зубы – кинулся в самую гущу сплетения Шнобель-Искайн-Хинд, судя по всему, не слишком беспокоясь, кому достанутся его удары – другу или врагу. Все четверо одним клубком покатились со сцены к первому ряду зрителей, которые с дикими криками спешили убраться с пути.
Тем временем Джет преспокойно поднялся, нагнулся и легко, точно картонку, отшвырнул в сторону стол Гарольда Болла. За столом обнаружился и сам ведущий: он распростерся на полу, а Ферман сидел на нем верхом, яростно обрабатывая кулаками голову и живот несчастного и при каждом ударе выкрикивая: «Гомер! Гомер! Гомер!». Джет тронул Фермана за плечо и сказал несколько слов, потонувших в общем шуме. Ферман кивнул и слез с поверженного ведущего.
– Ну только поглядите, – удивился я.
Рано радовался.
Едва Ферман встал, Джет принялся зверски избивать Болла ногами, а затем одним рывком поднял, ударил по лицу и развернул лицом к Ферману, заломив руки за спину. Ферман отошел на несколько шагов и, нагнувшись, помчался на Болла, метя головой в живот жертвы.
Я отвернулся от безобразной сцены.
– Почему не пустили рекламу?
– Прошло только три минуты после прошлого блока, – пояснил Гризволд. – Если бы дали ее прямо сейчас, нарушилось бы расписание.
– Вот неплохой момент, – сказала Дансигер.
Я снова взглянул на экран. Из микрофона донесся пронзительный свист, а из выходов со сцены полились потоки людей в форме. Джет с Ферманом вдвоем ухватили Болла под руки и швырнули его в первых троих нападавших, сбив их с ног. Громилы помчались ко все еще катавшимся по полу Искайну, Роверу, Хинду и Шнобелю и проворно извлекли из кучи малы своих товарищей-Дьяволов.
Один из полицейских выстрелил чем-то в Ровера. Тот еле увернулся, и заряд – чем бы он ни был – угодил в спину Искайну. Писатель, содрогаясь в конвульсиях, рухнул на пол.
– Уходим! Через сцену! – прокричал Ферман, перекрывая общий гул голосов.
Дьяволы разделились и побежали – Ферман с Ровером к правой кулисе, Джет со Шнобелем к левой – прямиком в руки поджидающих там охранников. В последний миг все четверо резко развернулись и прыгнули в зрительный зал, умудрившись приземлиться более или менее на ноги – Джет схватил Шнобеля за руку, чтобы не дать тому растянуться плашмя. Несколько быстрых шагов, летучих прыжков – и они исчезли в толпе, которая и так уже ринулась к выходу, образовав давку в проходах. Одна из камер повернулась назад и дала крупным планом лицо непристойно ругающегося полицейского. Выражение, слетевшее с его уст, было понятно даже самому неискушенному в чтении по губам зрителю.
– Все? – спросил я, когда Депп выключил запись.
– Еще минуты две. Народ расходится. Копы, как водится, спрашивают, нет ли среди присутствующих врача, а один сам идет помогать, покуда доктора не подоспели.
– Я имею в виду Дьяволов – они скрылись?
– Бесследно, – сказала Дансигер.
– А жертвы?
– Самолюбие Гарольда Болла, – ответил Гризволд. – Способность Билли Хинда насвистывать.
Я вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Рад, что не видел этого вчера вечером.
– Полиция выписала ордер на арест Дьяволов, – промолвила Бэйнбридж. – Их обвиняют в нанесении телесных повреждений трем жертвам и полицейским, пострадавшим во время драки. Официально Дьяволы скрылись из города, пока шум не уляжется…
– Уляжется! – вскричал я. – Да они чуть не убили…
– Знаем, – .перебила меня Дансигер.
– Дай ей закончить, – сказал Депп.
– На самом деле они никуда не скрывались, – продолжила Бэйнбридж. – Отсиживаются в нашем пент- хаусе.
Я медленно кивнул.
– Ладно. Дайте подумать. Прикинуть, что мы сможем из этого выжать.
– Выжать?! – закричала Дансигер. – Боддеккер, До тебя что, не дошло?
– Все не так уж плохо, – заявил я. – Если не считать угрозы для репутации «Наноклина», с чем мы можем как-то справиться…
– Не дошло, – сообщила Дансигер Деппу.
– Это даже хорошо, – настаивал я. – Снимает с нас проблему Дьяволов.
Остальные замерли, уставившись на меня.
– Они же преступники, – продолжил я. – Обычные подонки. Где им самое место? – Ответа не было. – Да полно же. Им самое место в тюрьме, верно? Ну где же еще? И они совершили преступное нападение с покушением на убийство и причинением тяжких телесных повреждений – скажем так – на глазах у по меньшей мере миллиарда свидетелей! К концу недели эти кадры обойдут весь мир. Дьяволов запрут в тесные клетки, а ключи выкинут.
– Боддеккер, – проговорила Бэйнбридж. – Ты это' серьезно?
Я поглядел ей прямо в глаза.
– Поверь мне. С того самого момента, как они окружили меня на улице и угрожали убить, я ничего так не хотел, как увидеть, что они гниют за решеткой.
Она отвернулась.
– Кажется, я ошибалась в тебе, – тихо произнесла Бэйнбридж.
– Извинения принимаются, – сказал я. – Но это не наша проблема. Нам сейчас надо собрать всех и устроить мозговой штурм на тему – как отмазать «Наноклин» от…
Дверь комнаты для совещаний распахнулась.
– БОДДЕККЕР!
Это оказалась запыхавшаяся Хонникер из Расчетного отдела.
– Терпеть не могу приносить дурные вести – да еще не первый раз, – но кто-нибудь из вас в последнее время смотрел в окно?
Гризволд двинулся к ряду окон и начал поднимать жалюзи.
– Не в эту сторону. На Мэдисон.
– Мой офис.
Я ринулся к двери и, схватив Хонникер за руку, побежал через коридор. Остальные мчались по пятам. Ворвавшись в кабинет, я протиснулся мимо письменного стола и велел феррету растонировать стекла.
– Сию минуту, мистер Боддеккер.
Окна начали светлеть. Хонникер из Расчетного взглянула на улицу.
– О Господи! Стало еще хуже.
Нас в комнате было уже шестеро – остальные вошли следом за мной и буквально прилипли к окнам.
– Ух ты! – присвистнул Депп.
– Невероятно, – ахнула Дансигер.
– Хм-м-м, – промычал невозмутимый Гризволд. Далеко внизу, у наших дверей, собиралась толпа.
Сотни и сотни людей осаждали здание, забивая улицы, перегораживая утренние, забитые велорикшами дороги. Они потрясали кулаками в воздухе и что-то скандировали – с такой высоты слов разобрать было невозможно.
– Что им надо? – спросила Бэйнбридж.
– Дьяволов, – ответила Хонникер.
– Но ведь никто не знает, что они здесь, – сказала Дансигер.
– Именно.
Глядя вниз на колышущуюся, бурлящую человеческую массу, я вдруг ощутил, как меня разбирает смех. Я отошел от окна и согнулся пополам, пережидая, пока не закончатся накатывающие волна за волной приступы неудержимого хохота.
Хонникер из Расчетного отдела вопросительно поглядела на меня.
