коротеньких ножках, бежал растрепанный, покрасневший от игр Саша-маленький и после каждого падения хватался за трусики, готовые свалиться и погубить его мужской авторитет на глазах гостей и бабушки.
Обедали оживленно, весело, с разговорами. Женщины переглядывались и многозначительно улыбались. Все к лучшему.
Саша-маленький забрался к Молчанову на колени. Сбоку, касаясь босой ноги малыша, пристроился Архыз, он щурился от трудно подавляемого желания получить вкусный кусочек, от запаха пищи, от радости близкого общения с хозяином и терпеливо сносил заигрывания мальчугана.
Теплый ветер забегал в открытые окна. Он приносил запахи близкого моря и свежей зелени. На дворе колготились куры, где-то призывно блеял козленок, зовущий свою маму. Мирная сельская жизнь.
Стукнула калитка.
- Никак, Борис Васильевич, - сказала хозяйка и пошла навстречу.
И все встали из-за стола, пошли встречать. Потом усадили гостя за стол, он ел, поблескивая очками, и добродушно, по-стариковски смотрел на Александра и на Сашу-маленького, удобно сидящего на его коленях.
- Смотрите-ка, он сегодня ест как настоящий мужчина, - заметил учитель, кивая Саше-маленькому.
После обеда Молчанов вышел проводить Бориса Васильевича.
- Теперь я понял, почему вы утром засмеялись, - сказал он. - Вы знали, что мама и Архыз здесь. Решили сделать сюрприз, да?
- Я и еще кое-что знаю, Саша, - загадочно ответил Борис Васильевич. Сказать тебе сейчас или повременить?
- Ну зачем же? Конечно, скажите!
- Наверное, придется сказать. Если Таня уже не сделала этого прежде меня.
Молчанов остановился:
- Не томите...
- Ну так вот. В свое время мы обговорили с ней одно небольшое предприятие. Потом я получил от Татьяны согласие и даже заявление. Этот документ мы недавно обсудили на совете учителей, наше решение утверждено в районо. Теперь я могу сказать тебе, что в новом учебном году в нашей школе преподавать биологию будет знакомая тебе Татьяна Васильевна...
- Как мне благодарить вас! - тихо и растроганно сказал он.
3
Они остановились на мостике. Здесь дорога расходилась. Вправо, за мостом, густо зеленела усадьба Южного отдела заповедника - небольшой лесок с высоченными черными пихтами и двухэтажный дом на краю этого рукотворного лесопарка.
- Тебе туда, Саша, - сказал учитель. - Будь внимателен. Слушай, вникай. За последнее время я не узнаю некоторых сотрудников, так они изменились. Взгляды лесников на свои права и обязанности стали несколько иными и, мне кажется, далекими от идеалов охраны и заповедования. Эти лесники больше походят на егерей охотничьего ведомства. Приглядись.
Саша прошел по аллеям парка, вошел в дом.
Большая комната со столом посредине была пуста, но папиросный дым в воздухе, окурки на полу говорили о том, что здесь совсем недавно толклись или сидели люди. Из коридорчика, откуда была дверь во вторую комнату и радиорубку, доносились голоса, трое или четверо спорили там довольно азартно.
- Никогда ты его не возьмешь в заросли, - услышал Молчанов. - Он тебя непременно обманет, нюх вострый больно - как почует, так и заляжет, ты мимо пройдешь, чуть сапогом не зацепишь, а не подымется, себя не выкажет, это уж точно! Знаю по себе евонную причуду.
- Ну, какой шатун, а то сразу дёру даст и по самой густой заросли на выстрел не подпустит ни за что. Было у меня: вижу как-то, малинник колышется, самого не примечаю, а кусты ходуном ходят. Я и вдарил чуть ниже, наугад. Он как заорет, как подымется выше малинника, зубы оскалил, глаз вострый...
- Добил? - спросил первый.
- Нет, паря, запужался. Кто его знает, похоже, пуля только задела, а раненый он для жизни больно опасный, затаится и с тебя же кожу сдерет. Не пошел я, пождал малость, не выдаст ли себя, ну, не дождался и ушел ни с чем. Зря патрон истратил.
- Тоже не дело, - веско сказал третий, и голос этот показался Александру очень знакомым. - Раз ты стрелил, не бросай ведьмедя, непременно отыщи по крови, по следу, чего же мясо губить зазря, шакалам оставлять? Я вот что скажу вам, хлопцы. Ведьмедь свой характер точно имеет, и прежде чем стрелить, надо малость про тот характер узнать. Иной, значит, трус, с тем хлопот никаких. Иной умом почти как людской, хитрый до неимоверности, а тебе надобно его перехитрить, потому можно и без головы остаться. В прошлом, что ли, годе было у меня, чуть жизни не лишился, когда выслеживал одного большака...
Молчанов распахнул приоткрытую дверь. Три головы повернулись к нему, две пары глаз посмотрели с явным любопытством, а тот, бородатый, как был с открытым ртом, так и застыл. Суеверное, испуганное удивление сковало его. В руке меж пальцев дяди Алехи сиротливо дымила самокрутка с крепчайшей махоркой, уже знакомой Александру по встрече в Шезмае.
- Привет, мужики, - сказал Молчанов, ногой подвинул к себе стул и сел. - У вас что, семинар? Опытом делимся?
Наверное, он не сумел скрыть своего раздражения, голос выдал его, и лесники не решили, как себя держать и что отвечать. Они не знали Молчанова, все трое были новенькими.
- Да вот, ждем лесничего, байки рассказываем, - сказал наконец самый находчивый.
- А чего вам лесничий?
- А ведь мы с тобой знакомцы, турист... - Дядя Алеха обрел все же дар речи и даже позволил себе улыбнуться в подстриженную бородку. - Это ведь ты сидел со мной на речке, на Курджипсе, а? Ты, ты, память у меня дай бог... Здорово, значит. Какими судьбами в эти края?
- Здорово, Бережной. Не ошибся. Видать, и ты сюда на работу прибыл? Молчанов не ответил, какими судьбами сам он здесь. Возмущение охватило его. Значит, все же оформили этого бородача, раз он заявился на Южный кордон, значит, вопреки протесту, лесником сделали. Кто же оформил? Уж, конечно, не директор заповедника.
Дядя Алеха, видать, смекнул, что не туристские тропы привели в заповедник этого молодого человека. Совсем другим, смиренным голоском он сказал:
- По воле начальства, уважаемый товарищ. Теперь я, значит, тоже лесником. При деле, стало быть, нахожусь. А вы, если не секрет?
И впился зоркими глазками в лицо Молчанова.
Опять Александр не ответил, сказал совсем о другом:
- Впервые слышу, чтобы лесная стража заповедника вела разговор об охоте на медведей. Это что же, новые ваши обязанности - делиться опытом, как бить медведей? Впрочем, у дяди Алехи в этом деле практика огромная, может поделиться. Как-никак сто тринадцать медведей.
Бережной огладил бородку, дотронулся до усов. Пожалуй, он не знал, как дальше себя вести. Черт его знает, кто это такой, вдруг заповедное начальство? Вздохнул, с недоумением посмотрел на тлеющую самокрутку в руке и расчетливо сказал:
- Окромя всего прочего, прихвастнул я в тот день, мил человек. Давно завязано, и без приказа на то - ни-ни... Дисциплина!
- А с приказом?
- Ну если так... Им видней. Дядя Алеха могёт и вспомнить старое, рука, конешно, не дрогнет.
Вошел новый человек, в кителе и фуражке лесничего.
- Молчанов? - Он протянул руку. - Будем знакомы. Коротыч Иван Лаврентьевич, лесничий. Недавно сменил Таркова. Мне говорили, что вы должны прибыть в наш отдел. Как на перевалах?
Александр знал, что Тарков вскоре должен идти на пенсию, но с Коротычем еще не встречался.
Они ушли в кабинет лесничего, оставив Бережного и двух других лесников размышлять и строить всяческие догадки.
- Не нравятся мне эти новички, - без всякой дипломатии сказал Молчанов лесничему. - Сидят, охотничьи байки рассказывают, хвастаются, как зверя били. Почему вы приняли Бережного? Это же старый браконьер, его и близко к заповеднику подпускать нельзя!
