Торопливо спустившись с лестницы, я бросился к двери, жестами призывая охранника впустить меня. Влетев в вестибюль, я сунул Хонникер из Расчетного отдела ключ от лифта.
– Иди к «старикам». Посоветуй им вывести Дьяволов на балкон третьего этажа.
– Что ты задумал, Боддеккер? – изумилась она.
– Дадим толпе то, за чем она сюда явилась.
– Спятил? – спросила Дансигер. – Хочешь взвалить на себя ответственность за…
– Они пришли, чтобы восславить Дьяволов, а не линчевать их. – Я легонько подтолкнул Хонникер к лифту. – Поживей. Пожалуйста.
– Что ты там делал? – спросил Депп. – Выглядело так, точно ты аукцион проводишь…
– Не аукцион, – поправил я. – Встречу. С Манхэттенским отделением фан-клуба Дьяволов Фермана.
– Что? – завопил Депп, но я уже направился к двери и подал охраннику знак открывать.
Увидев меня, толпа просто взбесилась. Я взобрался на стремянку и поднял мегафон, чтобы заставить их замолчать.
– Я устроил так, что вы увидите Дьяволов, – сообщил я, а когда вопли восторга утихли, продолжил: – Они будут здесь через несколько минут. Тем временем, если у вас есть вопросы, на которые могу ответить я… Пожалуйста, пожалуйста, по одному!
– Кто из них самый высокий? – выкрикнул кто-то, но его дружно подняли на смех.
– В какую школу они ходят?
– Гм, в настоящее время никто из них не посещает школы.
– Где они живут?
Я даже не знал, выехали ли они из той сожженной церкви. Насколько мне было известно, Дьяволы еще подыскивали себе логово.
– Я не уполномочен сообщать, где они живут. Прошу прощения.
– Ферман у них за главного?
Еще один вопрос, на который у меня не имелось ответа. Зато ответ прозвучал из трех других мест сразу:
– Ну разве это на хрен не очевидно?
– Как вы их выдумали?
– Я их не выдумывал. Полагаю, можно сказать, я их открыл.
– Как вы их открыли?
– Как-то ночью забрел туда, куда лучше не забредать. Они угрожали убить меня. Я пообещал протащить их в рекламу, если они оставят мне жизнь.
– Эй, Боддеккер, я тоже собираюсь вас убить, – крикнул кто-то.
– Ничем не могу помочь, – покачал головой я. – Я делаю такие предложения только один раз.
Толпа засмеялась и захлопала. Я поймал себя на мысли: «Что ж, это не так уж и плохо…»
– Нормана Дрейна и в самом деле избили во время первой рекламы, или это постановочный эффект?
– В самом деле, – проговорил я. – К несчастью, в самом деле.
– Почему тогда вы использовали пленку с его избиением?
– Чтобы подчеркнуть всю силу эффекта «Наноклина».
– А как насчет Гарольда Болла?
– Смотрите его шоу сегодня вечером. Беру на себя смелость предсказать, ближайшие шесть-восемь недель они будут прокручивать записи лучших передач и приглашать ведущих со стороны.
– Сколько стоят их куртки? Их шили на заказ?
– Нет. Это настоящее армейское обмундирование, бронекуртки с Норвежской войны. Только Джет «еще разрисовал их символикой Дьяволов.
Вопросы все поступали и поступали, примерно одного склада, только уже чуть лучше продуманные. Какая-то девушка спросила, правда ли, что Фермана отчислили из Джульярда, [3] потому что если «да», она думает, он был ее одноклассником. Эта новость мгновенно сделала и ее саму знаменитостью. Добрых два десятка фанатов обступили девушку, стремясь услышать, что она сможет рассказать.
Наконец, когда у меня уже начал садиться голос, а вопросы делались все заковыристее и заковыристее, из толпы высунулась чья-то рука. Указательный палец тыкал в какую-то точку.
– ВОН ОНИ!
Я обернулся. Это и впрямь оказались они, все четверо, на балконе третьего этажа, специально открытом охранником, чтобы Дьяволы могли высунуться и помахать. Чуть сзади за происходящим надзирали Хонникер из Расчетного отдела, Левин, Харрис и Спеннер.
Дьяволы дружно шагнули к перилам. Ферман завопил:
– Ну что, как поживаете, чертяки гребаные?
Он запрокинул голову назад, резко мотнул шеей – и плюнул прямо в толпу.
Народ взревел от восторга. Тут бы мне и слезть со стремянки, потихоньку улизнув обратно в здание, – но я в жизни не видел ничего подобного. Такое иногда показывают по телевизору: кто-нибудь из очень узкого круга высокопоставленных лиц машет народным массам – например, принц Уильям со своей новобрачной; Папа Римский во время вечных своих разъездов; президент в родном штате Онтарио. Все это прежде казалось мне каким-то нереальным, ненастоящим – пока Ферман, Джет, Шнобель и Ровер не вышли на балкон, приветствуя людей, которые сошлись сюда, чтобы краешком глаза увидеть их, омыться в их славе – и, судя по избранной Ферманом манере поведения, в их слюне.
Мне следовало бы еще тогда осознать, что все это значит. Но я был настолько поражен, преисполнен благоговейного ужаса, что если правда и забрезжила предо мной, я ее не понял.
Наконец, получив вдоволь плевков и оскорблений фанаты вспомнили о данном обещании и начали понемногу расходиться. Дьяволы исчезли в окне, а я начал слезать с лестницы.
– Боддеккер! Эй, Боддеккер!
Я оглянулся. Хонникер помахала мне рукой и послала воздушный поцелуй.
– Ты великолепен!
Горстка еще остававшихся вокруг стремянки зрителей захлопала.
– Ваша краля? – спросил кто-то. – Вот счастливчик!
– Спасибо за помощь, – прокричал я и продолжил спускаться, но она снова позвала меня.
– Тебя хотят видеть «старики».
Я ошеломленно уставился на нее. Она пожала плечами.
Хонникер из Расчетного отдела, мой личный ангел рока.
Я сделал ей знак, что все понял, спустился на тротуар, сложил лестницу и вернулся в подъезд.
– Сынок, – с чувством заявил мне старший охранник, – это был самый храбрый или самый глупый поступок, какой я когда-либо видел.
– Без вас у меня бы ничего не вышло, – ответил я, возвращая ему мегафон.
Я отдал стремянку Весельчаку, пообещал на дня угостить его ленчем и бросился к лифтам, зовя за собой остальных.
– Дай-ка догадаюсь, – сказала Бэйнбридж. – «Старики» опять хотят тебя видеть.
Мой ключ был все еще у Хонникер, так что пришлось добираться на наш этаж на перекладных. По дороге я рассказал остальным, что произошло. И все со мной согласились – просто стыд и срам, что это оказалась не толпа линчевателей.
Наконец мы добрались до тридцать седьмого, торопливо прихватили свои ноутбуки, а заодно – Харбисон, Мортонсен и Сильвестра. Когда мы вышли на тридцать девятом, Хонникер уже поджидала там.
– Я и забыла, что он у меня, – сказала она, протягивая мне ключ. И прибавила, понизив голос: – Будь тут поменьше народа, я бы нашла способ показать тебе свои чувства на деле.
– Верю на слово, – ответил я. – Что хотят «старики»?
– Как обычно.
– Дело Дьяволов. Ей-ей, я становлюсь самой высокооплачиваемой нянькой в городе.
