пласты рухляди, среди которой попадается и нечто интересное. Ценность определяют коллекционеры и оценщики антикварных магазинов. Каждый предмет может найти своего покупателя: кокарда от юнкерской фуражки, аптечный пузырек конца XIX века, кипа полуистлевших журналов.
Если поднять доски пола в таких домах, найдется и старинное оружие, припрятанное хозяевами на всякий случай.
Каждую неделю Юрий отправлялся на промысел в старые пустующие дома, предназначенные на слом, – в Москве их хватало. На вырученные деньги безбедно жил и учился. Милиция к Юре присматривалась, но сделать ничего не могла: ну, нашел парень где-то забавный пузырек или царский пятак. Разве это клад? А что удается эту рухлядь продать, так мало ли помешанных, готовых купить даже обгорелую спичку. Не придерешься.
Первый свой настоящий клад Юрий вычислил в Куйбышеве, нынешней Самаре, который давно наметил себе как волжскую Голконду. На месте усадьбы зажиточного купца XVIII века стоял дом, построенный в конце девятнадцатого века. Дом обветшал, но в нем все еще ютились жильцы, в основном старики. Юрий приехал в город к студенческому приятелю и по ночам навещал подвал облюбованного дома. Первый угол не дал результатов. Во втором на глубине двух метров он наткнулся на погребицу – метод не подвел. Она состояла из трех уровней. На верхнем нашелся истлевший кошель с екатерининскими монетами, на втором – кубышка с золотыми червонцами. А на нижнем уровне покоились три безвозвратно истлевшие иконы в богатых окладах – золотых с самоцветами.
Уложив добычу в рюкзак, Юра тщательно закопал яму и в тот же день уехал из Куйбышева. Распродав находки по коллекционерам, оказался обладателем огромной по тем временам суммы – пятидесяти тысяч рублей. С большими деньгами он триумфально вернулся домой: его страсть оправдала себя. Жаль только, что часть пришлось истратить не на квартиру в центре Киева, как хотел Юрий, а на похороны матери. Клад потребовал жертву…
Юрий долго не мог прийти в себя. В дурную силу клада верят все кладоискатели. Кто ищет свой оберег от злого рока, кто ставит свечи в церкви, лишь бы отвести беду. Юрий в эти меры уже не верил: клад все равно возьмет свою плату. Третий его клад, найденный под знаменитым «Русалкиным домом» в Киеве, совпал с обширным инфарктом у отца…
Юрий нашел в киевских архивах упоминания о добротном многоуровневом фундаменте дома, куда по распоряжению хозяина был вмурован сейф. После года подготовки он сумел пробраться в здание, где в то время размещались небольшие учреждения: просто зашел туда к концу рабочего дня по пустяковому вопросу, а затем прятался в туалете, дожидаясь, пока все уйдут.
На втором уровне подвала отыскался замурованный сейф. Старинная конструкция оказалась очень надежной, пришлось попотеть с набором слесарных инструментов. Однако содержимое сейфа оказалось весьма богатым. Вместе со старинными ценными бумагами, в том числе документами на вклады в лондонских банках, в сейфе оказалось немало дорогих ювелирных украшений.
Это случилось в начале семидесятых. Раньше, в пятидесятом году, в двадцать лет он женился на студентке исторического факультета, с которой познакомился в археологической экспедиции. В пятьдесят втором у них родилась дочь. Вскоре жена ушла, не выдержала страсти мужа к кладоискательству, а может, боялась, что следующими жертвами окажутся она или дочь. Юрий зажил один, как бирюк. Он не хотел снова стать виновником чьих-либо бед. Но, честно сказать, так ему было легче скрывать свое богатство. А стал он баснословно богат даже по сегодняшним меркам…
Шихан замолчал. Лицо его страдальчески сморщилось. Он взял со стола упаковку с таблетками и положил одну под язык.
– Сейчас пройдет, – произнес он едва слышно и приложил ладонь к груди. – Надорвалось сердчишко!
– Так, может, отложим разговор? – предложила я.
– Нет, нет, – замотал он головой. – Откладывать нельзя. – И резко выдохнув, снова заговорил, правда, тише, чем прежде:
– Поиски кладов – как болезнь. Деньги, которые выручают за находки, тратятся на поиски новых кладов. Когда человек держит в руках находку, он чувствует себя победителем. А если это пахнет большими деньгами, то готов на все: даже душу заложить дьяволу. И плевать на страдания близких. На карту поставлено все! Пан или пропал! А как он рискует! И милиция не дремлет, и конкуренты готовы прихлопнуть, и старые перекрытия того гляди рухнут и завалят. Понимаешь, у кладов есть еще и мистическая цена – счастье, здоровье или сама жизнь. Но блеск зарытых сокровищ притягивает и просто так не отпускает. И меня не отпустил. Я старался, видит бог, старался! Правда, не получилось…
Шихан выпрямился. Я заметила слезы в его глазах. Что-то дрогнуло в груди, но я лишь крепче стиснула зубы. Нет, не поддамся. Слишком много горя этот человек причинил моей семье. Не он ли первооснова наших с бабушкой бед?
– Знал я, что за каждый найденный клад нужно платить. Здоровьем и даже жизнью близких людей. Бабушка, мама, отец… Они ушли из жизни по моей вине. Затем Анечка… Этого я не мог снести… – Он обхватил голову и принялся раскачиваться, как маятник. – Если б не тот проклятый клад, они с Володей остались бы живы…
Неожиданно он схватил меня за руку:
– Маша! Все для тебя! У меня много денег! В заграничных банках и здесь, в России…
Я вырвала руку и закричала, забыв, что дала зарок не поддаваться эмоциям:
– Много? А ты подумал, какой ценой они тебе достались? Вырядился в костюм, бабочку нацепил! Другим человеком от этого стал?
– Маша! – Замятин силком усадил меня в кресло. – Успокойся! Не стоит он твоих слез!
– А чего он стоит? Пули в лоб? – Я схватила карабин, но Замятин вырвал его из моих рук.
– Тихо! – процедил он сквозь зубы. – Ты сюда истерить пришла?
– Что ж, я другого не ожидал, – с тоской произнес Шихан. – А пули, внучка, экономь! Я и без того скоро загнусь! Саркома у меня. От силы месяц протяну, а может, и того меньше.
– Вот оно что? Исповедаться решил напоследок? – Меня трясло от ненависти. – Так говори, сколько душ загубил на своем веку? Или со счета сбился?
– Маша, – Замятин снова взял меня за руку, – он же дед твой!
– Какой он мне дед? – Я дернулась, чтобы освободиться, но хватка у Олега была железной.
– Юрий Венедиктович, – обратился он к Шихану. – Я в курсе, что когда-то вы работали над созданием акустического оружия. Есть все основания полагать, что вы его создали и по этой причине причастны к гибели людей на болотах.
– Грешен, Олег, грешен! – Шихан перекрестился, но не двумя перстами, как прежде. – Не рассчитал силу импульса. Единственно, чем могу гордиться, так что довел разработки до ума. Презанятная штука получилась!
Глаза его заблестели, и я поняла, что этот шизофреник и впрямь гордится своими достижениями.
– Энергии для генератора излучений нужно немного. Пары ветряков достаточно. А один и вовсе работает на батареях.
– Сколько на самом деле излучателей?
– Четыре на скале за домом, а пятый, что на батареях, я в Зямкиной избушке установил, на крыше. На днях его Маркел снял, чтобы в чужие руки не попал. Территория охвата увеличивалась, от наложения импульсов мощность излучения удваивалась. Зямка первый на себе испытал, бедолага, – глаза деда самодовольно блеснули. – Правда, и тебе, Маша, досталось, не взыщи, – он развел руками. – К счастью, батареи подсели…
– К счастью? – взвилась я. – Внучку до общей кучи?
– Ну, не знал я, что вы там объявитесь! Я тебя спас, из болота вытащил. Словно почувствовал, крюк сделал! Я ведь новые батареи на заимку вез!
Шихан потянулся за кисетом. Джентльмен джентльменом, а привычку курить самосад никаким образом не вытравить. Он долго сворачивал «козью ножку», затем закурил. Сделав несколько затяжек, отложил самокрутку.
– Вижу, не терпится осмотреть мою мастерскую. Увы, ничего вы там не найдете. Записи я уничтожил, информацию с компьютера стер. Сами генераторы интереса не представляют. Просто коробки, уже без
