диспансера, где Ватников проводил основной рабочий день. На сей раз, впрочем, он хотя бы не караулил Хомского возле палаты, как будто в свидании нуждался он сам, а не Хомский.
Мишу выпустили минут через пятнадцать. Отфыркиваясь, взъерошенный медбрат пулей вылетел из сестринской. Он вертел в пальцах незажженную сигарету. На Ватникова он посмотрел мутно.
— Зачет? — подмигнул Иван Павлович.
Миша покрутил головой и коротко выругался. Он не стеснялся Ватникова. Приходящий консультант — невелика птица.
Ватников приобнял Мишу за плечи.
— Пойдемте, — пригласил он. — Спиртику мне нальете. А то мне с утра как-то не по себе. Вчера футбол смотрел, расслаблялся… И сами хлопнете, чтобы нервы успокоились.
Миша посмотрел на него с недоверчивой надеждой.
— Ну! — подтолкнул его Ватников и подмигнул еще раз.
Тот мрачно вздохнул.
— Ладно, пошли, — буркнул он, тронул доктора за локоть и быстро пошел впереди. Дверь в кабинет Марты Марковны была заперта, но Миша все равно хотел управиться побыстрее. То, что Ватников пригласил Мишу выпить его же, мишин, спирт, медбрата не смущало. Это было в порядке вещей. Спирт был, вообще говоря, общественный, но раз у Миши были ключи — то мишин.
14
Они вошли в процедурный кабинет, Иван Павлович встал возле двери. На шухере встал. Миша деловито отомкнул белый сейф и вынул полулитровую толстую медицинскую склянку, градуированную. Ватникова, не любившего пить спирт, передернуло.
'Наверняка теплый', — пронеслось у него в голове.
Но он, стараясь втереться в доверие, отказался разбавить спирт и выпил его залпом. Напиток и в самом деле оказался теплым, да еще и припахивал резиновой пробкой. Миша одобрительно кивнул, выдохнул и выпил тоже.
— Покурим? — предложил он, благожелательно окидывая доктора взглядом с головы до ног.
Ватников, не в силах согласиться словесно, что-то хрюкнул.
Они чинно вышли из кабинета, проследовали на лестницу. Переполненная урна стояла прямо под запрещающим курение объявлением, которое некогда повесил Кирилл Иваныч, в очередной раз тогда решивший начать новую жизнь.
— Тяжело вам приходится, — сдавленно молвил Ватников после второй затяжки.
Миша махнул рукой.
— Еще и убивают, — криво усмехнулся Иван Павлович. — Небось, на вас хотели повесить?
— С них станется, — ответил медбрат. И довольно быстро завелся: — Как будто я не человек! Будто я робот, следить за этой чумой!
Ватников сочувственно покивал.
— Да, да. Вы бы им сказали: дескать, слышали, как кто-то ходил по коридору. Пускай ищут…
Спирт освежил и обогатил мишины воспоминания.
— А ведь и вправду кто-то ходил! Вот черт! Я Ленке палку бросал, теперь припоминаю… Но хрен бы я следаку проболтался. Он бы сразу прицепился: почему не вышел, почему не проверил? Сейчас, разбежался…
Психиатр притворился взволнованным и серьезным:
— Как же так, Миша! А вы молчите! Вдруг это и в самом деле ходил преступник?
— Да и хрен с ним. Между нами говоря, убил — и правильно сделал. Я бы ему даже посветил свечкой.
Психиатр затянулся в третий раз и стряхнул пепел в ладошку.
— Тоже верно. Питомник какой-то у вас, рассадник. Может быть, это доктор ходил, Александр Павлович.
Миша покачал головой:
— Нет. Палыч ушел. Какая-то гнида развлекалась, дернула его в приемник. Не было Палыча. Он потом пришел, после казака. Того тоже разыграли. Поймал бы — отрубил руки, чтобы забыл, как набирать номер…
Ватников согласно хмыкал. Задание Хомского было выполнено. Совесть доктора была чиста. Но неспокойна.
15
— С Леной я беседовать не буду, — наотрез отказался Ватников, упреждая новое поручение. — Там, оказывается, была интимная ситуация. Я не могу приставать к женщине с такими расспросами.
— И не надо, — Хомский был учтив и покладист. — Мне и без Лены все ясно. Достаточно Миши.
— Хотите сказать, что вам все уже понятно?
— Как день, — отозвался сыщик. — Все было заранее задумано и подстроено.
Ватникову было странно и дико выслушивать из уст этого отребья разглагольствования о 'задумано и подстроено'.
— О чем вы говорите?
— Да о том, что следак думал, будто убийство произошло внезапно. Будто кто-то вошел в туалет, увидел Кумаронова и треснул его бутылкой. Александр Павлович или кто-то другой. По наитию.
— Зачем Александру Павловичу заходить в туалет для больных?
— Вот именно, — поднял палец Хомский. — На самом деле преступление было тщательно спланировано. Глупые звонки, раздававшиеся в ту ночь, подтверждают это совершенно очевидно. И не только они.
Хомский преобразился. Орлиный профиль, тонкие губы… Что там в анамнезе? Скрипка? Никакой огуречности в очертаниях черепа — всего лишь продолговатость, намекающая на тайный ум, как у древнего государственного деятеля Перикла. Ватников подумал о переселении душ. Чепуха. Не мог литературный герой переселиться душой… Или мог? Может быть, литературные герои, когда они выписаны талантливой рукой, обретают независимое бытие в общем информационном поле? И могут вселяться наравне с обычными душами? Ватникову часто приходилось выслушивать взволнованные рассказы об информационном поле. Он устрашился своих мыслей и крепко зажмурился. Но какой все-таки стройный, систематизированный бред! Ватников в очередной раз попытался оправдаться в своих глазах тем, что вовсе не помогает умалишенному вести какое-то расследование, а проводит лечение новаторским методом. Позволяет безумцу прожить воображаемую ситуацию в действительности и разрешить ее так или иначе. После чего психоз либо пройдет, либо сменится новым. Такой риск, к сожалению, был. Увы. И Хомский, изжив одну ситуацию, вполне мог переключиться на другую. Уже с откровенным фантастическим радикалом: прицепит летающие тарелки, космические лучи… Нет, это не по уму. У алкоголиков с распадом личности бред проще и понятнее. Или по уму? Ватников теперь и не знал. Он очень хотел этого фантастического бреда, ради сохранения собственного душевного равновесия.
Помолчали.
Оба сидели в холле перед выключенным телевизором.
Ватников почему-то вспомнил, как один темный и лихой человек включил этот телевизор, опустив вилку в стакан с молоком. В два часа ночи. И уселся смотреть, увлекательно провел полчаса. Потом его показали Ватникову, и Ватников так и не понял, чего тот наглотался. С утра был послушен и тих… Передачу, которой и в помине не было, запомнил хорошо…
Пауза затягивалась.
