- Они нас боятся.
- С чего ты взял?
- Понял по глазам того Хранителя… Мы для них не люди. Люди не могли сделать того, что мы сделали. В этом городе теряют магическую силу, как мой лестель или твой поляризатор… Иначе нас бы уже давно не было…
- Охотно верю.
- А раз мы не люди, нас нельзя остановить тем, чем останавливают людей… Вот они больше и не пытаются.
Галерея оканчивалась шагов через двадцать. Тут до десантников донеслось красивое, звонкое пение. Заунывная мелодия то плавно опускалась, то взлетала высокими нотами и долго дрожала в высоте хрустальным звоном. Она волновала и затягивала, очаровывала неясной магией. Голос поющего был женским, высоким, звонким, чистым и нежным. Он пробирал до самого последнего нерва, нагнетал необъяснимую легкую тоску. На глаза сами собой наворачивались слезы.
- Вот это голос! - прошептал Велт зачарованно. - Та, кто так поет, могла бы стать первой леди Королевства…
Сергей тяжело дышал. Несмотря на сильную потерю крови, его лицо из бледного стало пылающим, а глаза тревожно забегали.
- Велт, это Лита!
Ответный взгляд Велта не был укоризненным, скорее ободряющим.
- Держись, приятель…
Они вошли в помещение, напоминающее яйцо изнутри. Пол и потолок были черными. Своды потолка были высоко, очень высоко. Они освещались розовыми с золотом облачками, повисшими в высоте, и пылавшими чарующим светом. Казалось, что их тончайшая ткань колеблется и дрожит. Сами своды были бы абсолютно черными, если бы не золотые светящиеся точки, как-будто в беспорядке рассыпанные по всей поверхности и потолка и стен. Точки тоже казались живыми. Одни то вспыхивали и темнели, другие слабо мерцали, третьи лучились то синим, то желтым светом. Длинные тонкие золотые полоски разбивали потолок на участки разных размеров и форм.
Как-то сразу складывалось впечатление, что они попали в собор. Было потрясающе красиво.
- Карта галактики в экваториальном сечении! - воскликнул Велт. - И форма должна быть не случайна…
Они стояли на балконе, кольцом опоясывающем помещение и разделяющем его на две части - верхнюю, усыпанную светящимися точками и озаряемую светом облаков, и нижнюю, в виде покатой чаши. В центре чаши поднимался бутон цветка, похожего на цветок в святилище, но вылитого из драгоценных металлов и казавшегося более нежным из-за едва заметных вкраплений крупных камней, подобранных друг к другу по цвету и форме граней, из-за тонких прожилок более темных металлов на лепестках, казавшихся прозрачными, и розовой жемчужной пыльцы, словно случайно осыпавшейся и приставшей к листкам. Трудно сказать, могло ли существовать что-либо более красивое и величественное.
На балкон выходило шесть галерей по вершинам правильного шестиугольника, и зеркала каждой создавали иллюзию струящегося, как морские волны, света, который проецировался на дно чаши зала в виде неясных подвижных фигур.
На равном расстоянии друг от друга по всей окружности балкона стояли солдаты в белых и черных латах - здоровенные истуканы двухметрового роста. Они были живыми нормальными людьми, но стояли неподвижно, не замечая непрошеных гостей и отрешенные от всего происходящего.
- Сергей, записывай, записывай в память шлема! - Велт восхищенно озирался. - Невероятно! Если мы покажем это на Эрсэрии, то, клянусь своим именем, нас сделают лоргами!
Сергей его не слышал. Он смотрел вниз, на пестик цветка. Там, на площадке в один квадратный метр, стояла на коленях девушка в прозрачной розовой тунике, усыпанной золотой пыльцой. Золотые волосы девушки были подняты в фантастической прическе, красивое нежное лицо с закрытыми глазами было обращено к звездному своду, и, казалось, что вся она готова взлететь в высь; ярко-алые губы приоткрытого рта слабо двигались, и с уст срывались слова песни; звонкий голосок парил в огромном зале - громкий, чистый и красивый. Даже тот, кто никогда раньше не видел этой девушки, посмотрев на её неземную красоту, оглянувшись на окружающее её великолепие и охваченный едва ли не ощутимыми волнами дрожащих звуков, должен был сойти с ума от невыносимой тоски. Сергей же почувствовал, что беспричинные слезы заливают ему лицо и стекают по шее. Никогда он ещё не представлял Литу такой небесно красивой и такой безмерно далекой!
Велт тоже был не из камня. Когда первое потрясение прошло, посмотрев на своего напарника, бледного, слабого, тяжело больного, изувеченного, в рваном, темном от собственной крови, безнадежно испорченном скафандре, посиневшими руками опирающегося на австрантийский меч и непонятно как ещё держащегося на ногах, с просветлевшим мокрым от слез лицом, Велт ясно прочитал все его чувства и понял, что в следующую минуту землянин умрет. Он рванулся к стоявшему совсем рядом солдату, требуя показать спуск к цветку. Вместо ответа тот холодно улыбнулся, глядя на десантника сверху вниз.
В это время Сергей потерял контроль над собой и шагнул с балкона. Велт предостерегающе закричал, но землянин не остановился. И, вместо того, чтобы упасть вниз и разбиться о далекое дно чаши, Сергей оказался в бутоне цветка, совсем рядом с Литой.
Солдат улыбнулся ещё шире, все так же холодно.
- Что тебя так веселит?! - Велт хотел ударить, но солдат каким-то образом перехватил его руку, оставаясь таким же невозмутимым.
- Все дороги ведут к цветку, но назад нет ни одной. - пробасил богатырь, снизив голос как только мог, чтобы не нарушать парящего звука песни.
Велт удивленно уставился на него.
- Как это понимать?
- Цветок соединяет наш мир и мир Тьмы. Ступивший на него уже не принадлежит миру людей.
- Кто может пойти туда и вернуться?
- Никто!
- Ты в этом уверен?
Солдат смерил его насмешливым взглядом.
- Попробуй.
- А Герцог? - не унимался Велт.
В глазах солдата появились огоньки собачьей преданности.
- Герцог может все. Ему подвластна Тьма.
Велт не знал, что делать. Он хорошо видел Сергея, видел ничего не замечающую певицу… В конце концов, он подошел к краю балкона и сделал шаг вперед - под ногой было золото драгоценного бутона. Оглянувшись, Велт увидел все совершенно иным, каким-то насыщенным, ярким, а, главное, живущим очень быстро. Он увидел монаха в белой рясе, который прибежал, как в быстро проматываемой киноленте, смешно замахал руками и состроил несколько гримас с торжествующими выражениями. Десантник догадался, чему так радуется Хранитель - монах был уверен, что погубил наконец нарушителей спокойствия своего города.
Велт хотел вернуться на балкон, но, на этот раз, под ним действительно была стометровая бездна, и десантник почувствовал, что ещё шаг и он рухнет вниз. Сдержав первый порыв тревоги, Велт прицелился и выстрелил из игломета в бегающего в свете галерей Хранителя. Монах неестественно быстро упал и заснул. Значит, дорога в реальный мир всё же существовала, по крайней мере для слюдянистой иглы.
В это время Сергей приблизился к двухметровому пьедесталу пестика, на котором стояла девушка. Меч визгливо царапнул по алмазам в полу бутона. Лита испуганно открыла глаза. Песня резко прервалась.
- Сергей?! - землянин поперхнулся от её крика. Звук был высоким чистым и звенел отовсюду, усиленный далекими сводами. Голос был таким обрадовано встревоженным, что Сергей почувствовал, что ещё один такой крик не переживет - его нервы были на пределе.
- Лита…
Девушка смотрела на него сверху. Смотрела с такой тоской в зеленых глазах, что Сергей не мог ответить ей взглядом. Он ясно представлял, что сам причиняет Лите боль, пугая её своим видом. Но как не
