согласии приступить к работе. Директор обрадовалась его решению и ответила, что ему перезвонят сразу, как только старый руководитель филиала сможет ввести его в курс дела. Но после этого разговора телефон Вадима замолчал. Он ждал три дня, после чего набрал номер отдела кадров и спросил, почему же ему не звонят? Инспектор, которая обрадовала его несколько дней тому назад, сегодня упавшим голосом объявила, что ему отказано в работе. На вопрос, что же случилось, она ответила, что директор не объяснила ей причины отказа, но, вероятно, он связан с ответом из службы безопасности, которая общалась с прежним руководителем Вадима, его бывшим другом и директором завода, где Вадим управлял производством. Планы, рожденные решением, принятым в такой внутренней борьбе, выстроенные изголодавшейся семьей, согласившейся на возвращение в покинутый недавно город, планы, дающие надежду на более-менее нормальное существование, оказались разрушенными невидимой рукой тайного врага, след которого тянется к прошлой жизни, перечеркнутой и постепенно забываемой.
Глава 8
В маленький городок Вадим попал через пять месяцев после маминой смерти. Уже полтора года его лучший друг имел там полуоформленный завод, который считал почти своим. Во всяком случае, он полностью распоряжался всем комплексом, производил продукцию, принимал и увольнял рабочих.
С Сергеем они были знакомы пятнадцать лет. Знакомы — это не совсем подходящее слово. Они были лучшими друзьями. Вадим доверял Сергею больше, чем себе. Он говорил, что если ему что-то будет нужно, то Сергей сделает это быстрее и надежнее, чем он сам. В свое время Вадим пригласил Сергея в Польшу, где оба проявили себя с самой лучшей стороны по отношению друг к другу, как деловые партнеры, и где получилось неплохо заработать всего за полтора месяца. Все пятнадцать лет они жили в разных городах, но это расстояние как будто и не существовало между ними — оба знали, что если одному будет плохо, то другой в любой момент окажется рядом.
Сергей всю жизнь старался отдавать свободное время занятиям восточными единоборствами. Его привлекала не только хорошая спортивная подготовка, а больше даже — внутреннее, духовное содержание опытного бойца. В сложных ситуациях он предпочитал любым способом уйти от драки, объяснить сопернику, что разум — прежде всего, что он сильнее и поэтому предлагает мирно разрешить конфликт. Почти всегда это срабатывало, потому что, говоря о примирении, он никогда не испытывал страха.
Сергей был тем человеком, который научил Вадима играть на гитаре, но ученик, к гордости учителя, обошел его благодаря хорошим вокальным данным, и многие последующие годы, собираясь в компаниях, Сергей отдавал Вадиму гитару и с удовольствием слушал старые песни, которые они вместе когда-то разучивали. Пели Розенбаума, Высоцкого, песни, написанные самим Вадимом. Никогда в жизни они не поссорились. Если возникали спорные ситуации, то предпочитали, не откладывая, поговорить об этом и решить все так, чтобы не оставалось обиды или осадка в душе. Хотя таких ситуаций у них почти и не было.
Сергей уже несколько лет жил со второй женой, где у него родился сын, продолжая общаться с первой и старшим сыном. Их жизнь, что с первой, что со второй супругой нельзя было назвать благополучной. Странная черта присутствовала в характере Сергея: он строил свои семейные отношения так, что обе его женщины могли позволить крайне неуважительные высказывания в его адрес при абсолютно посторонних людях. Трудно было определить, имели ли обе его жены такой скверный характер сами по себе или это было у них приобретено в процессе совместной с Сергеем жизни, но ни с одной, ни с другой семьей нельзя было нормально отдохнуть, потому что любые посиделки заканчивались скандалами. В конце концов, и Татьяна — вторая жена Сергея, и сам Сергей привыкли к этим отношениям, и почти не обращали внимания на удивленные взгляды посторонних, становившихся невольными свидетелями их очередной стычки.
Несколько лет Сергей, занимаясь металлом, был поставщиком небольшого литейно-механического завода в своем городе. Завод являлся закрытым акционерным обществом, и вся основная деятельность заводчан, которых насчитывалось около ста двадцати человек, заключалась в стремлении как можно больше вынести с территории предприятия всего, что только можно было украсть. Литейщики дошли до того, что перебрасывали через забор мешки с алюминием и тут же несли их через проходную обратно, взвешивали и получали в кассе деньги как сдатчики металлолома.
Именно в таком полуразваленном состоянии собрание акционеров и выбрало своим новым директором самого крупного кредитора, которому неофициально завод должен был половину собственной стоимости. Этим кредитором был Сергей Валентинович Сахно. Вадим в то время, не зная в подробностях, как обстоят дела, от души радовался за своего друга, ставшего директором, пусть и небольшого, но завода.
Свою деятельность в новой должности Сергей начал с чистки кадров. Отлавливались воры, несущие через дыры в заборах, вычислялись приписчики и нечистоплотные кассиры, и, в конце концов, через год из ста двадцати человек на заводе осталось только сорок пять рабочих, которых оказалось вполне достаточно для нормального производственного процесса. В этот момент Сергей приехал к Вадиму с просьбой о помощи.
Он знал, что давний друг Вадима имеет хорошие связи в областной администрации, а на заводе к этому моменту возникла ситуация, когда стало необходимым переоформление документов собственности на производственный комплекс, потому что уволенные работники, не переставая вести борьбу за отнятый у них лакомый кусок, добились того, что арбитражным судом приватизация, проведенная несколько лет тому назад, была признана недействительной, и завод должен вернуться государству. Сергей, столько денег и сил вложивший в сохранение предприятия, оказался на грани потери огромных средств, а самое главное — дела, которым собирался заниматься всю оставшуюся жизнь.
Именно с просьбой о помощи в сложившейся ситуации он и обратился к Вадиму, сказав, что готов заплатить любому, только бы появилась возможность легально оформить завод на него, пусть даже через аукцион, хотя лучше без вложения таких немалых средств. Когда Вадим через Сашу стал искать пути решения этого вопроса, выяснилось, что есть возможность повлиять на областной фонд госимущества, но только при условии, что Сергей будет иметь всего пятьдесят процентов собственности в реорганизованном предприятии. Другого пути нет, потому что любые взятки, которые он готов предложить, никого не могут заинтересовать из-за своей мизерности в сравнении с теми делами, которые происходят на уровне обладминистрации, да и само понятие взятки в последнее время стало неактуальным. Людей, имеющих миллионы, интересуют не взятки, а дела, проекты, вложения в производства. А взятки — это удел заместителей начальников отделов, которые тянут деньги, а на самом деле ничего не решают, не имея права подписи. Все это Вадим передал Сахно, и тот, категорически отказавшись разделить с кем-либо завод, решил попробовать самостоятельно его переоформить полулегальным способом. Для этого ему нужна была фирма, открытая не на него, и тут он не мог найти более надежного варианта, чем тот, который предложил ему Вадим. Он отдал Сергею документы и печать своего частного предприятия, оставаясь его учредителем, а Сергей должен был назначить туда нового директора, чтобы Вадим, не участвующий в производстве, не нес за него и ответственности. Таким директором стала теща Сахно, которая с энтузиазмом вникла в рабочий процесс, разобралась с технологией и постепенно взяла на себя всю нагрузку, которая до сих пор лежала на плечах Сергея. Он же, уставший от многолетней борьбы и работы, на правах хозяина позволил себе расслабиться и не заниматься производством, полностью доверившись матери своей жены.
Очередной тревожный приезд Сахно к Вадиму был через полтора года с начала работы нового предприятия. Он подъехал к дому, где Вадим пять месяцев после маминой смерти жил со своей племянницей Александрой и ее дочкой Полинкой, о которых в свои последние минуты мама просила его заботиться. С сестрой в то время не общались и даже не встречались ни Вадим, ни Александра с самых похорон, когда Лена успела отличиться кощунственным цинизмом по отношению к только что похороненной матери.
Сергей вошел в дом почерневший, с дрожащими руками и сигаретой во рту, хотя Вадим знал, что тот бросил курить несколько месяцев назад.
— Что случилось?