ногти, но до когтей итак и не доросли.
– Я БОГОизбранный! – вскричал он. – Лишь я достоин пройти Врата и узреть истинный лик Отца. Я! Я!! Я!!! А не жалкий грешник, который сейчас…
Он не договорил, а бросился на меня. Одним невероятным прыжком преодолел разделяющее нас расстояние и обрушился сверху, словно лавина на домик из соломы, снеся меня как пушинку. Обычный человек был на такое не способен, но вот кедар как я.
Наверное, впервые, как кедару мне было больно. Нет, ворлаки тоже доставили массу неприятных моментов, тело все еще болит, да и в руках отдает, но тут… Я почувствовал, как кровь наполнила рот.
– Значит так, – поднялся я, выплевывая красный сгусток.
– Врата пройдет только Избранный… Я, – прорычал он и бросился вверх по холму.
Секунда форы в нашем состоянии значит много, и мне удалось нагнать его, когда до ворот оставалось не больше двадцати метров.
– Не уйдешь, – прыгнул я и сбил его с ног.
Мы покатились к подножью холма, мутузя друг друга кулаками. Я чувствовал, как распухло лицо, что левое плечо одеревенело и старые раны от когтей ракшанской крысы вспыхнули огнем боли, а кисть правой сломана. Я все это чувствовал, но продолжал наносить удары, даже когда боль била по нервам, словно электрический ток в тысячи вольт. Мы катались по земле, вырывая или вбивая друг друга в траву. Лицо Андрея представляло собой кровавую маску, но и мое – чувствую – не краше. Перед глазами все плыло, превращаясь, мир в белую простыню. Только непрекращающийся рык, разъяренного Боголюбца не давал мне отключиться.
– Ты… умрешь, – оказавшись сверху, Андрей вцепился в горло и принялся душить.
– Не… до… -ждешься, – прохрипел я и врезал ему кулаком в глотку.
От схватился за горло и захрипел, отвалившись от меня. Вскочив, я принялся избивать его ногами – сейчас не до честного поединка. Только одна жажда в голове – убийство. Кровавая расправа над этим существом, которое даже человеком назвать нельзя: растерзать, втоптать в землю, растереть, вырвать…
Я потерял воздух: пытался вздохнуть и не получалось, рот только беззвучно открывался. Глаза пытались вырвать наружу от напряжения. Подкосились ноги, и я рухнул на колени, прикрывая ладонями пах.
– Не честно, – ошарашенным и сдавленным голосом, на последнем дыхании вымолвил я.
– Боголюбец не ведает правил в борьбе с грешниками, – сказал, как выплюнул Андрей, поднимаясь. – Ты, мразь, заплатишь за то, что посмел воспротивиться мне.
Сейчас я точно ничего сделать не мог. Будь ты хоть трижды кедаром, но удар между ног будет чувствителен даже для тебя. Вот сейчас я как раз пытаюсь отойти от такого, и делайте со мной все что хотите – даже пальцем пошевелить не смогу.
Андрей ударил ногой в плечо, и я завалился на бок. Еще несколько сильных ударов в живот и он громко засмеялся: дико так, словно получает удовольствие.
– Эх, Витя, Витя, не понимаешь, с кем связался. Думаешь, Бог допустит, чтобы страшный грешник вошел во Врата и поделил место рядом с ним? – он присел рядом на корточки. – Ты останешься здесь – навсегда. Сгниешь в этом протухшем мире и никто… Слышишь! Никто не узнает, где твоя могила, – он захохотал и, ударив меня, стал подниматься по холму.
Боль отходит, но очень медленно, хотя уже могу дышать, нагоняя кровь в мышцы – надо подняться. Так… встать на колени… на одну ногу… поднимайся, ну!… Вторая нога… Вставай, вставай. Вставай! Останови этого гада!…
– Стой!!! – наполнил пространство мой крик.
Андрей обернулся, и в его белых глазах на миг сверкнуло удивление – он побежал. Я рванул следом.
Над холмом показалась верхушка ворот, и Андрей побежал быстрее. Только и я не отставал, понимая, что нагоняю. Заблестела радужная пленка, что являла собой переход из одного мира в другой. Ворота показались полностью. Бег стал невыносимым. Только бы не упасть! Вперед! Догнать! Порвать! Я протянул руку, что бы схватить. Анд Рей Боголюбец влетел в Ворота, мигом поглотившие его. В следующее мгновение я прыгнул вслед за ним.
Эпилог
Удар был сильным, я лицом врезался в землю и покатился под холм, беспомощной куклой, понимая, что не успел. Они ведь говорили, что выйти может только один и это – не я.
Я лежал и смотрел в темноту потолка, пытаясь не то восстановить дыхание, не то полностью остановить его – так было горько. Сознание молчало, мысли играли в молчанку, и лишь тело говорило, что ему больно, но мне все равно.
Встал. Где-то далеко впереди виднеется небольшая дверь, ведущая… все тот же мир, где ждут друзья, если еще живы. А сзади тусклой пеленой отражает свет факелов П-образные ворота – пропуск в мой мир. Мир друзей, знакомых, родных, близких, любимых.
Я волочил ноги, потому что не хотелось идти, но шел, потому что лежать и ждать когда умрешь, глупо. Казалось, все вокруг стало тусклым, враз потеряв краски: факелы чадят, трава просто синяя, а пространство такое большое, что идешь уже неделю, а дверь не становится ближе.
– Вик?! – прозвучал удивленный голос.
– Привет, – грустно улыбнулся я, закрывая дверь.
– Но… Но как?! – недоумевали Свея с Беовульфом.
– Вот так. Андрей оказался проворнее, – я сбросил на пол несколько книг. – Вы как?
– Досталось, конечно, крепкий бугай оказался, но мы его скрутили, – отряхнула ладони девушка, кивая на связанного Трыка.
– Не повезло тебе, братец, хозяин твой свалил, оставив твою душонку нам на растерзание, – склонился я над бывшим телохранителем.
– Мое тело принадлежит земле, а моя душа только Анд Рею Боголюбцу. Вы можете убить меня, и тогда он заберем меня в свои чертоги, восседать рядом с Богом, – проговорил Трык и по голосу я понял, что он действительно в это верит.
– Отпустите его.
– Вик, ты головой поранился? – удивилась Свея. – Мы с Беней его полчаса пытались уломать, а ты хочешь его отпустить?
– Он больной и верит в то, что говорит. Даже если мы начнем его пытать, он примет это с благодарностью. Пусть лучше идет на все стороны, которые найдет.
Беовульф недоверчиво посмотрел на меня, на Свею.
– Вик прав, – тяжело вздохнула девушка. – Отпускай его, пускай катиться к Ящеру, – плюнула она в сторону Трыка.
Колдун перерезал веревки и помог бывшему телохранителю подняться – благородный он все-таки парень.
– Вик, а что ты теперь будешь делать? – участливо поинтересовался парень.
– Не знаю, – вяло пожал я плечами – у меня апатия ко всему. – Буду жить дальше… с вами.
– Ну это понятно, – сказала Свея тоном не терпящим возражения. – А как же твои близкие, что будет с ними?
– Не знаю. Я здесь уже две недели – надеюсь, они верят…
– Осторожно! – дикий крик прорвался в сознание.
Перед лицом пронеслась стальная молния, устремляясь… Я обернулся.
Последнее что видел, испуганное лицо Беовульфа, блаженно лицо Трыка с метальным ножом в глазу и падающую на меня книжную полку…
Тьма.
– Черт как же голова болит. Свея отстань, – пытался я убрать руки от своей шишки.
– Бредит что ли? – раздался незнакомый голос.
Я открыл глаза, и тут же зажмурил – слишком яркий свет.
– Где я?
– На работе, – пояснил удивленный голос.
