впустила человека из налоговой службы, чтобы только посмотреть, каково у меня дома. Добродушная, во все встревающая, остроглазая соседка, приемник и распространитель слухов и советов. Как-то раз ее сыновья разбили мне окно на кухне, когда играли в футбол.
Я позвонил Джереми Фолку. Его не было дома – не оставлю ли я сообщение? Передайте ему, что я нашел то, что он ищет, сказал я.
Как только я положил трубку, телефон зазвонил. Я снова взял трубку и услышал прерывистый детский голос:
– Я могу сказать вам, где эта конюшня. Я первый?
Я с сожалением сказал, что нет. Я сообщил ту же печальную новость еще десяти детишкам в течение последующих двух часов. Некоторые разочарованно проверяли, правильное ли место мне назвали – конюшня фермы «Зефир». А некоторые спрашивали, знаю ли я, что фермой уже много лет владеют какие- то Иисусовы хиппари? Я стал расспрашивать, не знают ли они, как это «братья» умудрились купить конюшню, и случайно наткнулся на одного папашу, который об этом знал.
– Мы были в близкой дружбе с людьми, которые владели школой верховой езды, – сказал он. – Они хотели переехать в Девон и искали покупателя, и тут им подвернулись эти фанатики с чемоданом денег, и тут же все купили.
– Откуда фанатики узнали о конюшне? О продаже было объявлено?
– Нет… – Он замолчал, раздумывая. – О, я припоминаю… это из-за одного ребенка, который учился там ездить на пони. Да, верно. Маленькая миленькая девочка. Она жила у наших друзей неделями в прямом смысле слова. Я часто видел ее. Мать ее вроде бы была при смерти, и эти религиозные люди присматривали за ней. И через мать они узнали о том, что конюшня продается. Они в то время жили в каком-то полуразрушенном доме и, думаю, искали местечко получше.
– Полагаю, вы не помните фамилии ее матери.
– К сожалению, нет. Не думаю, что вообще знал ее, да к тому же столько лет прошло…
– Вы очень помогли мне, – сказал я. – Я вышлю вашему Питеру десятку, пусть он и не первый.
Отец фыркнул.
– Он будет очень рад.
Я взял у него адрес, а также фамилию бывших владельцев конюшни, но отец Питера сказал, что уже много лет не контачит с ними и не знает, где они сейчас живут.
Я подумал, что Джереми мог бы их разыскать. После ванной и ужина я выдернул телефон из розетки на кухне и перенес его в гостиную, где еще в течение часа он мешал мне смотреть телевизор. «Благослови Господь маленьких детей, – подумал я. – Сколько тысяч их еще мне позвонит? Никто из них сам никогда не бывал за тем высоким деревянным забором, это их мамы и папы ездили верхом в той школе, когда были маленькими».
В девять часов я совершенно вымотался. Несмотря на долгое вымачивание в горячей ванне, мое избитое тело стало затекать. «Да пошли они все», – подумал я. Я собирался поступить по-свински. Такое со мной всегда бывало после двадцати четырех тяжких часов, после стольких ушибов. Если я лягу в постель, то самое худшее просплю.
Я отключил телефон и пошел в ванную, одетый по-домашнему, почистить зубы. И тут позвонили в дверь.
Выругавшись, я пошел посмотреть, кто там звонит.
Открыл дверь.
Там стоял Ивор ден Релган с пистолетом в руке.
Я смотрел на пистолет, не веря глазам своим.
– Назад, – рявкнул ден Релган. – Дорогу.
Было бы враньем, если бы я сказал, что не испугался. Я не сомневался, что он собирается меня убить. Я словно стал бестелесным, все вокруг поплыло. Кровь бешено застучала в висках.
Второй раз за день я смотрел в лицо ненависти, и ненависть Йаксли перед силой ненависти ден Релгана казалась обычной злостью. Он ткнул меня смертоносным черным стволом, чтобы я подался назад. Я попятился на два-три шага, почти не чуя под собой ног.
Он вошел в дверь и захлопнул ее ногой.
– Ты мне заплатишь, – проговорил он, – заплатишь за то, что со мной сделал.
Осторожнее, говорил мне Джереми.
Я не послушал его.
– Джордж Миллес был сволочью, – сказал он, – но ты еще хуже.
Я не был уверен, что смогу заговорить, однако смог. Голос мой звучал странно, чуть ли не визгливо.
– Так это ты, – сказал я, – поджег его дом?
Глаза его сверкнули. Его обычную спесь не сбило то, что сказал ему лорд Уайт, так разве мог ее пробить жалкий вопросик, заданный в последний момент?
– Ограбил, обыскал, поджег, – бешено выпалил он. – И все это время они были у тебя! Ты… ты змея подколодная!
Я разрушил основу его власти. Отнял у него влияние. Оставил его, буквально говоря, голым, как на том балконе в Сен-Тропезе.
«Джордж, – подумал я, – наверняка использовал эти фотографии, чтобы помешать его поползновениям
