Под ним проходил железнодорожный путь, связывающий два континента. На одном конце стальной пары рельс лежал Атлантический океан, на другом – Тихий. Но они были далеко.
А прямо перед глазами высилось огромное здание бывшего Института, похожее на грозный средневековый замок.
У его подножья, словно мирное крепостное предместье, расстилалась утопающая в зелени Колосовка. Вознесенные в воздух массы листьев слегка трепетали под степным ветерком, во дворах повисло морскими флагами расцвечивания сохнущее белье, а по центральной улице неторопливо шагала лошадка, везущая в телеге за собой косматую копну сена.
Майор постоял на виадуке, полюбовался летним поселком и спустился вниз.
Он отправился на улицу, где жила бывшая лаборантка Института Тата Терновая, а ныне ясновидящая Тамара.
Ее большой рубленый дом стоял над железнодорожным тупиком. Он прятался за высоким – выше человеческого роста – непроницаемым забором из плотно пригнанных друг другу досок, выкрашенных в зеленый цвет.
Ефим остановился у калитки с прорезью для укрепленного с обратной стороны почтового ящика. Рядом на заборе была прибита белая эмалевая табличка с хорошо знакомым ему адресом: «Тупиковая, 17». Он нажал отполированную ладонями круглую пятку дверной ручки. Калитка в заборе бесшумно отворилась. Видимо, петли были недавно смазаны.
Между грядками с огурцами и малиновыми кустами вилась посыпанная битым кирпичом дорожка. Она упиралась в высокое крыльцо застекленной веранды. Майор поднялся по деревянным ступеням и нажал кнопку дверного звонка.
Дверь распахнулась едва ли не в ту же секунду. Перед ним стояла Тата Терновая.
Ее кукольное лицо в сумерках веранды казалось фарфоровым, и будто светилось изнутри. Густая темно-вишневая помада делал тонкие губы больше, а темный грим вокруг светлых глаз придавал им выразительность. Ефим отдал должное точно выбранному макияжу, который превратил игрушечное личико Таты в загадочное лицо ясновидящей Тамары.
– Ефим Алексеевич, вы? – сказала она, демонстративно называя его на «вы» и с отчеством, чего между ними давно уж не водилось. – Ну, я так и знала.
– Естественно. Ясновидение – наша профессия! Рад вас видеть, Тамара Ивановна. – в тон ей назвал старую знакомую по имени-отчеству Ефим.
– Ну, проходите, раз пришли. – не особенно приветливо пригласила хозяйка.
На Тамаре был надет длинный, до самого пола халат из темно-алого шелка. При движении, его полы слегка расходились, показывая стройные ноги, затянутые в черные колготки. Неизвестно, как обстояло дело со сверхъестественными силами, но пользоваться обычными женскими чарами Тамара умела.
Через веранду с закрытым шторами остеклением, они вошли в большую комнату. В ней тоже царил полумрак.
Комната была похожа на антикварную лавку.
Все ее пространство была заполнено старыми шкафами, сервантами и этажерками, сделанными из цельного дерева. Между ними теснились разнокалиберные подставки, столики и банкетки. На всех свободных местах тесно стояли керамические вазы, лакированные шкатулки и медные подсвечники. В одном из них курилась слабым пепельным дымком ароматическая палочка.
Посредине комнаты находился круглый стол, в центре которого горела настольная лампа с шарообразным матовым плафоном. У стола стояли два кресла, укрытые пестрыми накидками.
– Садись. – сказала Тамара перейдя на «ты», и несколько смягчив тон. – Тебе кофе сделать?
– Сделать. – кивнул Ефим, располагаясь в кресле.
– Тебе много сахара класть, а?
– Нет. Пол-ложки. – заскромничал Ефим.
– Раньше, я помню, ты очень сладкий любил… – посмотрела на него Тамара.
– Так, то раньше…
– А что изменилось? – остановилась у двери, ведущей из комнаты ясновидящая. – Женился?
– Нет.
– А что так? Не нравится никто? Или, наоборот, никто не берет? А то давай помогу… Венец безбрачия с тебя сниму… По старой дружбе и денег не возьму, а?
– Спасибо, Тамара. Я подумаю. – ответил майор.
– А что тут думать? Не нагулялись еще, Ефим Алексеевич? – снова вернулась к обращению на «вы» Тамара.
– Наоборот. Перегулял. Кому я теперь нужен?.. – опечалился Мимикьянов.
– Не теряйте надежды, Ефим Алексеевич, вдруг найдется какая… – бросила на сидящего майора косой взгляд хозяйка и исчезла за темно-красными шторами.
Майор ждал недолго. Через минуту Тамара вошла в комнату с подносом, на котором стояла блестящая медная турка и две керамические чашечки.
– Вкусный у тебя кофе выходит! Ни у кого такой не получается! – сделав глоток густой, почти черной жидкости, сказал майор Мимикьянов. Искренним он был только наполовину, все-таки кофе, приготовленный преподавательницей музыки Евой Станиславовной Туровской, ему нравился больше.
– А вот! Секрет знаю!
Маленькая похвала сделала свое дело, и голос женщины потеплел.
– Ты-то сама замуж не собираешься?
– Я-то собираюсь… Женихи-то мои все никак не соберутся… – вздохнула женщина.
– Слушай, Тома, а ты, правда, можешь, жену или мужа наворожить?
– Могу. – серьезно кивнула хозяйка.
– А как это ты делаешь? Расскажи! Интересно! – восхищенно качнул головой Ефим.
– Прошу Высшие силы. Они делают. – изобразив на своем кукольном лице важное выражение, ответила Тамара.
– Выходит, они тебя слушаются? – с опаской в голосе спросил майор.
– Да. Слушаются. – кивнула Тамара.
– А что ж ты себе никого не приворожишь? – поинтересовался он.
– А себе нельзя. Закон такой. На себя ворожить Высшие силы запрещают. – строго взглянула на майора бывшая лаборантка отдела излучающих приборов.
Они помолчали.
– Знаешь, Ефим, был тут у меня один… – тихо сказала женщина. – Я уж, дура, правда поверила, что любовь на свете существует… Да, он подлецом оказался! – Тамарины бесцветные глаза словно блеснули зеленым электрическим светом. – Но его Высшие силы за это наказали! Врагу не пожелаешь, как наказали! Не помнит даже, как самого себя зовут!
– Тома, ты случайно, не про Сабаталина говоришь? – осторожно спросил Ефим.
Женщина неопределенно пошевелила бровями.
– А хоть бы и про него… Ты что, его жалеешь? Все вы мужики друг друга жалеете… А кто нас пожалеет? – Тамара метнула в майора колючий взгляд и уставилась в темный угол.
– Да что ты? Зачем мне его жалеть? Заслужил – получи! – поспешил отказаться от всякой симпатии к Борису Петровичу Ефим.
– При всех… При всех! – Тамарин голос начал предательски дрожать. – Он сказал мне, чтобы я за ним не бегала!… Негодяй! Я и предупредила его… Высшие силы покарают за это!.. Так и вышло! Высшие силы все видят!
Хозяйка замолчала и опустила голову.
Ефим не знал, что сказать.
– Так ты что, из-за него ко мне пришел, да? Из-за этого негодяя? По работе ко мне пришел, да? – совсем тихо, не глядя ему в лицо, проговорила Тамара.
– Скажешь тоже! – мгновенно возмутился Ефим. – Я к тебе, как к старой знакомой пришел! Навестить. Узнать, как дела… Я ж сюда в отпуск приехал. К Володе Городовикову… А, Сабаталин – это так… К слову пришлось…
