мужиков. На кого не взглянет — готов! — Он захихикал.
— Дурак ты, Ваня, — покачал головой Максим. — Я серьезно, а ты!
— И я серьезно. Как раз с этой «киллершей» я и хочу тебя познакомить. Она — подруга моей Катьки. Это, кстати, ее идея, Катькина. Ты ж знаешь, она давно тебя посватать норовит.
Катя, жена Ивана, была чуть ли не единственной женщиной на свете, которую Максим уважал. Искренне. Катька — это надежно. Катька — свой человек. Катька и опер — понятия очень даже совместимые.
— 'Киллершу' зовут Вероникой, — продолжал Иван. — Они с Катей ждут нас в парке через полчаса.
— Ну ты… — покачал головой Максим. — Сам говорил, пивка выпьем, а оказывается…
— И выпьем. С ними и выпьем. Пойдем, пойдем. Ты чего упираешься, я тебя не в загс — в парк тащу.
Вероника даже издали производила убойное впечатление: стройная, в короткой черной юбке и черной кожаной куртке, с длинными прямыми черными же волосами и обалденными ножками. Максиму она напомнила пантеру — грациозную и смертельно опасную. Сходство с кошкой ей придавали и темные раскосые глаза с поволокой, и аккуратный, четко очерченный рот, и высокие скулы. В ее лице причудливым образом сочетались европейские и азиатские черты. Девушка была красива необычной, экзотичной красотой, и едва взглянув на нее, Максим расстроился. Он сразу понял, что между ним — опером до мозга костей и такой красоткой не может быть ничего кроме разве что одной случайной ночи. Вершинин вздохнул — вечер испорчен. Придется вежливо поддерживать какой-нибудь скучный разговор, говорить банальности и неискренние комплименты. Куда веселее можно было бы провести время с Иваном и Катей, без этой смазливой и наверняка бездушной куклы.
Иван исподтишка показал другу поднятый вверх большой палец: мол, хороша девка, разве нет? А Катя сказала:
— Познакомьтесь, это Николь, — и посверлила Максима выразительным взглядом: дескать, улыбнись, не смотри на нее бирюком, будь поласковее.
— Очень приятно, — соврал Максим и галантно поцеловал девушке руку, с удивлением отмечая, что ее тонкие пальчики немного дрожат, будто от волнения. 'С чего бы?' — мельком удивился Максим. Он не страдал завышенным самомнением и вполне отдавал себе отчет, что при виде него женщины не впадают в сладостный амок, хотя и не плюются вслед.
— И мне… приятно, — с едва заметной запинкой произнесла девушка. Она и впрямь волновалась. — Вас ведь Максимом зовут?
— Да. А вас Вероникой. Так почему именно Николь? — поинтересовался Вершинин. — Почему не Ника?
— Я стажировалась во Франции. Привыкла, что меня зовут Николь — на французский манер.
— Понятно, — протянул Максим, все больше убеждаясь, что такая женщина не для него. Во Франции! Нет, он парень простой, ему бы что-нибудь попроще…
На следующее утро Максим встречался со своим информатором. Они сидели на скамейке на набережной и пили пиво прямо из бутылок.
— Есть такой киллер, — торопливой скороговоркой бормотал информатор, спившийся, несостоявшийся актер. — Говорят, он взглядом убивает…
— Ага, — хмыкнул Максим, вспомнив Николь. — Только мужиков и только наповал.
— Чего? — удивился информатор.
— Это я так, о своем. Продолжай.
— Ну, вот. Говорят, он гипнотизер или что-то в этом роде… Его все авторитеты боятся… Говорят, как глянет, так сразу… — Информатор выразительно чиркнул себя ребром ладони по горлу.
— Как он выглядит, знаешь?
— Нет. Даже не знаю, мужчина это или женщина.
— Так чего ж «он» говоришь?
— Не, ну Максим, не «оно» же мне говорить в самом-то деле!
— Ладно, будем считать, что пол не установлен. Давай дальше.
— А это все… О нем вообще мало кто что знает. Только кликуху — Демиург.
— Демиург, — хмыкнул Максим. — «Оно» от скромности явно не умрет. Могло бы сразу назваться Господом Богом или Сатаной, чего уж там! Ладно… А как этот Демиург на связь выходит?
— Через интернет. Причем, там тоже история темная… Слушай. Если обычный киллер клиента угрохать не смог, то иногда на мыло заказчику приходит письмецо… подписанное Демиургом… — Информатор тянул паузу за паузой, создавая эффект таинственности, накаляя атмосферу, и Максим не выдержал: — Блин, Сеня, говори, не тяни, не на сцене!
— Не на сцене, — вздохнул информатор, — а когда-то…
— Не ври, а? Не было у тебя никакого 'когда-то'.
Информатор насупился.
— Нечуткий ты, капитан.
— Чуткий, чуткий. Я тебя от наркоты отмазал? Отмазал. В клинику задарма пристроил? Пристроил.
— Упрекаешь?
— Хватит! — потерял терпение Максим. — Давай про Демиурга.
— А я все рассказал. Приходит письмецо заказчику. Так мол и так, берусь укокошить вашего недруга за определенную сумму, которую вы должны перевести на такой-то счет. Кто-то соглашается, кто-то нет. Вот так.
— А откуда Демиург узнает, кто заказчик? — спросил Максим.
— Ну ты даешь! Я что, секретарь у него, что ли? — возмутился информатор. — Я почем знаю, как?
Когда Максим добрался до Петровки, день уже клонился к вечеру. Уставший донельзя опер шел по коридору, мечтая, как он сейчас плюхнется на свой любимый стул, задерет натруженные ноги на стол и спокойно покурит в тишине. Однако мечтаниям не суждено было сбыться. В кабинете его поджидал Иван.
— Ну, ты вчера и учудил! — захихикал друг, едва Максим переступил порог. — Если бы я не знал тебя много лет, подумал бы, что у тебя проблемы с половой ориентацией.
— Полегче, ладно? — вяло перебил Максим, с наслаждением пристраивая ноги на стол.
— Да куда уж легче! — фыркнул Иван. — Вот если бы ты слышал, какими словами охарактеризовала вчера твое поведение Катюха после твоего очень ловкого ухода, вернее, бегства! Она так злилась, так возмущалась. Я думал, она меня на месте убьет.
— А тебя за что? — не понял Максим.
— Да за компанию, — улыбнулся Иван. — Я сдуру начал тебя защищать… И все-таки, между нами, Макс, скажи, почему ты вчера так повел себя с Николь?
— Как так? — возмутился Максим. — Я что, ударил ее? Или покушался на ее девичью честь?
— В том-то и дело, что нет. Ты был так холоден, так оскорбительно вежлив, что… На мой вкус, лучше б ударил, — заржал Иван, — тогда можно было б вдарить тебе в ответ. А так… Да ты практически ее не замечал! Она, бедняжка, явно не находила себе места… А потом! Что ты сделал потом? Вместо того, чтобы галантно проводить ее до дома, ты поймал тачку, буквально запихнул ее в машину и сделал ручкой. А потом поймал вторую тачку и тут же улизнул от праведного гнева Катюхи, и весь заряд ее бешенства достался мне! Катька потом всю ночь не могла успокоиться, все пилила меня и пилила…
— А ты уж и не знаешь, как жене ночью рот заткнуть, — огрызнулся Максим. — И у кого из нас
