– Может, местные? По своим делам… Или новгородская сторожа…
– А может, и они, – Арефий кивнул и пригладил бороду. – Ладно, идем, друже. Скоро, к вечеру, и поверка ваша. Лучше б вам с нами заночевать, не переть на ночь глядя.
– Конечно, – подумав, согласился Миша.
Да, хотелось бы добраться до озера побыстрее… но эти люди, сзади… да и вообще – ночью не особенно– то по лесным дорожкам походишь – запросто переломаешь ноги.
Ну, утром – так утром, в конце концов спешить-то особо некуда – почти год прошел, так какая разница – днем раньше, днем позже?
Расположившись на ночлег, торговые запалили костры, часть служек рубили на шалаши еловые лапы, часть – с приказчиками и свободными от службы воинами – ловила в ближайшем ручье рыбу – живенько натаскали на ушицу радужной ручьевой форели да налимов.
– Н-да-а, мелковата рыбка, – сокрушался Арефий, подбрасывая на ладони почти полуметровую рыбину. – В старые-то времена с такой мелочью и возиться б не стали. Уж рыба была, так рыба – во!
Ага… в сажень – как же!
Кстати, купец оказался неплохим стригольником. Увидев, как он подстригал какого-то молодого приказчика, Ратников и сам попросился – а то волосы-то отрастил до плеч, неудобно было в таком виде и объявиться…
Видя такое дело, скинул рубаху и Макс:
– И меня подстригите!
Арефий лишь ухмыльнулся:
– Да запросто! Садись-от, на пень, паря.
– Покороче его, покороче, – смеялся Ратников. – Хоть на человека походить станет!
Похлебав ушицы, тут же и полегли спать – вставать, как и всегда, приходилось рано.
– Ох, – все никак не мог заснуть Макс, все ворочался. – Ну, тут и комары же! Настоящие волки!
– Смолою натрись, – засмеялся Ратников. – Только смотри, не очень – потом не отмоешь.
– Нет уж, я лучше пойду, выкупаюсь…
Мише тоже почему-то не спалось. Подумалось вдруг – вот и последний день здесь. Как-то там Маша? Ладно Маша – а как матушка Максика? И – бабушка или тетка, к кому он там приезжал? Хорошо бы заранее придумать – что им всем потом говорить… не только им – и милиции, наверняка уж розыскные дела завели… Правду? Ну, не смешите. Пожалуй, единственная версия кое-как прокатит – заблудились в лесу, скитались… Ага! Почти год, да? Черт… да чтоб такое придумать-то? Не самому – Максу… Гм… допустим, сам-то Миша никуда и не терялся – типа, в Питер уезжал. А вот Макс… Скажем, искал Лерку… Где-нибудь далеко… в Сибири. М-да – шито белыми нитками… и – крупными, крупными стежками.
Выкупавшись, Макс вернулся – чуть обсохнув у догоравшего костра, поспешно – комары! – натянул рубаху. Забрался под телегу, на сено – там они ночевали:
– Дядя Миша… Я вот тут подумал – а что маме-то говорить буду? Как объяснить – где столько времени шатался? Почему весточку не подал? Нет, она, конечно, обрадуется… я даже представляю – как! Но все же… Наверное, скажу, что заблудился – что же еще-то? Ногу, мол, подвернул… или даже сломал… полз… потом вот вас встретил. Добрались в какую-то заброшенную деревню… тут и дожди пошли – не выбраться, связи нет… и заморозки, и снег, и зима… Вот так вот, пока нога не зажила, да не подсохло, и не могли выбраться. Ничего придумка, да, дядя Миша?
– Неплохо, – Михаил хмыкнул. – С ногой и заброшенной деревней – неплохо. Молодец, Максюта, неплохо мозгами шевелишь!
– Я еще и не то придумать могу! – шепотом похвастался отрок. – Только вот, поверили бы…
– Поверят. Тебя увидят – поверят. Во что им еще верить-то?
Утром поднялись, как всегда, рано – похлебали душистой, застывшей за ночь, ушицы.
– Ну, прощевайте, – улыбнулся Арефий. – Счастливой дорожки.
– И вам того же! – засмеялся Максим.
Подстриженный, лохматый со сна, он выглядел сейчас довольно забавно. Впрочем, и сам-то Миша – не лучше.
– Браслетик-то не потерял, Максюта? – как отошли, негромко справился Михаил.
– Что вы! – мальчишка обиженно передернул плечом и вытащил из-под рубахи браслет, привязанный на суровую бечеву. – Ношу вот на шее.
– Молодец, – похвалил Ратников. – Шире шаг! Теперь скоро уже.
– Да, – Максим широко улыбнулся. – Теперь уж скоро. Танаево-то, вон, за тем холмиком.
За лесом, золотя вершины высоких сосен, поднималось солнышко. Где-то совсем рядом стучал-молотил по дереву неутомимый труженик дятел, перекликиваясь, куковали кукушки, даже запела какая-то ранняя птаха… жаворонок? малиновка? коростель? Боярин Нечай Анкудинович уж точно сказал бы.
– Интересно, а машина ваша там? – задал вопрос Максик.
Ратников, кстати, тоже об этом подумал.
– Вообще-то, должна быть. Если здешние не разобрали по винтикам.
– Ага, как же, разберут! – расхохотался подросток. – Ну уж это они вряд ли смогут.
– Не скажи, не скажи… есть умельцы.
– А вон, это не она, под ветками? Стекло-то блестит!
Миша прищурился – ну, точно, «УАЗик»! Ветки – да, набросаны, сам же когда-то и набросал… ветровое стекло блестит, пускает в глаза зайчиков… Колеса вроде на месте, бензин – вот уж, точно – не слили. Там с полбака, наверное… Так, может, не бросать транспортину?
– Макс…
Ратников обернулся… и не увидел мальчишку, буквально только что стоявшего сзади. Пожав плечами, позвал:
– Макс! Ты где есть-то?
– Здесь, дядя Миша…
Голос парнишки был какой-то не такой, напряженный…
Михаил повернул голову – из чащи вышли четверо: Макс и еще трое… Опанасий Сметанников, корчемный служка Карятко… и кривоносый разбойник Онфимий Рыбий Зуб! Шайка!
Карятко держал Макса за шею, приставив к горлу подростка широкий, с блестящим лезвием, нож. И у Онфимия, и у Сметанникова в руках были взведенные луки.
– Ножик-то уберите, – хмуро промолвил Ратников. – Не жалко золота-то – берите!
Миша, как увидел гнусную рожу Сметанникова, так сразу все понял: ну, конечно, тот же был в корчме на рижском подворье. Подсмотрел, гад! Справедливо не рассчитывая на свои силы, доложил «шефу» – Онфимию…
– Это вы за караваном ехали?
Словно в подтверждение, где-то рядом, в лесу, заржали кони.
Они…
Михаил неожиданно усмехнулся:
– А если б мы до Новгорода с ними?
– Ущучили бы и там, – нехорошо прищурился Рыбий Зуб. – Еще и удобней – народищу много… Ну! Золото-то давай.
– Парня отпустите…
– Убери ножик, Карятко!
Звякнув, брошенный Ратниковым мешок тяжело упал в траву, прямо под ноги татям.
– От и молодец, – нагнувшись, ухмыльнулся разбойник. – От и славно…
– Парня-то теперь отпустите! – Миша схватился за меч.
– Отпустить, говоришь? Меч-то положи, от греха, в травку… Ну!
Карятко снова приставил нож к горлу Макса, прижал с силою… отрок застонал, скривился…
Ратников осторожно положил меч… Да пусть они подавятся этим золотом!
– От… так… – гнусно ухмыльнулся Рыбий Зуб. – Хороший ты человек, друже… Выручил меня тогда. Потому и умрете вы быстро, не мучаясь…
