Все произошло в полном соответствии с немецкими планами. Самый сильный удар немцы нанесли из района Духовщины по левому флангу 30А генерала Хоменко и правому флангу 19А генерала Лукина, - точно в стык между двумя нашими армиями. За ними во втором эшелоне Вязьму с запада прикрывала 32А генерал-майора Вишневского.
На левый фланг 30А немцы бросили мощные силы пехоты и 313 танков. Генерал Хоменко с упорными, жестокими боями и большими потерями отвел свою армию к Калинину. Там 30А пополнили, и она вместе со своим командармом продолжала сражаться на Калининском фронте. В ноябре 1941 года генерала Хоменко почему-то отстранили от командования армией и назначили заместителем командующего Московской зоной обороны.
19А генерал-лейтенанта Лукина оказалась в окружении. При отражении наступления Ярцевской группировки противника и при попытке прорыва через внутренний фронт окружения 19А потеряла почти весь свой состав, а генерал Лукин с тяжелым ранением попал в плен. Судьбу этой армии и ее командарма разделила 32А. Она тоже вместе со своим командующим генералом Вишневским попала в окружение и в жестоких боях погибла почти полностью. Командарм-32 попал в плен. После освобождения генерала Вишневского из плена в 1945 году его судили и приговорили к тюремному заключению, как и генерал- лейтенанта Лукина.
От Ярцева прямое направление на Вязьму в первой полосе обороны прикрывали две наши армии: 16-я генерал-майора Рокоссовского и южнее ее, ближе к Ельне, 20-я генерал-лейтенанта Ершакова. Первый эшелон Ярцевской группировки немцев прорвал оборону на их стыке, обошел обе армии с флангов, окружил их и двинулся на Вязьму.
За ударными немецкими группировками двигались дивизии их второго эшелона, которые тщательно «зачищали» все белые пятна, оставшиеся в тылу стремительно наступающих войск первого эшелона. Это обычная тактика Вермахта во Второй мировой войне. Мощные ударные группировки взламывают оборону противника, стремительно уходят глубоко в его тыл и окружают его. А за ними движется второй эшелон, который уничтожает и берет в плен уцелевшие войска ошеломленного врага.
Полностью окруженные 16 и 20 армии вступили в тяжелые бои. И тут, по совершенно непонятным для меня, дилетанта, причинам, К.К.Рокоссовский 5 октября получил приказ командующего Западным фронтом генерал-полковника И.С.Конева: передать войска своей 16-й армии генералу Ершакову в соседнюю 20А, а самому со штабом армии прибыть в распоряжение штаба фронта. Рокоссовский выполнил приказ, передал свои дивизии Ершакову, и с громадными трудностями через наступающий первый эшелон немцев пробился со своим штабом к Вязьме. Вязьма оказалась уже занятой немцами. Рокоссовский со штабом продолжил свой многотрудный путь и вышел к своим. Поначалу его по приказу Жукова чуть не расстреляли за дезертирство, но потом разобрались и повелели собрать из подручного материала новую 16-ю армию. Дальнейшая судьба Рокоссовского известна читателям.
А Ершаков со своими и переданными ему из 16 армии дивизиями остался в плотном окружении западнее Вязьмы. Из Вяземского котла он не вышел.
Из района Рославля немецкая группировка нанесла удар в стык между 43А генерал-майора Собенникова и 24А генерал-майора Ракутина. Можно удивляться, как хорошо немцы знали расположение наших войск. Все их удары приходились точно в стыки наших армий, по их фланговым соединениям, где управление войсками затруднительно. То ли немецкая разведка работала отлично, то ли не обошлось без предательства с нашей стороны.
И еще одно надо отметить. Немцы своим первым эшелоном по плану «Тайфун» не стали штурмовать Ельню, они обошли ее с двух сторон и оставили город своему второму эшелону. Они прекрасно знали, что от Ельни в сторону Москвы лежат непроходимые болота практически без дорог. Так что Ельнинский выступ, который так героически ликвидировал Жуков всего месяц назад, для немецкого наступления на Москву не имел никакого значения. Летняя героическая Ельнинская операция Г.К.Жукова для немцев оказалась лишь удобным случаем без особых своих потерь перемолоть значительные силы Красной Армии.
Во второй линии обороны за 43А и 24А находилась 33А комбрига Онуприенко. 24А оказалась в окружении западнее Вязьмы и погибла практически полностью вместе с командармом. 43А вместе с левофланговой 107 сд 24 армии оказалась на пути мощного удара 4-й танковой группы генерала генерала Геппнера. Немецкий танковый клин рассек 43А почти пополам, три ее дивизии: 8сд, 139сд и 222сд, - оказались в окружении и присоединились частично к «группе Ракутина», а частично – к «группе Ершакова».
С оставшимися тремя дивизиями генерал Собенников пытался сдержать удар немецкой 4-й танковой группы. Он с жесточайшими боями, с постоянными контратаками шаг за шагом отходил к Спас-Деменску. Особенно кровавые бои шли у деревни Зайцева Гора между Спас-Деменском и Юхновом, вокруг высоты 269,8. Эту высоту немцы захватили полностью только к весне 1942г. Даже по нашим официальным данным там полегло более 100 тысяч наших бойцов и командиров. До сих пор в лесах у этой высоты осталось множество бугорков над безымянными могилами наших павших. Сейчас там установлен скромный мемориал.
Генерал Собенников с остатками армии вышел из полуокружения к Калуге. Новый командующий Западным фронтом Г.К. Жуков отстранил Собенникова от командования армией и отдал под трибунал. 43-ю армию спешно отправили на новое формирование и затем бросили под Малоярославец. А генерал-майор Собенников больше двух месяцев провел под следствием в ожидании расстрела, однако судьба сжалилась над ним.
Незадолго до этого он уже испытал удары переменчивой судьбы. Войну Собенников встретил в высокой должности командующего Северо-Западным фронтом. Однако в августе за неудачные действия фронта он был отстранен и предстал перед комиссией трибунала. После пристрастного и весьма унизительного разбирательства комиссия не нашла его прямой вины в неудачах фронта, и Собенникова назначили с понижением командовать 43А. Сейчас, после Вяземской катастрофы, суровый советский трибунал опять не нашел его личной вины в случившемся. Его и на этот раз не стали расстреливать, а назначили с дальнейшим понижением заместителем командующего 3А. В этой должности он воевал до Победы.
Вместе с 43А под удар Рославльской группировки немцев попала 33А комбрига Онуприенко, стоявшая во второй линии обороны. Комбриг Онуприенко сумел с боями прорвать немецкий фронт окружения. 33А три недели с боями пробивалась через боевые порядки немецких войск, и 25 октября ее остатки вышли к Медыни и Калуге. Там Г.К.Жуков отстранил комбрига Онуприенко от командования армией и отдал под трибунал. Разбитую 33-ю армию сформировали заново и направили под Можайск. Командующим новой 33-й армией поставили генерал-лейтенанта М.Г.Ефремова, который в начале 1942 года вместе с армией оказался во втором окружении под Вязьмой. Опять Вязьма! Как говорится, от судьбы не уйдешь. 33А там погибла, а генерал Ефремов получил ранение и, чтобы не оказаться в плену, застрелился.
Но это случилось позже Вяземского котла. А в октябре 1941 года комбриг Онуприенко вывел остатки своей армии к своим и теперь ждал приговора трибунала. Его жизнь и до этого складывалась несладко. Он неплохо проявил себя в Финской кампании и в 1940 году получил повышение по службе, его назначили заместителем командующего одного из военных округов. В том же 1940 году в РККА прошла переаттестация высшего командного состава. Вместо должностей комбригов, комдивов, комкоров и командармов ввели генеральские звания. Комбриг – это звание выше полковника, но ниже генерал-майора. При переаттестации некоторые комбриги стали генерал-майорами, как Ракутин, а некоторые – полковниками.
Однако комбриг Онуприенко не стал генерал-майором. Не получил он даже звания полковника. Еще до переаттестации его арестовали, осудили, но, к счастью, не расстреляли, а отправили на лесоповал. После начала войны, в июле 1941 года, когда выявился страшный дефицит высших командиров РККА, бывшего комбрига Онуприенко извлекли из лагеря, наскоро подкормили, подлечили и поставили командовать такой же «штрафной» 33А, укомплектованной, в основном, зэками.
Его опять не стали производить ни в генералы, ни даже в полковники, а оставили ему старое звание комбрига, уже не действующее. Воюй пока комбригом, искупай вину, оправдывай доверие, потом посмотрим, что с тобой делать. Может, дадим генерала, а может, расстреляем. Во всяком случае, я не знаю другого случая в Великой отечественной войне, чтобы армией командовал комбриг.
Увы, опальный комбриг, по мнению Г.К.Жукова, вины не искупил, доверия не оправдал. Он позволил немцам прорвать оборону армии, выйти в ее тылы, и армия понесла огромные потери. После долгого
