ребячьи хлопая дверью. Но Вадим не находил смысла в таком настрое со стороны Татьяны и прогнал от себя эту мысль.
Глава 9
Вадим и Карнавалов после работы сидели в летнем кафе, пили пиво и ждали, пока официантка принесет котлеты по-домашнему с картофелем фри. Вечер был прохладным по сравнению с жарким днем. Чувствовалось приближение осени. Они увидели проходившего мимо Гену, с которым Сахно разорвал договор аренды. Гена подсел к ним за столик и тоже заказал себе пиво и ужин. Разговор шел о заводе, но появление товарища перевело тему на недавние события, связанные с подозрениями против Стаса. Вадим никак не хотел допускать мысль о том, что его сотрудник может оказаться не чистым на руку, но предъявленные с такой уверенностью обвинения все же посеяли в душе зерно сомнений. Когда Карнавалов на несколько минут отошел, Гена обратился к Вадиму.
— Вадик, я не хотел при Сереге с тобой разговаривать, но я сегодня слышал разговор о том, что Сахно подозревает тебя в махинациях на столярке. У вас там все чисто?
— Гена, да ты что? Ты смеешься? Ты же знаешь, что я приехал сюда для того, чтобы помочь Сахно навести порядок на заводе, чтобы исключить любое воровство! Неужели ты можешь подумать, что я за его спиной жульничаю! Да мы с Сергеем пятнадцать лет — лучшие друзья! Мы друг другу доверяем больше, чем себе! Я его первого сына крестил!
— Вадим, да ты не заводись! Я-то знаю о ваших отношениях, и о том, что вы кумовья, и о том, как вы вместе в Польше работали. Но Сахно уже не тот человек, которым был раньше. Я сам знаю его несколько лет и вижу перемены, в нем произошедшие. Большие деньги его испортили. Ты не хочешь замечать, а я на себе уже это ощутил. Теперь вот он и до тебя добрался. Ты Карнавалову не говори пока ни о чем, потому что узнает он — узнает и Сахно. Тебе лучше самому сначала поговорить с Сергеем. Но ты осмотрись вокруг, ведь у Сахно, кроме тебя, нет ни одного друга. А это неспроста! Зато у него есть жена, которая не пожалеет ради денег ни чужих, ни тебя. Ведь это ее мама тащила у Сахно из-под носа, пока он спал до двенадцати дня. А яблочко от яблоньки не далеко падает. Будь внимательнее!
Гена поужинал и ушел, но оставил в душе Вадима такую смуту, с которой нелегко было справиться самостоятельно. Вадим заказал водки и, выпив на двоих с Карнаваловым бутылку, рассказал ему о разговоре с Геной.
— Вадик, не бери дурного в голову. Сахно может сегодня одно сказать, а завтра совершенно противоположное. Мы с ним уже несколько лет вместе, он вечером принимает решение и дает мне распоряжение, а, переспав ночь, приезжает утром и все кардинально меняет. То ли Татьяна ему там что-то советует, а иногда мне кажется, что она ему подливает чего-то. Он с ней грызется при всех, а делает в конце концов — по ее. И, как правило — наутро. Наверно, ночью у нее есть убедительный аргумент на все случаи жизни! Тебе стоит с ним поговорить открыто. Спросить, что это за слухи о твоем участии в Стаса делах.
— Сергей, ну и ты туда же! Нет у Стаса никаких дел. Мы пересчитали остатки леса — двадцать кубов перелопатили, каждую доску записали, каждый обрезок. Все сходится. Пацан какой-то ляпнул своим языком, а все подхватили сплетню и разнесли. Он сам, наверное, и разнес! Хорошо, что я Стаса предупредил о враге в бригаде, пытающемся его очернить. Но только не могу понять — зачем? Если бы Денис мог метить на место Стаса — тогда все объяснимо, но ведь он совсем еще не умеет работать. На что он может рассчитывать?
— Вадик, ты ведь знаешь, чей Денис друг? Правильно, Игоря, Таниного брата. Он не только друг, а еще и дальний их родственник. А ведь ты видишь, как вся ее семья вцепилась в этот завод: Татьяна кассу всю держит, сестра ее ведет учет и кадры. Подруга главным бухгалтером работает. Мама больше года жульничала, да вот случайно попалась. Один Игорек пока без дела слоняется. А ему ведь тоже нужно кусочек какой-нибудь оторвать. Я не удивлюсь, если он на столярку глаз положил. Он хоть и молодой, хоть в глаза и улыбается, а задних мыслей у него гадких — полная голова. У него во взгляде хитрость и подлость сверкает.
— Сережа, если бы ты знал, как мне тяжело все это слушать! Ведь это о семье моего лучшего друга идет речь. Давай еще водки закажем!..
На следующий день Вадим пригласил Сахно выйти с ним на улицу. Он сразу в лоб задал другу вопрос.
— Сергей, скажи, неужели мы дошли с тобой до таких отношений, что ты можешь подозревать меня в воровстве?
— Ты что, Вадим! Кто тебе сказал такую глупость?
Вадим понял, что для выяснения истины придется идти ва-банк, и назвал имя Гены, которому это признание не могло ничем навредить, но от которого Сахно не сможет отказаться, если такой разговор имел место. И тут вдруг Сергей начал юлить и выкручиваться. Тот Сергей, который всегда говорил то, что думал, и предпочитал прямой разговор тайным обидам, начал говорить, что Гена его неправильно понял, что он не Вадима имел в виду, а то, что Вадим очень хорошо умеет считать, а вот столярку не может до ума довести. И что-то еще и еще.
Вадиму стало, от такого низкого поведения друга, жаль его и обидно за себя. Он не хотел продолжать этот неприятный разговор, а только еще раз отметил, что Стас ни разу не был пойман на воровстве, и этот факт никому не дает права беспочвенно его подозревать.
Отныне с каждым днем отношение к Вадиму со стороны семьи Сахно становилось все холоднее и холоднее. Через несколько дней Сергей распорядился снова сделать на столярке ревизию и отчитаться по остаткам леса. А вечером того же дня Вадиму сообщили, что умерла его бабушка. Он набрал номер Сахно.
— Сергей, привет! У меня сегодня умерла бабушка. Я утром поеду домой, — произнес он упавшим голосом.
— Хорошо! А вы посчитались на столярке? Я понимаю, сейчас, наверное, не время спрашивать, но вы посчитались?
— Я вернусь и посчитаемся! — Вадим еле-еле смог сдержать порыв негодования по поводу подобной черствости старого друга. Неужели у него не нашлось слова соболезнования? Неужели не пришло в голову спросить — не надо ли денег, предложить машину? Он понял, что его лучший друг, его Сережка, стал совершенно другим человеком. Он стал бездушным бизнесменом, возлюбившим деньги и ради них позабывшим о душе.
К этому времени Вадим уже не жил в квартире, первоначально предложенной Сергеем, он не питался в заводском кафе и не пользовался машиной, потому что по секрету Сахно запретил Карнавалову давать ее кому-либо, в том числе и Вадиму.
Самым большим противоречием, которое Вадим никак не мог себе объяснить, было то, что уже два года Сергей считал себя верующим человеком. Он каждое воскресенье посещал собрания свидетелей Иеговы, ежедневно читал Библию и не раз поднимал религиозные вопросы в разговорах с Вадимом, чувствуя себя в этих беседах духовным поводырем. Именно из уст Сергея Вадим услышал выражение, что Библия является инструкцией к человеческой жизни и нужно читать ее ежедневно, чтобы уже в этой жизни человек смог ощутить благодать Господню. Вадим видел ошибки, которые допускал Сергей в своем праведном, как сам он считал, пути. Он понимал, что, обращаясь в нетрадиционную религию, Сергей незаметно становится заложником исковерканных понятий благодати, ища награду за свою веру на Земле и объясняя эту благодать материальным достатком. Но, попытавшись однажды поспорить, Вадим понял, что собрания проводятся не дилетантами и что Сергей серьезно втянут и одурманен софистикой религиозной секты. Он не стал бороться с невидимым врагом, потому что Сахно не хотел слушать ничего и никого, кто мог позволить себе нелестные отзывы о его духовном выборе. Сергей раздражался и замыкался при любой попытке возразить тому, что он слышал на собраниях. Вскоре они с Вадимом вообще перестали касаться этой темы.
Однако противоречия веры и поступков обострялись. Однажды на совещании Вадим поднял два
