– Ну и думай дальше!
– Прости. О чем ты говорила?
Поужинав, садятся у телевизора. Ему хочется посмотреть футбол, ей – сериал.
– Ты можешь пропустить хоть десять серий, и все будет понятно, – говорит он. – А футбол – дело одноразовое. Если сейчас «Спартак» забьет, а я не увижу, я себе этого не прощу.
– «Спартак» не забьет! – ехидно говорит она.
– Хорошо, смотрим десять минут футбол, десять минут – сериал.
– Глупо.
– Тогда давай купим второй телевизор, это же копейки.
– Может, тебе вообще завести другую семью?
– Типично женская привычка делать из пустяка трагедию.
– Кто делает? Я? Это ты из-за какого-то бездарного «Спартака» готов меня поедом есть!
– Типично женское упрямство!
– Типично мужское дуболомство!
.............................................................................................
– Ну ладно, мир...
На ночь они шепчутся – что странно, учитывая, что детей у них нет, а соседи вряд ли услышат: дом старой постройки, кирпичный, стены толстые. Скорее это – для теплоты, для интимности. Рассказывают друг другу о чем-то смешном или занятном, что мимоходом где-то прочли или услышали.
Обнимаются, целуют друг друга на ночь и засыпают.
На улицу выходят поочередно – то муж, то жена.
Однажды сосед снизу, простецкий мужчина с простецкой фамилией Сидоров, встретив в подъезде, говорит:
– Че-то скоко рядом живем, а не знаемся! Зашел бы по пивку как-нибудь!
Валько заходит. Они пьют пиво и задушевничают, тут является жена Сидорова, она недовольна, Валько, зная, чем отвлечь женщину, тут же заводит разговор о личном: дескать, пьет пиво не для удовольствия, а от печали: есть у него подозрения, что жена изменяет ему.
– А приличная с виду женщина! – удивляется Сидорова.
– Все вы с виду приличные! – ворчит Сидоров.
Валько продолжает излияния, Сидорову это скучно, он пьет себе и пьет – и засыпает. Валько говорит Сидоровой: зашли бы когда-нибудь к жене, когда меня нет, втерлись бы в доверие, может, она рассказала бы вам что-нибудь.
Сидорова отнекивается, но потом говорит:
– Зайду, но не для этого. А просто – познакомиться.
И заходит.
Валько держится холодно, но для приличия угощает чаем. И тут ее прорывает (сказывается одиночество, сгустившееся до критической массы), и она выкладывает Сидоровой всю подноготную. Да, влюбилась в молодого сослуживца. Борется с собой, понимая, что нет никаких перспектив: он бросит ее через пару месяцев. Если бы муж помог! Но он в последнее время раздражителен, неласков, подозрителен! Он отталкивает ее. Он, сам того не понимая, толкает ее в объятия другого!
Сидорова спешит пересказать узнанное мужу мятущейся женщины. Тот скрежещет зубами и еле удерживается от того, чтобы сейчас же побежать и устроить грандиозный скандал. Сидорова его удерживает (и даже буквально: держит его за руку), советует быть умнее и поступить так, как ждет жена: стать мягче, ласковей.
Валько пытается. Несколько дней подряд он подчеркнуто внимателен и ласков. И это действует на жену сильнее, чем допросы с пристрастием: она не выдерживает, начинает рыдать и во всем сознается. Чтобы ее утешить, Валько признается, что два года назад тоже имел связь. Казалось, что любовь, выяснилось – всего лишь похоть. Прошло. И у тебя пройдет.
– Вот как! – вспыхивает жена. – Тебе, значит, можно? Прошло у него! Но прежде, чем прошло, ты себе позволил! Может, и мне себе позволить, а? Чтобы наверняка прошло!
– Стерва! – кричит он.
– Самец! – кричит она и разбивает настольную лампу.
Он вскакивает и разбивает хрустальную вазу.
Она кидает книги об пол. Одну за другой.
Сидоровы смотрят вверх, она поеживается, он усмехается:
– Вот жизнь!
– Это потому, что детей у них нет.
– У нас тоже нет, но мы-то нормально живем, – говорит Сидоров.
– Да уж.
– А че, нет? Кто-то чем-то недоволен?
– Все довольны, – говорит Сидорова и отворачивается.
Она очень переживает: такие интеллигентные люди, такие хорошие – а такая беда. И ведь как друг другу подходят, даже похожи друг на друга.
Валько, привыкнув исповедоваться ей, просит совета.
Она, чуя истину простым своим женским сердцем, рекомендует, кроме ласки и нежности, применить что-то необычное. Взять и принести огромный букет роз.
Валько приносит.
Жена ахает. Целует его. Плачет от счастья. Просит прощения.
В их семье мир. Вечер тих, ночь страстна, она не удерживается от вскриков.
Сидоров бурчит:
– Ё, шумные какие: ссорятся – орут, мирятся – опять орут. Что, молча нельзя?
– Можно, – говорит Сидорова. – А ты спи, завтра на работу.
– И так сплю почти.
Он засыпает, а Сидорова лежит без сна. С удивлением замечает, что подушка под ее щекой влажна. Переворачивает подушку и пытается заснуть.
Через несколько дней, когда у мужа вечерняя смена, Сидорова, горя пятнами на щеках, дает Валько необычный совет:
– Знаешь (они уже на ты), как надо ее чувства проверить? Изобразить, что ты тоже можешь увлечься. И посмотреть на ее реакцию.
– Точно, – говорит Валько.
Они сговариваются: завтра жена должна задержаться на работе, Сидорова придет в гости, жена придет, застанет и... будет видно.
Сидорова приходит. Ее всю трясет. Она просит рюмочку коньяку, выпивает, смеется и говорит, что надо потренироваться, чтобы был правдивый вид людей, которые будто бы друг дружкой увлеклись. Например, поцеловаться.
Целуются.
Валько вскипает и говорит:
– Я сейчас. Раздевайся!
– Она придет! – со сладким ужасом шепчет Сидорова, снимая футболку (пришла по-домашнему, легко).
– Не раньше, чем через час.
Валько идет в ванную.
И надо же такому случиться, что буквально через пять минут, не позвонив, в квартиру входит жена.
И видит на супружеской постели полуобнаженную Сидорову. Сидорова вскрикивает.
– Так! – зловеще говорит жена.
– Ничего подобного! – отвечает Сидорова. – Если он у тебя маньяк, то сама за него и отвечай. Позвал, гад, будто показать, как икру баклажанную сделать, а сам коньяком напоил! Я вот мужу пожалуюсь.
– Сейчас я спрошу, кто кого напоил! – говорит жена.
