тепло поздоровалась с нами и заботливо спросила, не проголодались ли мы. Отец от имени всех нас заверил, что нет, не проголодались, но она все же распорядилась по интеркому, чтобы нам принесли чай с бисквитами. Госпожа президент обращалась с нами скорее как радушная хозяйка, чем глава правительства самой могущественной из человеческих планет. Если верить рассказам, она всегда так вела себя в неформальной обстановке, подкупая собеседников своей мягкостью и обходительностью, которые слабо вязались с ее репутацией жесткого и решительного политика.
Мадам Пети называли величайшим государственным деятелем за всю историю Терры-Галлии. Ее ставили вровень с такими легендарными историческими фигурами, как Наполеон Бонапарт, Шарль де Голль или Маргарет Тэтчер, а некоторые шли еще дальше и утверждали, что она самый выдающийся политик всех времен и народов.
Впрочем, это было явным преувеличением. Госпожа президент, безусловно, была умелым организатором и талантливым руководителем, она блестяще справлялась со своими обязанностями - как, собственно, справлялось большинство ее предшественников. Просто семь лет назад, на исходе своего первого президентского срока, она оказалась в нужное время в нужном месте - именно ее подпись была поставлена под приказом о начале крупномасштабной военной операции против Иных. Молниеносное освобождение восьми человеческих планет обеспечило ей убедительную победу на следующих выборах, и даже в прошлом году, когда на парламентском уровне симпатии большинства избирателей перекинулись от либералов к консерваторам, она все равно была переизбрана на третий срок. Мадам Пети любили и уважали; я думаю, что если бы не конституционное ограничение, то через пять лет ее бы избрали и в четвертый раз.
Когда президентский секретарь доставил в гостиную поднос с угощением и удалился, премьер-министр Карно, удобно расположившись в кресле, заговорил:
- Итак, господа, дела обстоят следующим образом. Тщательно разобрав весь ход вашего тогдашнего разговора, мы установили, что адмирал Бриссо не выдал вам никаких других секретов, помимо того, что мы располагаем возможностью проникновения в другие галактики. Это тоже важная тайна, разглашение которой таит в себе определенную опасность. Меньше всего в данном случае нас беспокоит, что о ней проведают Иные. Эти сведения ничем им не помогут и лишь заставят их еще больше бояться нас. А вот что действительно опасно, так это распространение подобной информации среди людей. Сейчас наша экономика работает на войну, главная наша цель - освобождение оставшихся под властью чужаков человеческих миров, и пока мы не можем позволить себе такие масштабные проекты, как освоение других галактик. А между тем значительная часть граждан освобожденных планет по-прежнему живет в страхе перед чужаками и не чувствует себя в безопасности даже за надежно заблокированными дром-зонами. Они привыкли не бороться с опасностью, а избегать ее, убегать от нее. - Поль Карно сделал паузу и посмотрел на отца. - Лично вас это не касается, месье Матусевич, но многих бывших махаваршцев - да. Извините, если мои слова задели вас.
- Все в порядке, сэр, - невозмутимо ответил отец. - Если ваши слова и задели меня, то только потому, что это истинная правда. И, кажется, я понимаю, к чему вы клоните. Едва станет известно, что открыт путь в другие галактики, многие люди захотят переселиться туда. Бросить все нажитое, начать с чистого листа, терпеть тяготы и неустроенность жизни первопоселенцев - лишь бы оказаться подальше от чужаков.
- Совершенно верно, капитан, - кивнул премьер-министр. - А мы, как демократически избранные правительства, не сможем противиться воле значительной части наших сограждан. А если даже воспротивимся, то на следующих выборах к власти придут те, кто пообещает начать массовую колонизацию других галактик. В результате придется существенно сократить военные расходы, и освобождение оставшихся одиннадцати планет, где томятся в неволе девять миллиардов наших собратьев, растянется на несколько десятилетий. Мы не можем, мы не вправе этого допустить.
- Я полностью согласен с вами, сэр. И уверен, что моя дочь придерживается такого же мнения, - (На всякий случай я энергично кивнула). - Но боюсь, что одних наших обещаний держать рот на замке для вас будет недостаточно.
- Вообще-то достаточно, - произнесла мадам Пети. - Вполне. К тому же вы не располагаете никакими конкретными фактами, а вероятность того, что вам поверят на слово, ничтожно мала. Однако есть умная пословица: береженого Бог бережет. Поэтому мы предлагаем вам подвергнуться небольшой психообработке. Это не кодирование, нет. Это такой же блок, что установлен у меня с господином председателем, у обоих присутствующих здесь адмиралов, а также у многих правительственных чиновников и военных, имеющих дело с секретной информацией. Вмешательство в ваш разум будет минимальным, оно затронет лишь определенные ассоциативные связи и ни в коей мере не отразится на качестве ваших мыслительных способностей. Последнее могу вам гарантировать - по себе знаю.
'Ах, какие мы вежливые! - немного раздраженно подумала я. - Надо же: 'мы предлагаем'. Можно подумать, что у нас есть выбор. Сказали бы просто: 'вам необходимо' или 'мы так решили'. Но нет же - они предлагают. А отказа не примут...'
Отец, видимо, думал точно так же. Он все понял, поэтому не стал со мной советоваться, а коротко ответил:
- Да, мэм, мы согласны.
- Только тут есть одна проблема, - вновь вступил в разговор месье Карно. Она чувствительно затрагивает интересы мадемуазель Леблан. Боюсь, теперь она не сможет приступить к занятиям в военной академии.
Ого! Это уже плохо. Это очень-очень скверно...
- Но почему? - спросила я.
- Потому что при первом же всестороннем медицинском осмотре, которые в Аннаполисе проводятся ежеквартально, ваша блокировка будет обнаружена. Вокруг этого, разумеется, возникнет нездоровый ажиотаж. Я, впрочем, могу распорядиться, чтобы вы проходили плановые медосмотры не в академии, а при Генеральном Штабе, но тогда ваше начальство заинтересуется, с какой стати для вас сделано исключение. - Премьер-министр развел руками. - Сожалею, мадемуазель, но Аннаполис для вас закрыт. Как и другие военные академии и колледжи.
- И что же делать? - расстроилась я.
- Тоже мне трагедия! - отозвался молчавший до сих пор адмирал Дюбарри. Я, например, ни в каких академиях не учился, а записался во флот рядовым... Гм-м. Хотя потом, конечно, поступил на офицерские курсы.
- Ну, в данном случае это не пройдет, - сказал Поль Карно. - Рядовой или сержант с таким психоблоком вызовет не меньше вопросов, чем курсант. Если мадемуазель Леблан так тверда в решении связать свою жизнь с военным флотом, то специальным распоряжением я могу зачислить ее на действительную службу с присвоением подофицерского звания. Думаю, для этого она обладает достаточной квалификацией. - Он перевел взгляд на меня: - Насколько мне известно, вы проходили не только стандартную школьную программу, но и целый ряд факультативных курсов.
- Да, господин председатель, - подтвердила я, мигом воспрянув духом. На поверку мои дела оказались не так уж плохи. - За последние пять лет я изучила все теоретические дисциплины, необходимые для пилота-навигатора. Прошла несколько практических курсов, в том числе по обращению с любыми видами индивидуального оружия. По всем обязательным и факультативным предметам, кроме военной истории, у меня высший бал.
- А что с историей? - поинтересовалась госпожа президент.
- На контрольных тестах я один раз споткнулась. Спутала генерала Гранта с генералом Ли. Губы мадам Пети тронула легкая улыбка.
- Если честно, то я не могу припомнить, кто из них на какой стороне воевал.
- А еще, - поспешила добавить я, - мне удавалось много заниматься на виртуальных тренажерах.
- На любительских? - спросил Дюбарри.
- Нет, сэр, под контролем инструкторов. - (Собственно говоря, только этим отличались любительские тренажеры от так называемых профессиональных. Инструкторы следили за тем, чтобы их подопечные не подыгрывали себе, а действовали строго в рамках условий, максимально приближенных к реальным) - Я прошла утвержденную правительством программу для подготовки гражданских пилотов, выполнила все необходимые нормативы, а зимой, на рождественские каникулы, и этим летом, когда закончила школу,
