НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА
Два дня боролись колхозники с таежным пожаром. Сбивая пламя, убирали сушняк, расчищали дорожки, копали канавы... Бок о бок с ними работал и отряд Лидии Петровны
В минуты короткого отдыха геологи подсаживались к колхозникам, и. тогда начинались дружеские беседы. Лидия Петровна и Светлана расспрашивали о камнях с признаками руд, о тропах, а ребята просто заводили новые знакомства.
Особенно их интересовал, конечно, Нуклай Димка успел шепнуть Борису о протезе, и подростки при каждом, удобном случае старались завязать с бригадиром разговор
Привлекала ребят и внешность Нуклая Было в его липе что-то девичье — тонкие, словно подрисованные брови, гонкий, с горбинкой нос, чуть припухлые губы Говорил он мягко, чуточку нараспев. В то же время и в лице, и во всей фигуре чувствовались крепкая воля и решимость Это впечатление усиливал шрам, пересекавший левую бровь.
Нуклай охотно отвечал на расспросы, однако о себе говорил мало и сдержанно. Он и в самом деле, как предполагал Димка, был бригадиром, но не сейчас, а до войны Сейчас Нуклай пока не работал — он только что выписался из госпиталя. Секретарь райкома советовал ему немного отдохнуть и присмотреться к работе колхоза. Председатель «Светлого луча» уходил на фронт, и районные организации так же, как и колхозники, прочили Нуклая Карамаева на его место.
Нуклай расспрашивал юных разведчиков о школе, о заводе, о родителях. Фамилия архитектора Зарубина ничего не сказала колхозному бригадиру, зато, когда Димка назвал фамилию своего отца, Нуклай встрепенулся.
— Лунев?—переспросил, он.— В наших краях был когда-то партизан Лунев. Не родня тебе?
— Отец,— потупившись, ответил Димка.— А вы его встречали?
— Я-то не встречал, я тогда еще пешком под стол ходил. А знаю о нем много. Тахтай, Тахтай, слышишь? — крикнул Нуклай, повертываясь к сидевшему неподалеку старику с большой, массивной головой и крепкими жилистыми руками.
Старик с неожиданной легкостью поднялся на ноги. Димка тоже почему-то вскочил и растерянно затоптался на месте, еще не понимая, в чем дело.
— Вместе с твоим отцом в партизанах ходил,— объяснил Нуклай.
— Товарища Лунева парнишка... Алексея Игнатьевича,— бормотал Тахтай, не отрывая глаз от Димки.
Подросток кинулся ему навстречу.
— Товарища Лунева сынок,— продолжал старик, обнимая Димку.— Маленький, однако... отец-то большой был. В Машу пошел...
— Вы и маму знали? — охрипшим голосом спросил Димка.
— И мать знал... Обоих знал... Вместе ходили... Два года ходили...
Чувствуя на себе общее внимание, Димка растерялся. Вывел его из затруднения Нуклай.
— Ну, Дима,— громко сказал он,— вы тут поговорите с Тахтаем, а мы пойдем. Огонь нас дожидаться не будет.
Колхозники зазвенели лопатами.
Торопясь за Нуклаем, Борис не утерпел, чтобы не оглянуться. Тахтай и Димка шли за ними. Старик держал своего спутника за руку и что-то горячо рассказывал.
С этой минуты новые друзья не расставались. Сколы ко бы раз ни оглядывался Борис, он неизменно видел
Тахтая и Димку рядом. Рядом работали, рядом сидели вечером у костра...
Димка, казалось, даже не обрадовался, когда пожар был потушен. Колхозники ^заторопились домой и сейчас же начали прощаться. Заторопился и Тахтай. У старого кузнеца в эту пору работы особенно много: скоро сенокос.
Зато Нуклай обрадовал ребят, решив немного задержаться в лагере Ему нужно было о чем-то поговорить с Лидией Петровной.
Остался и племянник Нуклая — Володя. Это был тот самый паренек, который так ловко забрался на засеку и расстелил по хворосту тонкие ленты бересты.
В ЛАГЕРЕ
Гости первым делом помогли разведчикам перенести спрятанное в камнях имущество отряда на новое место — туда, где Светлана обнаружила гнезда киновари.
Не прошло и часа, как на сухой, опаленной солнцем и горячим ветром траве, между невысокими стелющимися кедрами были разбиты две палатки и натянут тент, под которым уложили седла и продукты.
В ожидании обеда ребята, Светлана, Нуклай и его племянник устроились в небольшой, укрытой от ветров ложбине, где под кедрами еще синели аквилегии, тихо догорали малиновые корзинки маральего корня.
— Какие здесь яркие цветы,— задумчиво проговорила Светлана.
— А если бы они не были такими,— негромко ответил Нуклай,— их не скоро бы заметили пчелы, шмели... Задержалось бы опыление. А здесь на такой высоте растению ждать некогда. Его здесь даже в самую жаркую погоду может стукнуть мороз.
Нуклай взглянул на ребят. Наблюдательный Димка сейчас же отметил про себя, что левый глаз фронтовика смотрит как-то странно — холодно и спокойно.
— Раз уж вы пришли работать в тайгу,— продолжал Нуклай,— то тайгу надо знать. Посмотрите-ка на этот кедр. Почему он стелется по земле? Да потому, что если бы он тянулся кверху, как в долине, его завтра же сломал бы ветер. Его и так всего покарежило...
Ребята оглянулись на искривленное, узловатое, слов-но прибитое к земле дерево. Подошла Лидия Петровна.
— Пора обедать, товарищи.
За обедом, конечно, вспомнили пожар.
— Кабы не вы, Нуклай, горела бы тайга и сейчас, заметила Лидия Петровна.
— Эге,— усмехнулся Нуклай.— При чем тут мы? Хорошо, что Светлана ваша вовремя приехала!
— Эге,—в тон Нуклаю ответила девушка.—При чем тут Светлана? Хорошо, что Володя вовремя оповестил колхозников!
Мальчик, услыхав свое имя, зарделся и не знал, куда деваться от устремленных на него взглядов
— Словом, все ни при чем, а тайга все-таки спасена,— подвела итог шутливому спору Лидия Петровна,— и мы можем спакойненько продолжать свою работу. Кстати, Нуклай, вы знаете Долину Смерти?
— Есть такая.
— Вы там бывали?
— Бывал.
— Правда, что там люди ночью умирают?—вступил в разговор Борис.
Нуклай нахмурился, собираясь с мыслями.
— Когда я был под Москвой, немцы сбрасывали нам листовки, предлагали сдаваться в плен Иначе, дескать, смерть. Живым не выбраться. А мы, однако, и сами выбрались, и немцев заставили убраться.
Светлана, услышав о Москве, так и впилась в Нуклая глазами.
— Вы были под Москвой?
— Да. Оттуда и домой вернулся. Пришлось вернуться,— поправился Нуклай, показав на левую руку и
