Подите сюда. Здесь?
Глоба (заглядывает). Так точно, здесь.
Вернер. А чем вы можете доказать?
Глоба. Так скоро же начнется. Сами увидите.
Вернер. А вы знаете, что русские подошли к самому лиману? Слышите?
Слышна канонада.
Глоба. Слышу, господин офицер. Так ведь это же тут. А у меня домик под Винницей. И жена там, и все. Я через вас только туда и попасть могу. А что все правда, вы не сомневайтесь. Я же у вас, господин капитан. Вы, если что, меня раз-два, и готово. Это же мне вполне ясно.
Вернер. Да, это должно быть вам ясно, очень ясно. Краузе, уведите их.
Краузе выводит Валю и Глобу в комнату с железной дверью. Возвращается.
А теперь соедините меня со штабом.
Краузе (берется за телефон). Готово, господин капитан!
Вернер (по телефону). Господин майор, тут прибыл перебежчик оттуда — из той половины города. Он заявляет, господин майор, что у них ни воды, ни патронов и что они, отрезанные от своих, не знают, что происходит на самом деле. Он сообщает точные сведения. Сегодня в восемь они будут пробовать прорваться из города у Южной балки, вдоль лимана. Он сообщает, что это должно начаться в восемь часов… Да… Да. По-моему, взять туда четвертую роту от моста… Да… Ну что ж, на мосту останется два взвода, и потом… потом, они никогда не решатся из города идти прямо на мост… Да, конечно, проверю… Слушаю… Будет сделано. (Кладет трубку, берет лист бумаги, и что-то пишет.) Краузе! Сегодня вы им дадите есть. Ясно?
Краузе. Ясно.
Вернер. Вы вызовете их сюда, дадите им по куску, и когда подойдет этот, Семенов, вы передадите ему с куском незаметно эту записку. Это уже не в первый раз, он поймет.
Краузе. Может быть, просто вызвать его одного, господин капитан?
Вернер. Это слишком просто. Это просто для нас, но просто и для них. Мы его спросим через час.
Пауза.
Да, когда дадите им хлеб, до моего прихода оставьте их здесь. Здесь у них скорее развяжутся языки. А сами выйдите и посматривайте через эту дверь.
Краузе. Хорошо, господин капитан.
Вернер выходит.
(Отворив железную дверь.) Эй, вы! Идите сюда!
Входят Семенов, Глоба и Валя.
(Взяв тарелку с несколькими кусками хлеба.) Берите хлеб. Господин комендант приказал вам выдать хлеб. (Вале.) Вы берете?
Валя молчит.
(Швыряет к ее ногам кусок хлеба. Глобе.) Вы?
Глоба подходит и берет хлеб. Краузе подходит к Семенову и дает ему хлеб в руки. Семенов ест хлеб, стоя спиной ко всем. Глоба внимательно смотрит на него. Краузе выходит.
Валя (тихо). Ну, Иван Иванович, скажите, что это неправда, что вы это все придумали. Скажите, мы же здесь все свои, а?
Глоба (громко). Еще чего. Довольно я там унижался. Я теперь за все отплачу. За все ваши пакости. За мой дом поломанный. За тюрьму, где я сидел, за все.
Валя. Какой же вы мерзавец. Если бы я только знала… Я бы вас убила. И Иван Никитич убил бы!
Глоба. Ну, это если бы да кабы… А теперь руки коротки.
Валя (Семенову). Товарищ, вы слышите, что он говорит. Ведь вот он же сейчас пришел и всех выдал и рассказал, как наши хотят из города выйти, и где, и когда. Они все погибнут из-за него. Если бы у меня что-нибудь было. (Подходит близко к Глобе, с трудом поднимает руку.) Вот! (Ударяет его.)
Глоба с силой отталкивает ее. Она, пошатнувшись, валится на стул у стены. Долгое молчание.
Глоба (заметив, что Семенов отвернулся, подходит к Вале, тихо толкает ее). Валя!
Валя (громко). Что?
На ее голос оборачивается Семенов.
Глоба (меняя тон). Вот что я вам скажу, барышня. Вы не очень! Я не люблю, когда меня руками трогают. Это я вам, конечно, на первый раз по вашей женской слабости прощу. А там, имейте в виду, и до вас руками коснуться можно.
Валя. Как я могла раньше не догадаться? Вы же всегда такие вещи говорили, что мне противно было. Вот вы какой! А я не догадалась.
Семенов (быстро подойдя к ней). А ты не огорчайся! (Кивнув на Глобу.) Это же свой, товарищ, это же он так. Для осторожности. (Глобе, сердито.) Что ты, в самом деле, дурака валяешь? Что мы, немцы, что ли? Всем нам один конец. Что же, до самой смерти, что ли, теперь друг друга подозревать? Смотри, до чего ее довел. С заданием перешел?
Глоба. А иди ты знаешь куда? Все вы думаете, что для вас с заданиями ходят. Жить я хочу. Понятно? Вот и все мои задания. Ничего мне такого ваша Советская власть не дала, чтобы помирать мне за нее.
Валя (Семенову). Они у меня все руки вывернули. Ну, ударьте же хоть вы его, ради бога, чтобы почувствовал он, какой он гадюка.
Семенов подходит к Глобе и замахивается.
Глоба (выкрутив ему руку). Ну-ну, потише, а то я сейчас в дверь стукну, скажу немцам; что ты тут партизанскую войну разводишь. Я им знаешь какие сведения принес? Они тебе за меня ноги переломают.
