одна секунда. По собственному бортовому - стандартный полуторасуточный интервал... А теперь обожди немного. Сейчас я кое-что проверю.
Олег сидел, откинувшись на спинку кресла, и не отрывал взгляда от обзорной стены. Он наслаждался первыми минутами первого в своей жизни полета в гиперпространстве.
Я не стала отвлекать его и вывела на экран нужный участок карты дром-зоны. Да, действительно - оба канала были обозначены на ней как неисследованные. А компьютер выдал сообщение: 'Добавлено два исследованных канала. Обновить схему?'
Черт бы меня побрал! Неужели?..
Слева, в кресле связиста, пошевелился Валько. Распахнув глаза, он отсоединил от своего имплантанта разъем и повернулся ко мне. Его взгляд был растерянный и виноватый.
- Я лопух, Рашель. Растяпа. Надо же, не сообразил проверить детектор каналов...
- А он, - подхватила я, - усовершенствованной конструкции. Сканирует каналы не только первого, но и второго рода.
- Вот именно. Уже много столетий считалось непреложным фактом, что априори невозможно определить, куда они ведут. А тут на тебе - оказывается, что возможно. Теперь ясно, откуда появилось так много новых исследованных каналов, к тому же очень удобно расположенных. Однако нашим всегда хватало осторожности не афишировать это открытие. Например, мы летели на Новороссию шесть с лишним суток по бортовому времени, хотя могли попасть туда с помощью одного-единственного 'затяжного прыжка'... И еще. Ты представляешь, что из этого следует? Таким образом мы можем путешествовать к соседним галактикам, перепрыгивая от одной блуждающей в межгалактическом пространстве звезды к другой.
'Совершенно верно, - подумала я. - Так все и происходит. И не нужны нам никакие каналы третьего рода...'
33
С каналом, который я выбрала для бегства, нам не слишком повезло. Он вел в пустынную, неизученную область на внешнем изгибе Рукава Стрельца. Здесь не было ни одной звезды, удовлетворяющей критерию Лопеса - Слуцкого, значит, не было пригодных к жизни планет, также здесь отсутствовали какие-либо аномалии, представляющие интерес для астрофизики, поэтому на протяжении всей истории освоения Галактики этот район не баловали своим вниманием ни научные экспедиции, ни поисковые группы.
Согласно картам, имевшимся в памяти бортового компьютера, ближайший исследованный канал второго рода располагался в тысяче с лишним парсеков, и кратчайший путь к нему проходил через девяносто три системы. Но это только геометрически кратчайший, а реально, если не хочешь тратить уйму времени на маневры в дром-зоне, приходится двигаться зигзагами, выбирая для следующего скачка более или менее подходящий из соседних каналов первого рода. В результате путь удлиняется как минимум втрое, и если считать по сорок минут на каждую дром-зону, то получается порядка двухсот часов полета. Даже если мы с Олегом будем управлять кораблем в две смены, по двенадцать часов в сутки, то все равно раньше чем через девять дней до вожделенного канала не доберемся.
Но и на этом дело не заканчивалось. Тот канал вел в середину Рукава Лебедя и выходил в восьмидесяти парсеках от другого исследованного канала, через который можно было попасть в Скопление Дачжао, а уже оттуда - к основанию Шпоры Ориона, наиболее изученного из всех регионов Галактики. Там имелся достаточно богатый выбор дальнейших маршрутов, но в любом случае нам пришлось бы потратить на полет к Терре-Галлии не менее двух недель объективного времени.
Располагай мы обычным кораблем, у нас не оставалось бы другого выбора, как последовать по этому пути. Однако крейсер 'Нахимов' был оснащен усовершенствованным детектором каналов и это позволяло нам гораздо быстрее добраться до нашей цели - Терры-Галлии.
После выхода из 'затяжного прыжка' мы, маневрируя исключительно на гравитационном приводе, который не оставлял за кораблем ионного следа, совершили несколько беспорядочных скачков к соседним звездам, чтобы окончательно обезопасить себя от возможной погони. У безымянного голубого гиганта с десятком безжизненных планет мы прекратили бегство и запустили программу сканирования дром-зоны.
Детектор 'Нахимова' опрашивал каналы довольно быстро - почти полторы сотни в секунду, но с учетом общего количества каналов второго рода получалось, что для исследования всей дром-зоны потребуется ни много ни мало двадцать четыре года. Еще в самом начале прыжка, высчитав эту цифру, я сразу упала духом и решила, что из нашей затеи ничего не выйдет. Однако Валько быстро успокоил меня:
- Пошевели мозгами, Рашель. Ты умная девочка, но тебе явно не хватает систематичности мышления. Ты поддалась магии больших чисел, они ошеломили тебя, и ты перестала соображать. Нам ведь не нужны координаты всех каналов, правда? Нам даже не нужен какой-то один конкретный канал. Все, что мы хотим, это хоть какой-нибудь канал, который выходит недалеко от Дельты Октанты. Скажем, в радиусе двухсот парсеков. Годится? Тогда посчитаем, что говорит по этому поводу статистика. А она говорит следующее: в среднем одна из миллиона девятисот двадцати тысяч взятых наугад звезд должна находиться в обозначенном нами районе. Ну а сколько времени понадобится детектору, чтобы просканировать эти без малого два миллиона каналов? Всего ничего - какие-то там три часа сорок минут. Мелочь, согласись. А если взять все звезды Сектора Один, то вообще никаких проблем - детектор будет находить ведущие туда каналы в среднем через каждые полторы минуты.
И действительно, уже на второй минуте сканирования среди кошмарных каталожных наименований появилось нечто удобоваримое - 513-я Стрельца, известная также под названием Звезда Корради. Этот ничем не примечательный желтый карлик находился в семистах парсеках от Дельты Октанты и примерно на таком же расстоянии от Солнца.
- Ну вот, уже кое-что, - сказал Валько. - Не блеск, конечно, но то ли еще будет. Видишь, как обманчивы большие числа, Рашель?
- Да, теперь вижу, - согласилась я.
Через полчаса набралось уже два десятка каналов, ведущих в Сектор Один область Галактики в радиусе тысячи парсеков вокруг Солнца. Я уже окончательно успокоилась. Располагая прямым путем в этот район, мы могли чувствовать себя как дома.
- Ладно, - произнесла я, с трудом сдерживая зевоту. - Пусть детектор работает, а я пойду отдохну. Олег, ты остаешься за главного. Когда появится канал, ближе чем в двухстах парсеках от Терры-Галлии, разбудишь меня.
- Слушаюсь, мэм! - четко, по-военному, козырнул он.
Я отправилась в свою каюту, легла в постель и сладко проспала целых восемь часов.
Все это время меня никто не тревожил, а проснувшись, я увидела на экране терминала сообщение от Олега:
'Извини, что не разбудил. Но так было нужно - ты сама это поймешь. А на борту все в порядке. Целую тебя, зорька'.
Из-за этой 'зорьки' я не смогла по-настоящему рассердиться на него. Меня еще никто так не называл. Для отца я была лапочкой и солнышком - а для Олега стала зорькой. Мне это было приятно, мне нравилось быть его зорькой.
Тут мой взгляд упал на специальное цифровое табло, расположенное над дверью каюты. Такие приборы находились почти во всех помещениях корабля - они вели отсчет времени каждого гиперперехода. Сейчас табло было включено, и цифры на нем свидетельствовали, что уже четвертый час мы находились в 'затяжном прыжке'. А я, командир корабля, даже не подозревала об этом!
Второпях натянув брюки и обувшись, я выбежала из каюты и бросилась наверх, в рубку управления, застегивая на ходу рубашку. Черт побери, что за безобразие?! Валько с Олегом обнаглели до крайности, уже совсем перестали считаться со мной.
В рубке я застала одного Олега. Он сидел в капитанском кресле, просматривая что-то на тактическом дисплее, а перед ним, за передней обзорной стеной, буйствовало многоцветье гиперпространства.
- Ну и что это значит? - строго произнесла я, когда Олег, заметив мое вторжение, с виноватым видом повернулся ко мне. - Бунт на корабле?
Тихо и коротко, как будто в нерешительности, взвыла сирена. Бортовой компьютер, заслышав магические слова 'бунт на корабле', пришел в состояние полной боеготовности, чтобы защитить меня от малейших поползновений потенциальных бунтовщиков.
