— Вадик, я не знаю, как мне дальше жить! Я вчера поймал Степановну (так Сахно называл свою тещу, даже обращаясь к ней самой), когда она вывозила через проходную левый, неучтенный замок. Когда пересчитали, там оказалось на двадцать тысяч! Ты же знаешь, сколько сил я положил на борьбу с ворами и теперь пришел к тому, что собственная теща тащит у меня из-под носа, а мне уже несколько месяцев говорит, что дела плохи, металл подорожал, денег хватает только на сырье. Я почти голодаю, а она на той неделе купила младшему сыну «Ауди», сказав мне, что заняла денег.
— Сергей, этого не может быть! Чтобы Степановна у тебя воровала?! Кто угодно, только не она! Вы ведь вместе на заводе постоянно.
— В тихом болоте черти водятся! В глаза мне улыбалась, а сама за спиной сколотила бригаду, и они все это время вели два производства. Мне отчитывалась по завышенным ценам, а на эту разницу закупала сырье и изготовляла замки. Я не знаю, что мне делать и кому верить!
— Сергей, во-первых, успокойся! Во-вторых, я могу предложить тебе свою помощь. Подумай, — если ты сможешь найти мне какое-нибудь жилье, я приеду к тебе, вникну в производство, выявлю все слабые места, откуда еще можно украсть и перекрою эти ходы. Поставлю вам компьютерную программу складского учета и научу твоего бухгалтера в ней работать, составлю калькуляцию. Сколько понадобится, столько я у тебя и пробуду.
— Вадик, это было бы просто замечательно! Я чувствую себя совершенно одиноким! Мне не с кем поговорить даже. Видишь, я только к тебе могу приехать и поделиться, когда мне так хреново.
— Ну, так ты подумай, где мне поселиться, а я могу хоть завтра приехать.
— Вадим, а что тут думать, у меня стоит пустая трехкомнатная родительская квартира. Там, правда, несколько лет никто не жил, поэтому надо навести порядок. Приезжай, первые дни поживешь у нас, а если хочешь, вообще можешь у нас жить, комната свободная есть.
— Нет, спасибо! Я лучше в той квартире остановлюсь. Представляешь Танину реакцию, если мы с тобой приедем, и ты заявишь, что теперь я буду жить у вас?
— Ну, во всяком случае, первое время, пока там все обустроим, будешь у нас. Помимо жилья я тебе организую бесплатное питание у нас в заводском кафе. Его арендует мой знакомый азербайджанец, но за аренду не платит. Зато я кушаю у него, когда мне надо. Я с ним договорюсь, чтобы ты раз в день плотно обедал, а мы с ним сочтемся. Еще есть две машины. Одна моя, другая служебная у Карнавалова — коммерческого директора. В любой момент можешь пользоваться обеими. А когда обустроишься, решим вопрос с твоей зарплатой.
— Сережа, я еду не деньги зарабатывать, а тебе помочь.
— Но кушать-то тебе что-то надо! Все, не думай об этом. Как только будешь готов — звони, я за тобой приеду.
Через несколько дней Вадим приехал к Сахно со спортивной сумкой личных вещей и надеждой отвлечься от тягостных мыслей о маминой недавней смерти, которые не давали ему заснуть по ночам, и, убегая от которых, он частенько обращался к помощи спиртного. Сергей официально представил его коллективу как своего заместителя по производству и сказал, что наделяет нового зама полномочиями, равными своим во всем, что касается любого из рабочих вопросов, кроме финансовых. Кассу, после позорного изгнания тещи, Сахно доверил вести своей жене под его бдительным контролем. Вадиму же, помимо предложенного ранее, Сергей назначил зарплату в шестьсот гривен, объяснив ее размер тем, что все предыдущие замы получали столько же. Зато, кроме этой небольшой зарплаты, Сергей открыл перед Вадимом неограниченные перспективы дальнейшего развития параллельных видов деятельности, которые они только смогут вместе придумать и организовать. Деньги вкладывает Сергей, а работает Вадим. Прибыль делится пополам — ведь они же друзья!
Вадиму понадобилась неделя на то, чтобы разобраться в технологии производства навесных замков, начиная от литья алюминия и заканчивая упаковкой готовой продукции. Очень помогла полученная в юности специальность слесаря. Он вникал во все технологические процессы, взвешивал на весах детали, расспрашивал у литейщика о температурах плавления и процентного количества шлака, сам пробовал собирать замки, разобрался в подготовке сырья, калибровке круга, в технологии покраски и гальваники. После ПТУ Вадим никогда не переступал заводского порога, но эта новая, совершенно незнакомая работа затянула его. Ему нравилось общаться с коллективом, болеть за качество продукции, торопиться в срок подготовить партию товара. Он даже отметил для себя, что мог бы до самой пенсии трудиться в стенах этого предприятия. Должность заместителя директора завода, пусть даже такого маленького, тешила его самолюбие. Он особенно это ощутил, приехав проведать свою бабушку, тогда еще живую, волей рока пережившую собственную дочь, когда она расплакалась от радости за внука, дослужившегося, в ее устаревшем понимании, до такого ответственного поста.
Итогом первой рабочей недели стало предположение Вадима о завышенных нормах расхода алюминия. Взвесив готовые детали, откинув процент на шлак и прочие потери при литье, введя данные в программу складского учета, он предположил, что в месяц на литейке утаивается продукции на сумму около полутора тысяч гривен. Сергей был озадачен таким заявлением неопытного своего зама, но, выслушав аргументы Вадима, поручил ему самому разобраться с литейщиком. Вадим не был уверен в своих подозрениях, хотя теоретические расчеты, проверенные несколько раз и сделанные на основе нескольких выборок, все же указывали на завышение нормы расхода. Тогда, чтобы сгоряча не обидеть человека зря (вдруг он все-таки ошибается), Вадим решил предложить литейщику новые нормы, и если тот согласиться попробовать с ними поработать, то это будет доказательством правоты нового руководителя производства. Каково было удивление Вадима, когда он не услышал от рабочего ни одного слова возражения, а через месяц обнаружилось, что расхождение теоретических расчетов с практикой составило всего двадцать килограммов при общем обороте алюминия — четыре тонны.
Это была настоящая победа нового зама, которую правда, кроме него, никто не оценил, даже Сахно, который сэкономил на этой дотошности друга восемнадцать тысяч в год. Тогда Вадим объяснял это простой привычкой к воровству в среде коллектива. Да и что это была за сумма по сравнению с двадцатью тысячами, ежемесячно уплывающими в карман тещи.
Когда Вадим создал небольшую компьютерную программу, позволившую рассчитать себестоимость замка, Сахно был в восторге от того, что наконец-то он увидел свои настоящие доходы, так тщательно до сих пор скрываемые от него нечистоплотной родственницей, которая даже не умела включать компьютер, не то что на нем работать. В это же время Вадим стал случайным свидетелем разговора Сахно с Геной — его компаньоном и арендатором столярки. Они вместе вкладывали деньги в закупку леса, Сергей предоставлял оборудованный цех, а Гена с двумя рабочими изготовляли там окна и двери. Когда Гена предоставил отчет о расходах дерева на изготовление одной двери, Вадим краем уха услышал эту цифру. Он далек был еще три недели назад от литейного производства, но благодаря полученной когда-то специальности мог хотя бы отличить напильник от надфиля, но столярка была для Вадима настолько неизвестна, что обратить внимание на представленный отчет ему помогло только ассоциативное мышление и знание начальных основ физики. В бумагах было указано, что на изготовление одной двери уходит треть куба пятидесятой доски. Когда Гена ушел, Вадим обратился к Сергею и его жене, которой Сахно поручил вести учет по столярке, и которая совершенно не представляла, что такое пятидесятка и что такое куб.
— Ребята, я случайно услышал, что на одну дверь уходит треть куба леса.
— Ну да, так Гена расписал в отчете, — растерянно ответил Сергей.
— Если я правильно понимаю, — продолжал Вадим, — куб леса — это кусок дерева размером метр на метр на метр. — Вадим руками в воздухе очертил условные формы. — Толщина двери в спичечный коробок, а ее площадь около полутора квадрата. Если следовать представленным расчетам, то выходит, что из такой глыбы дерева можно сделать всего три тоненькие двери! А куда же девается все остальное?
Сахно просиял.
— Вот ты этим и займись! У тебя так хорошо получается считать, а Татьяна в этой бухгалтерии ни в зуб ногой.
— Сергей, да я же ничего не смыслю в столярке. Мне придется полностью переучиваться, чтобы там разобраться. А завод? Да, может, Гена и прав! Ведь я только предположил.
— Пойдем, прогуляемся! — предложил Сахно и вывел друга из офиса на улицу. — Вадик, я уже несколько месяцев вожусь с этой столяркой, вкладываю деньги, а отдачи никакой. Таня в ней совершенно
