- Приказали - и принял. - Взгляд Коротыча внезапно похолодел. - Если у вас там, в конторе, какие-то нелады с высшим начальством, то мое дело проще: подчиняться распоряжениям вышестоящего. Я тоже, знаете ли, не хочу неприятностей. Велено зачислить Бережного - зачисляю, тем более, что штат у меня далеко не полный. Прикажут разогнать - разгоню.
Было что-то в этом человеке жесткое, прямолинейное, чувствовалось, что привык к простому повиновению. Несомненно, Коротыч любил точные приказы и не скрывал этого. Может быть, потому не получился у Молчанова разговор по душам с новым лесничим. Слишком неродственные души.
Коротыч деликатно спросил:
- Чем займетесь у нас? Какая помощь требуется?
- Проверю дневники у лесников, похожу по кабаньим тропам. Ваших лесников попрошу помочь мне пересчитать рогачей на осеннем гоне. У нас есть давнее желание показать северному стаду дорогу на южные склоны. Отдушина на случай долгой бескормицы. Вот этим и займусь.
- Жить где будете? У нас в отделе?
- Слишком далеко от леса. Лучше на кордоне Ауры. Оттуда ближе ходить на пастбища.
Коротыч заколебался. Именно там находился охотничий дом. Но отказать научному сотруднику он не решился, хотя Капустин и сказал ему, что 'посторонние на Ауре сейчас нежелательны'. Молчанов все-таки не посторонний, а сотрудник научного отдела. От него нельзя скрыть.
- Ладно, можно и на кордоне, - без особого энтузиазма согласился он. У лесника Семенова, например.
Дом лесника Семенова стоял всего в километре от охотничьего дома.
Молчанов усмехнулся, и Коротыч заметил это.
- Высоких гостей ждем, - пояснил он с каким-то вызовом, словно хотел, чтобы у научного сотрудника не оставалось никаких сомнений относительно охотничьего дома.
- Потому и Бережного приняли? Обслуживать гостей?
Лесничий нахмурился. Четко сказал:
- Приказали - принял. Возможно, и потому. Капустину видней. Гости, как мне объяснили, это ученые из разных ведомств. Им нужны опытные проводники.
Коротыч подождал, не спросит ли Молчанов еще чего. Был он немного старше Александра, подтянутый, строгий, словно раз и навсегда застегнутый на все пуговицы. Улыбка не озаряла его сухое, длинноносое лицо с упрямым тонкогубым ртом. Не повезло заповеднику. Только сейчас Александр понял особую тревогу Бориса Васильевича. Коротыч любил службу, но, кажется, не очень любил природу. В этом была его беда. И беда заповедника.
Молчанов уходил из отдела подавленный. Действительно, здесь неладно.
На выходе из парка сидел Бережной и курил. Он явно ожидал своего шезмайского собеседника.
Когда Александр поравнялся с ним, дядя Алеха бросил под сапог недокуренную самокрутку и молча пристроился сбоку.
- Что скажете, Бережной? - сухо спросил Молчанов.
- Дак вот, Александр Егорыч, опростоволосился я, значит, когда принял вас за туриста. А вы вон какой турист! Я и плел вам как туристу, на воображение бил. Слова-то мои теперь супротив меня и обернулись.
- Не прибедняйтесь. Сто тринадцать - это не байка.
- Впрямь, не байка. Но то ж когда было!
Молчанов нахмурился.
- Вынужден вас предупредить, Бережной. Если что-нибудь подобное случится сейчас, будете очень строго наказаны. Вы лесник. Ваша задача охранять животных. Упаси бог, если вы...
Бережной прижал руки к груди.
- Слово старого человека, Александр Егорыч! Я ить и вашего папашу знавал. На что был грозен, а с ним у нас никогда плохого не случалось. Дядя Алеха - аккуратист. Нельзя так нельзя. Понимаем.
Он шел с Молчановым еще несколько минут, но беседа не клеилась, научный работник хмурился, и Бережной, вздохнув, стал отставать. Чего же упрашивать!
А Молчанов шел к учителю и все время думал: зачем Капустин так настойчиво уцепился именно за старого браконьера? Выходит, ему нужны только такие люди. Теперь понятно, зачем нужны. Но как поведет себя лесничий Коротыч, если охотничий домик заполнится приезжими людьми, которые могут рассматривать заповедник как свою вотчину, как место для легкой, необременительной охоты под видом научного изучения фауны Кавказа?!
Вот положение! Борьба со своими. Этого еще не было.
- Что твой поход, Саша, как приняли? - таким вопросом встретил хмурого гостя Борис Васильевич.
- Ваши опасения обоснованны, - просто ответил он. - Атмосфера у них самая что ни на есть низменная. Плохая атмосфера. Что угодно-с...
- Как поступишь?
- Останусь здесь. Заставлю понять...
- А если они будут поступать по-своему?
- Тогда - война.
Борис Васильевич промолчал, только седую голову наклонил.
Согласился.
Глава седьмая
ЗДЕСЬ БЫВАЕТ ОПАСНО
1
Первые два дня жизни на новом месте олень Хоба ощущал необъяснимое волнение. Вдруг срывался с места и мчался по лесу, обегая одну поляну за другой. Или, замерев под густым, тенистым дубом, стоял словно изваяние и десять и двадцать минут, вслушиваясь в смутный шум леса, который чем-то отличался от шумов лесного края на той стороне гор. Даже ночью, выбрав для лежки укромное место, он не мог задремать, потому что чужие, непонятные звуки черного леса то и дело пугали его.
Вдруг заплачут шакалы, сразу много шакалов со всех сторон, и такой подымут адский шум, вой, плач, что спокойным не останешься, хотя Хоба прекрасно знал этих мелких пакостников, совершенно не опасных для него, соберись они хоть в сотенную стаю. Замолчат, разбегутся шакалы, тогда неожиданно прилетит ветер, остро и влажно пахнущий морем. Морского запаха Хоба еще не знал и потому боялся. Довольно часто видел он в черной, очень черной ночи светящиеся зеленоватым блеском глаза диких котов, тоже не страшных для него хищников. Но соседство с недреманными хищными глазами никак не способствовало покою, и он вставал, чтобы уйти от колдовских глаз подальше.
Этот южный лес первое время казался ему очень недобрым лесом.
Повсюду, как паутина, с деревьев свисал зеленый лишайник, мешающий видеть далеко и зорко. Его можно было есть, этот вкусный лишайник, но поначалу Хоба с большой опаской жевал его, словно ожидал какого-нибудь подвоха. И потом колючки. Ох уж эти колючки! Лианы встречались и на родных северных склонах, но не очень часто, кроме того, в северном лесу они выглядели недоростками по сравнению с местными, колхидскими. Тут, в руку толщиной, они цепко оплетали высоченные клены снизу доверху так, что трудно было понять, клен это стоит или сама лиана. Джунгли в зеленой путанице становились непролазными, чудовищно густыми, многоэтажными, и в каждом этаже со своим оттенком зелени, со своими цветами, птицами, животными. Хоба иной раз бродил с целым венком ужасно цепких стеблей на рогах, он нервно мотал головой и снимал с себя лесные вериги только на полянах, где можно было прочесать рога в густом шиповнике или кизиле. Все, все непривычно.
Долины рек в причерноморских лесах узкие, похожие на корыто, а склоны по обе стороны крутые, если бежать, то не вот-то разовьешь скорость, и потому каждая такая долина, вдобавок еще заваленная понизу огромными камнями, представлялась ловушкой, из которой трудно выбраться. Здесь тоже густота непроходимая, колючая, часто с черным, железной крепости самшитом, через который и вовсе нет хода.
Но зато еды здесь было вволю. Хорошей, вкусной еды. Трава на полянах скрывала оленя почти целиком. Всюду нежный лишайник и листочки ломоноса. Сочные веточки с приятным вкусом изысканного блюда. Ягоды любого качества, всех расцветок и размеров. И даже грибы - огромные опенки, яркие мухоморы в самых темных местах, сочные маслята и хрусткие, толстоногие боровики. Не надо выхаживать многие версты, здесь сыт на каждом пятачке. Щедрость природы просто сказочная. Влажно, тепло, тихо.
