ощущениям, надо предложить им кругленькую сумму, скажем, в полтора-два раза больше, чем они надеются выиграть по суду.
– Лучше в три, – вставил Спеннер. – Для вящей надежности.
Левин одобрительно кивнул.
– И хорошо бы удвоить нынешнее ежегодное пожертвование «Ассоциации покровителей полиции».
– Полно! – не выдержала Мортонсен. – Вам не удастся просто так замять все, как будто ничего и не было.
– А это в наши планы не входит, – объяснил ей Мак-Фили. – Скажем, что Ранч Ле Рой погиб в результате несчастного случая на съемках рекламы, и честно дадим публике законные пятнадцать минут, чтобы оплакать его.
– Наши интересы состоят в том, – сказал Финней, – чтобы нейтрализовать любые нежелательные воздействия, которые это происшествие может оказать на Пембрук-Холл.
– А как насчет «Мира Нано»? – поинтересовалась Дансигер.
– О да, – закивал Левин. – И на них тоже.
– И, само собой, на Дьяволов, – прибавил Спеннер. – По крайней мере, пока это удобно. Пока они остаются эффективным средством продажи.
– У вас ничего не выйдет, – сказала Бэйнбридж.
– Мисс Бэйнбридж, – резко произнес Финней, – вас предупреждали насчет высказываний.
– У вас ничего не выйдет, – повторил Депп.
– Еще как выйдет, – улыбнулся Финней. – И публика нам это позволит. Прошло уже по крайней мере лет сто с тех пор, как она предписывала известным людям необходимость блюсти кодекс морали и приличий. Теперь знаменитость не свергают с пьедестала за небольшие отклонения… или странности.
– Убийство – чертовски крупное отклонение, – заметила Харрис.
– И чертовски крупная странность, – добавила Дансигер.
Финней пожал плечами.
– Это же уличная шайка. Чего еще вы от них ожидали?
– Если собака бегает без привязи, бросаясь на людей и распространяя Ретро-Парво, вы оставите ее в живых только потому, что «чего еще ждать от больной собаки»?
– Уверен, ФБПЖ придерживается именно такого мнения, – заявил Спеннер.
Я сел и скрестил руки на груди.
– Полегче, – прошептала мне Хонникер из Расчетного отдела.
Я поглядел на нее.
– Если не возьмешь себя в руки, загубишь все дело с домом.
Я потер глаза. Сейчас я был не в настроении говорить о доме. Уже настал вечер, я хотел хоть как-то уладить эту немыслимую ситуацию. Как будто имел дело с тикающей бомбой с часовым заводом, ожидающей момента…
Взорваться.
Руки у меня вдруг покрылись гусиной кожей.
А может, это и есть ответ? Может, не стоит затевать споры о таких высоких материях, как этика и справедливость? Возможно, конец наступит быстрее, если позволить «старикам» играть свою игру, швырять на решение проблемы все новые деньги, полагая, что все уладится?
Потому что ничего не уладится – не уладится, пока в дело замешаны Дьяволы. Пусть «старики» выложат денежки семье Роя, рабочим из профсоюза, операторской группе, оказавшейся в свидетелях. Подобно популярности Дьяволов, «Наноклин» тоже скоро достигнет своего пика. И тогда доходы начнут сокращаться, а драгоценная кривая Левина медленно поползет вниз.
Тогда-то мы и посмотрим, чего стоят Дьяволы. Они окажутся в надежных камерах, за решеткой, без друзей и поклонников, а участь их будет зависеть лишь оттого, не слишком ли перегружен работой общественный адвокат. Я уже видел перед глазами заголовки скачанных по сети журналов: «О, как пали сильные!».[7]
То, что я сделал потом, стало для меня самым тяжелым испытанием в мире. Я кивнул и улыбнулся.
Краем глаза я заметил, что Хонникер из Расчетного отдела тоже расплылась в улыбке. «Вот вернемся домой, – обещала ее улыбка, – там уж я для тебя расстараюсь».
– Знаете, – произнес я, – мы можем тут целую ночь сидеть и спорить, что делать дальше, но и утром Ранч Ле Рой будет все еще мертв.
Присутствующие дружно закивали. Хоть в этом все были согласны.
– Так давайте же честно признаем это. Мы не адвокаты. Мы не судьи. И проблема, которую мы пытаемся разрешить, пока заря еще не разбудила город, такова, что царь Соломон сразу бы взял пистолет и вышиб себе мозги.
«Старикам» сравнение понравилось не в пример больше, чем членам моей творческой группы, которые совсем недавно видели, как убили человека.
– Я лично считаю, нам остается сделать тот единственный шаг, который, глядя правде в глаза, только и можно сделать в создавшихся обстоятельствах.
Я огляделся по сторонам. Медленно. Ага, вот теперь публика целиком моя.
– То есть? – спросил Левин.
– Предоставить решение тем людям, которые правомочны что-то решать.
Дансигер с Деппом заерзали на сиденьях. Я знал: они пытаются отгадать, к чему я клоню. Но я не мог им позволить этого. Я отвернулся.
– Покупательской аудитории, – произнес я. Раздался общий ошеломленный вздох. Но я продолжал – нельзя было допустить, чтобы «старики» поняли: дом, к которому я веду их, сложен из игральных карт: – Распространив известие о смерти Ранча Ле Роя по обычным каналам и дав всем, кому потребуется, время свыкнуться с этой мыслью, мы поступим правильно. А уж публика пускай сама обдумает обстоятельства и вынесет свое суждение. Окончательным выражением их воли будет потребительская реакция на «Наноклин».
– Боддеккер! – вскричала Бэйнбридж, но я даже не посмотрел в ее сторону. Нельзя было останавливаться.
– Чтобы определить реакцию общества, необходимо с максимальной тщательностью следить за показателями продаж. Если результат будет отрицательным, мы должны быть готовы потерять клиента, не важно, во что это нам обойдется.
Левин довольно кивнул.
– Главное, о чем мы все должны помнить: Пембрук-Холл не совершал этого преступления. Это работа Дьяволов Фермана. Однако необходимо держать моральную планку на соответствующей высоте. Поскольку мы отвечаем за Дьяволов, будет более чем уместно, если именно мы предложим семье Роя возмещение убытков. Чем больше, тем лучше, разумеется. Но надо оставаться в пределах кривой прибыли.
От тишины в зале не осталось и следа. Звонким шипящим шепотом переговаривались «старики», тихо роптала моя группа.
– Также я считаю, что по соображениям благопристойности мы должны стереть сегодняшний отснятый материал. Мы не можем, не смеем его использовать. В конце концов семья…
– Не согласен, – подал голос Мак-Фили. – Подумайте об известности, которую приобретет ролик, и эффекте, который он может оказать на кривую продаж «Наноклина».
Я знал, что прошу слишком много. Но я ведь должен был попытаться.
– Обсудим позже, – вмешался Спеннер. – Еще какие-нибудь соображения, мистер Боддеккер?
– Надо застраховать Дьяволов на случай, если что-нибудь подобное повторится снова. Нельзя постоянно выплачивать издержки из собственного кармана.
– Превосходно! – сказал Левин, метнув уничтожающий взгляд на Финнея и Спеннера. – Почему вы не подумали об этом?
– Тем временем, – продолжал я, – следует подобрать кого-нибудь, кто возьмет Дьяволов под крыло и попытается слегка обтесать их, вывести на более законопослушный путь в жизни. Они и так уже нанесли тяжелый ущерб мне. – Я обвел взглядом свою группу. Вид у всех был убитый и несчастный – а все из-за
