— Блин! Да в уютной лавке!
— Упражнение. На соображение.
— Упражнение?! — Крендин даже остановился. — Блин! Ни хрена не понял!
— Не бери в голову! — Велия, не останавливаясь, обернулся и усмехнулся, разглядывая озадаченное лицо друга. — Солнечный удар еще можно вылечить, а вот вывих мозга — вряд ли!
— Ты, людик, того, не зарывайся! — Гном, обиженно пыхтя, зашагал следом. — Я маленьких не бью, но через ремень уважение к старшим привить смогу!
Тихо посмеиваясь, Велия прошел еще несколько метров по асфальтированной, пышущей жаром дороге и остановился рядом с прячущейся в траве тропинкой.
— Нам сюда. — Ничего не объясняя Крендину, он сошел с трассы и зашагал в лес.
Первый поворот, предсказанный дедулей, мы ждали минут тридцать, вися на поручнях в позе мартышек. И вот наконец, когда трясущийся в пароксизме старенький автобус, скрипнув всем чем можно, тяжело повернул, мы, не сговариваясь, завопили:
— Остановите!
— Высадите нас тут!
Водитель резко надавил на тормоз, едва не впечатав нас в лобовое стекло.
— И чего бы я так орал! — В треснувшем зеркале отразились его более чем недобрые глаза.
Он дернул за рычаг, дверцы, скрипнув, сложились гармошкой, и мы, выпихнув сумки, радостно вывалились в придорожную пыль. Пыхнув на нас облаком гари, автобус резво покатил дальше.
— Епрст! — прокомментировала Светка открывшуюся нам картину. — Интересно, куда это мы приехали?
С обеих сторон нас окружал лес: не мрачный бурелом, а светлый, сияющий, насквозь пронизанный солнечными лучами. Кое-где пестрели цветами проплешины полян, а на темно-серой дороге постепенно превращался в точку автобус.
— Да уж! — Меня тоже не вдохновила увиденная картина. — И куда теперь?
— Пойдем туда! — Светка кивнула на перекресток. — Кажется, дед говорил, от поворота вернуться и пойти по старой дороге.
Матерясь сквозь зубы, мы закинули на плечи неподъемные сумки и поплелись назад.
Вскоре мы действительно увидели неширокую и даже кое-где асфальтированную дорогу, убегающую куда-то сквозь расступившийся лес. На перекрестке стоял знак. Стрелка вправо указывала на Барнаул, стрелка прямо — на Горно-Алтайск, а под стрелкой влево имелся небольшой перечень названий, среди которых был и Ак-Джарат.
— Ну теперь не заблудимся! — Я с наслаждением скинула сумку, подумала и стала ее расстегивать.
— Тань, ты чего?
— Да вот хочу выкинуть все лишнее. Припасы, конечно, не помешают, но тащить и мешок и сумку — так и до грыжи недалеко!
Едва я расстегнула замок, как первым делом в придорожную пыль посыпались яблоки, затем я выудила банок пять с огурцами, три с салатами и две с вареньем. Следующим, с чем я распрощалась без сожаления, оказался здоровенный кусок не то масла, не то жира.
В общем, после досмотра я с чистой совестью сунула к себе в мешок пару колец домашней колбасы и бутылку молока. Светка, тоже подвергнув досмотру сумку, переложила к себе в мешок яблоки, небольшую головку сыра и килограмма три пирожков.
Выставив рядком вдоль дороги банки с заготовками, мы положили на них сало-масло и с облегчением вздохнули.
— Н-да! — Я оглядела это изобилие. — Это ж надо было нас так собрать!
— Ну так! Студенты — люди голодные! — усмехнулась Светка. — Прям душа болит оставлять все это!
— Свет, глянь! — Я махнула рукой, указывая на дорогу. Со стороны деревни ехала машина. — Вдруг в нашу сторону?
— Хм! — Подруга прищурилась и решительно подошла к дороге. Вытянув руку, она замерла в ожидании.
Некогда зеленый, а теперь украшенный ржавыми пятнами жигуленок вначале, словно не заметив голосующую Светку, лихо повернул, но, проехав по трассе несколько метров, затормозил и, дав задний ход, поравнялся с нами.
— Чем торгуете? — Из открытого окна высунулась женщина лет сорока.
Мы со Светкой переглянулись и в один голос выпалили:
— Да так, всем помаленьку!
— Ага, недорого!
— А соленья? Свежие? — Не слушая недовольное ворчание сидевшего за рулем спутника, наша неожиданная покупательница выбралась из машины и зашагала к нам.
— Конечно, только вчера все на грядке росло! — Светлана расцвела в улыбке.
— Да вы не сомневайтесь! Продукция высшего качества, и недорого! По сотне за банку. — Я вошла в раж.
Женщина вытащила откуда-то из глубин роскошного бюста тысячную купюру и протянула мне.
— Заберу все банки.
— О’кей! — Я дождалась, когда она перетаскает в машину все десять банок, и невинно поинтересовалась: — А за содержимое?
Но женщина, будто не заметив моей наглости, как завороженная вытащила еще одну купюру и протянула мне.
— Хватит?
— Конечно! А за то, что вы у нас купили оптом все консервы, мы продадим вам это чудеснейшее масло со скидкой. — Я взвесила на ладони холодный кусок то ли масла, то ли жира. — Килограммов пять с лишним… эх, ладно! Отдам за пятьсот! А хотите, упакую?
Я подняла сумку и, сунув в нее непонятный продукт, торжественно вручила растерявшейся женщине.
— С вас еще шестьсот рублей!
Безвольно взяв сумку, она заглянула внутрь и попыталась возмутиться:
— Но было же пятьсот?
— А за упаковку? — тоном опытного вымогателя пропела я и, не дав ей рта раскрыть, затараторила: — Берите-берите! Представьте, как дешево! Где вы все это найдете, да еще по такой цене? К тому же из экологически чистого района?
Разжившись на халяву деньгами, мы, скалясь в тридцать два зуба, дождались, когда женщина сядет в тарантайку. И только когда машина, пофыркивая, скрылась из виду, я, не переставая улыбаться, покосилась на Светку.
— Эльфийское колдовство?
— Ага. Магия Подчинения.
— Я, если честно, так и подумала!
— Н-да-а, она будет долго ломать голову, зачем ей нужно было покупать столько жира и заготовок.
— Ха! Пусть радуется! — фыркнула я. — Мы ей и так все по оптовой цене пихнули!
— Ага! Сто рублей за банку? — Светка не выдержала и расхохоталась. — За пустую!!! Тань, ты где такие цены видела? В тебе явно загнили еврейские корни!
Истерично хихикая (стресс, однако!), я покачала головой:
— Бери выше! Во мне течет хохлацкая и татарская кровь. Прикинь, какая гремучая смесь?
— Дремучая — не то слово! Ой, хотела бы я пожить здесь подольше с такими-то возможностями! — Подруга вдруг стала серьезной и подхватила мешок. — Ладно. Пошагали. Нам до вечера желательно добраться до Горно-Алтайска, а еще лучше до Ак-Джарата.
