Проснись! Мы пришли спасти тебя!
Когда девушка, наконец, пошевелилась, брат Лоренцо сразу почуял неладное. Он знал Джульетту достаточно давно, чтобы понять — она не в себе, неведомая сила необоримо клонит ее в сон.
— Ромео… — пробормотала девушка, пытаясь улыбнуться и трогая его лицо. — Ты нашел меня!
— Идем, — ободрял ее Ромео, пытаясь посадить. — Нужно уходить, пока стража не вернулась!
— Ромео… — Глаза Джульетты снова закрылись, а голова поникла, как бутон цветка, срезанного косой. — Я собиралась… — Она хотела сказать что-то еще, но язык не слушался.
Ромео с отчаянием взглянул на брата Лоренцо.
— Помоги мне. Она больна, придется ее нести. — Видя, что Лоренцо не трогается с места, Ромео проследил за его взглядом и увидел на ночном столике откупоренную склянку и пробку. — Что это? — спросил он хриплым от страха голосом. — Яд?
Брат Лоренцо одним прыжком преодолел полкомнаты и схватил пузырек.
— Розовая вода, — сказал он, понюхав опустевшую склянку. — Но здесь что-то еще…
— Джульетта! — Ромео неистово затряс девушку. — Ты должна проснуться! Что ты выпила? Они тебя отравили?
— Сонное зелье… — пробормотала Джульетта, не открывая глаз, — чтобы ты мог меня разбудить.
— Милосердная Богородица! — брат Лоренцо помог Ромео посадить девушку — Джульетта! Очнитесь! Это я, ваш старый друг Лоренцо!
Джульетта нахмурилась и через силу открыла глаза. Только теперь, увидев монаха и незнакомых солдат, обступивших ее ложе, она поверила, что еще жива и не в раю. Она испуганно ахнула, и ее лицо исказил страх.
— О нет! — прошептала она, цепляясь за Ромео со всей оставшейся силой. — Это неправильно! Любимый, ты жив… ты…
Она закашлялась, сильные спазмы сотрясли ее тело, и брат Лоренцо видел, как часто-часто бьется голубая жилка на ее шее, готовая разорваться. Не зная, что предпринять, мужчины пытались облегчить ее страдания и успокоить, придерживая, даже когда обильный пот выступил на теле девушки, и она упала на кровать, забившись в конвульсиях.
— Помогите! — крикнул Ромео мужчинам, обступившим кровать. — Она задыхается!
Но закаленные в войнах наемники монны Джианноццы умели лишь отнимать жизнь, а не спасать ее, поэтому они бесполезно стояли рядом, пока супруг и друг детства пытались спасти девушку, которую любили. Хотя они были чужими, трагедия, разворачивавшаяся на глазах, тронула их настолько, что они пропустили приближение замковой стражи, пока те не подошли к самым дверям, отрезав путь к отступлению.
Первым об опасности возвестил вопль ужаса, прозвучавший в коридоре, — кто-то увидел молодого господина Нино, плавающего в луже собственной крови. Когда охранники замка хлынули в комнату, наемники Джианноццы воспользовались, наконец, долгожданной возможностью обнажить оружие.
Единственная надежда обреченного — оставить всякую надежду. Зная, что они все равно что покойники, люди Джианноццы рубились бесстрашно и яростно, уничтожая стражу Салимбени без всякой пощады, схватываясь все с новыми противниками, не заботясь добить раненых. Единственный вооруженный человек в комнате, не принимавший участия в схватке, был Ромео, стоявший на коленях у кровати, не в силах выпустить Джульетту из объятий.
Некоторое время спутникам Ромео удавалось удерживать позиции, убивая каждого, кто врывался в комнату. Дверь была слишком узка, чтобы впустить больше одного человека за раз, и как только безрассудный стражник вбегал в комнату, его встречали семь мечей. В столь ограниченном пространстве несколько умелых бойцов могли противостоять сотне противников, чего никогда не случилось бы на открытом месте; пока эта сотня заходила бы по одному, численного перевеса можно было не опасаться.
Но не все люди Салимбени были такими идиотами, как те, которые надирались весь вечер в кухне. Едва наемники Джианноццы начали надеяться все же пережить эту ночь, у дальней стены спальни послышался шум и лязг. Обернувшись, они увидели, как через потайную дверь в комнату вбежали вооруженные солдаты. Теперь, когда враг атаковал и с фронта, и стыла, схватка быстро закончилась. Один за другим падали спутники Ромео — одни в агонии, другие мертвые.
Но даже в эту минуту Ромео не обнажил меч.
— Открой глаза, посмотри на меня! — забыв защищаться, молил он Джульетту, пытаясь вдохнуть жизнь в бездыханное тело. — Посмотри на… — Брошенное через комнату копье вонзилось ему между лопаток, и он, сразу обмякнув, упал лицом на кровать, так и не разжав последних объятий.
Из мертвой руки выпал перстень с печаткой-орлом — последним желанием Ромео было вновь надеть обручальное кольцо на палец своей жене. Не колеблясь, брат Лоренцо схватил с кровати священную реликвию, чтобы не дать ей попасть к нечестивцам, но не успел он вернуть кольцо мертвой Джульетте, как его схватили сильные руки.
— Что здесь произошло, ты, презренный чернец? — требовательно спросил капитан стражи. — Кто этот человек и почему он убил монну Джульетту?
— Этот человек, — ответил брат Лоренцо, от потрясения и горя позабыв всякий страх, — ее настоящий муж.
— Муж? — Капитан сгреб монаха за капюшон и с силой тряхнул: — Ты вонючий лжец! Но, — обнажил он зубы в улыбке, — мы знаем способы это исправить.
Верный привычке полуночничать, маэстро Амброджио видел своими глазами, как из Рокка ди Тентеннано глубокой ночью пришла крытая повозка и люди Салимбени, не дрогнув, сложили свой скорбный груз на крыльцо палаццо, к ногам всесильного главы клана.
Первым из повозки вытолкнули брата Лоренцо — в путах, с завязанными глазами, едва держащегося на ногах. С ним не церемонились — судя по всему, несчастного монаха поволокли прямо в камеру пыток. Затем вынесли тела Ромео, Джульетты и Нино, спеленатые одной окровавленной простыней.
Иные свидетели утверждали, что Салимбени смотрел на мертвое тело сына без всякого выражения, но наметанный глаз художника распознал за каменной маской глубокое горе. Салимбени смотрел на исход своего беззакония: Бог наказал его, бросив перед ним, как разделанную мясную тушу, тело сына, залитое кровью двух людей, которых Салимбени так хотел разделить и уничтожить против воли Небес. В эту минуту всесильный банкир понял, что он уже в аду, и куда бы ни пошел, какую долгую жизнь бы ни прожил, его демоны неотступно будут следовать за ним.
Маэстро чуть не бегом вернулся в мастерскую, понимая, что солдаты могут нагрянуть к нему с минуты на минуту. Если не лгут слухи, которые ходят о пытках Салимбени, бедный монах еще до полуночи выболтает все, что знает, многое выдумав и преувеличив.
Но посмеют ли они посягнуть на его свободу? В конце концов, он знаменитый художник и у него много благородных покровителей, неуверенно думал он. Одно маэстро знал наверняка: сбежав и скрывшись сейчас, он все равно что признает свою вину и уже никогда не сможет вернуться в город, который любит больше всего на свете.
Поэтому, маэстро Амброджио решил, не мешкая, скрыть опасные улики — портрет Джульетты и свой дневник, лежавший на столе. Дописав последний абзац — несколько сумбурных фраз о том, чему свидетелем он стал в эту ночь, — художник взял дневник и портрет, завернул в ткань, положил в ларец с плотной крышкой и спрятал в тайнике в стене, надеясь, что там их никто не найдет.
VI.I
Могу ль уйти, когда все сердце здесь?
За ним ты, прах земной! Найди свой центр!
Дженис действительно оказалась умелым скалолазом. Отчего-то я никогда особенно не верила в ее открытки из экзотических мест, если в них не говорилось о разочаровании и попойках. Мне нравилось
