наладить дружеские контакты и со временем чему-нибудь научиться. И тогда по возвращении на Землю, он сможет передать свои знания людям.
'Если, конечно, ты когда-нибудь вернешься на Землю, — отрезал аналитик.
Пришельцы, точнее, иноразумные, это Андрей сейчас выступает в роли пришельца, отнеслись к нему с пониманием и не съели, не вышвырнули в открытый космос и даже ничего не отрезали.
Семенов усмехнулся, вспомнив собственные опасения на этот счет, и понял, что его сердце бьется слишком часто. В ушах застучало, перед глазами под закрытыми веками начали проскакивать красные искры. Он попытался глубоко вдохнуть, но неожиданно почувствовал, что с его телом происходит нечто странное и не слишком приятное. По коже вдруг заползали мелкие насекомые, они щекотали его миллионами лапок и усиков и тихонько щипались.
Андрей шевельнулся, открыл глаза и обомлел.
По его коже никто не ползал, она, кожа, была абсолютно чистой и гладкой, только вот не прилегала к телу, как ей положено, а плавала на поверхности воды.
— А-а-а!
Мужчина сгреб кожу и выскочил из ванной. Большое зеркало на миг отразило жуткую картину: голого человека, на которого по ошибке натянули кожу гиппопотама — до того она растянулась.
— Грог! — закричал Семенов. — Грог! Мне нужна помощь!
— Что случилось? — откликнулся корабль. — Ага, ясно. Давай прямо по коридору, потом налэво, а дальше я сам буду двэри открывать. Кстати, тебэ очень повезло, Илорэль на мэсте. Думаю, она тебя вылечит.
'Идиот, — ругался аналитик. — Кретин! Не мог у Грога спросить, что за пузырьки они хранят в ванной, и подходят ли они для человека. Так тебе и надо! Беги теперь к Илорэль, пусть полюбуется на голого идиота со слезшей кожей'.
Едва постучав, Семенов влетел в каюту, на которую ему указал Грог.
Это помещение разительно отличалось от пристанища Андрея. Оно было довольно большим в ширину и делилось входной дверью на две половины. Слева располагались малиновый диванчик, кофейный столик, бюро с зеркалом, туалетный столик, шкаф для одежды и ширма, которая скрывала широкую кровать, накрытую малиновым покрывалом. В этой части комнаты девушка жила.
Правая часть помещения, без сомнений, служила рабочим местом. На большом письменном столе стоял микроскоп, или нечто очень на него похожее, а также мензурки, колбы, пузырьки, несколько книг и пластиковый стакан с непонятными трубочками.
Рядом со столом высились шкафы. На полках одних, прикрепленные ремнями к задней стенке, располагались коробочки, в какие обычно запаковывают лекарства на фармацевтической фабрике, на полках других разместились всевозможные приборы и приспособления, о назначении которых можно только догадываться. В этой части каюты также была ширма, за которой виднелся край кушетки.
Илорэль находилась на «домашней» половине, она сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Увидев отражение пришельца, она негромко вскрикнула, выронила гребень и вскочила.
— Помоги мне! — прохрипел Андрей, чувствуя, что губы начинают стекать с лица.
Девушка замешкалась, но лишь на пару секунд, а потом указала рукой в сторону 'лазарета'.
— Ложись на кушетку.
Семенов повернул голову и понял, что ничего не видит — веки увеличились и мышцы больше не могли поднять их.
'Я похож на Вия, — подумал он. — Поднимите мне веки'.
— Да скорей ты!
Илорэль взяла гостя за руку и подвела к кушетке. Андрей лег на спину и почувствовал прохладу. Ловкие нежные руки быстро пробежали пальцами по его голове, рукам, груди, спустились к животу, переключились на колени и ступни.
— Ты вовремя. Лежи, не шевелись.
Девушка говорила отрывисто, быстро, так же, как двигались ее руки.
Мужчина ничего не видел, зато с помощью слуха и осязания догадался, что его накрыли чем-то вроде полиэтиленовой пленки.
— Глубокий вдох. Не дышать.
'Рентген что ли собралась делать?' — мелькнуло в голове Семенова.
Он вдохнул, и почувствовал, как пленка прижалась к его телу, буквально облепила, будто из-под нее выкачали весь воздух.
'Хана тебе, Андрей Сергеич, — заговорил аналитик. — Блондинка хоть и лекарь, но знает ли она особенности физиологии людей? Ты сколько не дышать можешь? Чуть больше минуты, и то потому, что подводным плаванием в свое время занимался. Вот оставит тебя под этой пленкой на полчаса…'
'Заткнись', — посоветовал внутреннему голосу Семенов.
В тот же миг пленка отлипла от тела мужчины. Он судорожно вздохнул и понял, что может видеть. Посмотрел вниз, смутился. Его кожа вернулась в первоначальное, предписанное природой, состояние, но он был голым, а его тело накрывала лишь прозрачная пленка.
Илорэль, не смущаясь, разглядывала пациента, и Андрей поспешил сесть, чтобы хоть как-то прикрыться.
Девушка отвернулась и бросила ему полотенце.
— Спасибо, — Андрей повязал его вокруг бедер и опомнился. — Не за полотенце, хотя и за него тоже. За спасение моей жизни. Что это было?
Белокурая красавица указала на стеклянный столик на колесиках, на котором стояло несколько пузырьков с жидкостями.
— Эффект 'желейной кожи'. Возникает, если нанести на тело раствор трипентонбутинола.
— Зачем его хранят в ванной комнате?
— Потому что это хорошее средство для смягчения кожи. Человеку он вреден, а вот для кожи некоторых других существ очень даже полезен.
— Кто-то хотел меня убить?! Кто?
Илорэль не ответила, она отошла к зеркалу и подобрала оброненный гребень.
— Тебе лучше уйти. Отцу не понравится твое присутствие здесь.
Мужчина открыл рот, но потом передумал. Поправил полотенце и пошел к выходу.
Кому-то очень не нравится его присутствие на корабле, и это ему дали понять в первый же день. Если он с этим не разберется, дальше будет только хуже.
Глава 8. Шестой отсек
За ужином собралась вся команда, присутствовал даже «серый», имя которого оказалось слишком сложным для запоминания и произношения. Капитан сидел во главе стола, по правую руку от него расположился второй пилот, по левую — Мэкалль. Семенов сидел рядом с Кокушем прямо напротив Илорэль. Он старался поймать взгляд девушки, но она отводила глаза и смотрела либо в тарелку, либо на отца.
— Уже освоился? — поинтересовался О'рдрин, как только Андрей опустился на стул.
— Да, спасибо. Кают-компанию нашел без труда.
— Подтверждаю, — раздался с потолка голос корабля. — Я ему нэ помогал.
— Это говорит всего лишь о неплохой памяти и умении ориентироваться в пространстве, а вовсе не об уме, — негромко произнес Мэкалль, но так как за столом царила тишина, арахноида услышали все.
— Я знаю, что ш тобой шегодня шлучилось, — подал голос кок. При разговоре он смешно шлепал толстыми губами, отчего его жабье лицо приобретало выражение обиженного мальчика. — Это моя вина. Я глубоко шожалею. Но я был уверен, что забрал из каюты вше вещи!
— Значит, не все, — О'рдрин дернул плечом.
