню. Джек разговаривал по телефону. Положил трубку, на лице расплылась широченная улыбка.

— Мать вашу! Воскресный ленч у самого! Ты можешь поверить? Можешь? Бекхэм будет. Не говоря уж о Келли Престон и Кэти. Вашу мать, он не упомянул Траволту, но, поскольку Келли его жена… кто знает, верно? Я и мистер Иисус Христос! Надо сказать Полу и Дэнни.

— Потрясно, — произнесла я без особого энтузиазма.

— Надо же, запомнил меня. Я тебе говорил, мы с ним в третьей «Миссии» снимались?

— Говорил.

— Я тогда был, по сути, прославившимся статистом, но, должно быть, он меня запомнил. Видишь, как дела-то идут. Это все связи. И Пол прав. Снимись для маленькой независимой кинокомпании, пригласят сниматься в большую. Мне еще и тридцати нет — по документам, — а я уже смотри в какую категорию попал. Главная роль в «Орудийном металле», потом, возможно, роль второго плана в фильме Круза. Какого-нибудь странноватого лучшего друга. Сыграть мужскую роль второго плана в фильме Круза. Мать вашу! Она одна окупила бы бытовые расходы. Смотрела «Несколько хороших парней»? Да, этот парень умеет играть. Не то чтобы я низко ценил Траволту, нет, черт, ни в коем случае. «Криминальное чтиво» и «Лихорадка субботнего вечера» останутся классикой, конечно, на все времена.

Глаза его остекленели, он смотрел сквозь меня невидящим взором. Лицо утратило всякое выражение.

— Ох, дорогая, послушай, извини, забыл тебе сказать, приглашение на одно лицо. Погоди, послушай, знаешь, что тебе скажу, хочешь, позвоню и спрошу, может, они не возражали бы… — Он умолк, не договорив.

Я попыталась скрыть улыбку. Неужели он действительно позвонил бы, если б я попросила?

— Нет-нет, спасибо, Джек. У меня у самой куча дел.

Облегчение. Может быть, у Кэти или Келли есть сестра.

Поцеловала его в щеку. Он набирал номер Юкилиса. У меня возникло подозрение, что он даже не заметил, как я тихонько ушла.

Через пять минут я уже спускалась вниз по склону холма к перекрестку.

В городе я зашла в кофейню «Старбакс» и заказала эспрессо. Принесли огромную чашку. Даже с сахаром этот напиток так же сильно отличается от кубинского кофе, как то, что видит зритель в фильме «Несколько хороших парней», — от реальной картины военно-морской базы в заливе Гуантанамо. Эспрессо стоит доллар семьдесят пять центов, что превышает средний дневной заработок жителя Гаваны. Заставить себя допить эту бурду я не смогла.

Вскинула на плечо рюкзачок, пошла дальше. Мимо магазинов для трофейных жен, магазина лыжного снаряжения, магазина деликатесов. Поднялась на холм Потная Спина.

У мотеля стояла полицейская патрульная машина.

Может быть, это был всего лишь помощник шерифа, приехавший вовсе не за мной и вне всякой связи с автосервисом, но я не могла рисковать. Еще одна встреча с этим психопатом Бригсом — благодарю покорно! Я свернула с дороги в лес, прошлась по сосновым шишкам и опавшей хвое, присела на поваленный ствол.

Среди деревьев журчал ручеек. Его блестящая гладь напомнила мне неторопливые воды реки Хайманитас в предместьях Гаваны.

Пора подумать о подозреваемых, о том, сколько времени осталось в моем распоряжении.

Подозреваемые. Из разговора Джека с шерифом очевидно, что Эстебан в общем-то ни при чем. Бригс считает, что Эстебан может шантажировать его в связи с аварией, следовательно, за рулем сидел не Эстебан. Так я и думала. И Рики считает, что водитель, сбивший человека, не станет полгода ездить на помятой машине. Все же надо бы напоследок расспросить Эстебана про того оленя.

Значит, не Эстебан. Не миссис Купер. Ни за что на свете. Это — Юкилис.

Джек его сдал. Джек и его друг шериф сдали. Юкилис. Юкилис. Юкилис.

Теперь о времени. Сейчас воскресенье, утро. Мой рейс вылетает из Мехико в Гавану во вторник рано утром. Так что завтра к этому часу я должна буду ехать на автобусе в Эль-Пасо. Пересеку границу, окажусь в Хуаресе. Перелет от Хуареса до Мехико. Господи, как туго со временем! Информации по-прежнему недостаточно. В Гаване в такой ситуации я бы сказала, что расследование проведено наполовину, и мне бы еще предстояло целую неделю работать, чтобы положить собранный материал Гектору на стол. Но то в Гаване, а то здесь. Здесь у меня за спиной маячит Бригс, и все мои возможности сводятся к одной: если уж решаться, то сегодня под вечер.

Фэрвью остался позади. Шоссе сузилось, четыре полосы превратились в две. Дома по обе его стороны быстро поглотил лес. Буковая улица не предназначалась для пешеходов. Тут не было тротуаров, приближавшиеся машины объезжали меня по левой полосе, водителей раздражало присутствие человека на дороге.

Еще через пять минут лес сделался настолько густым, что, если бы не почтовые ящики и съезды с шоссе, никогда бы не поверила, будто где-то поблизости стоят дома, а в них живут люди. Пахло хвоей и тополем. Под ногами хрустели золотистые, рыжие и черные шишки.

Я мысленно отмечала номера на почтовых ящиках: 94, 92, 90.

После 90-го кожу на голове начало словно иголочками покалывать, напротив ящика с номером 88 пришлось остановиться.