Сумка с миллионами

Я смотрел на жену. Ее волосы блестели на свету лампы, которая стояла на ночном столике, и отливали каким-то золотым оттенком, напоминая ореол.

– Но разве ты хоть иногда не чувствуешь себя плохо? – спросил я.

– Плохо?

– Я про то, что мы совершили.

– Конечно, – ответила она. – Я все время себя плохо чувствую.

Я кивнул. Я был рад, что Сара признала это.

– Но нам предстоит всю жизнь жить с этим. Надо научиться воспринимать это, как любое другое горе.

– Но это совсем не то. Я убил собственного брата.

– Но это была не твоя вина, Хэнк. У тебя не было выбора. Ты должен это понимать. Поверь мне, – ласково произнесла Сара, потянулась и дотронулась до моей руки. – Это правда.

Я ничего не ответил. Сара сжала мою руку.

– Понимаешь? – спросила она.

Жена внимательно смотрела на меня и сжимала мою руку до тех пор, пока я не кивнул. Потом она посмотрела на часы. Как только она пошевелилась, ореол над ее головой исчез.

Было 3:17. Я уже совсем проснулся. Теперь все мысли в моей голове были абсолютно ясными и четкими. Я про себя повторял одну и ту же фразу: это не твоя вина.

– Иди ко мне, – сказала Сара и протянула ко мне руки, чтобы обнять. Я прильнул к ней. Сара медленно увлекла меня на кровать.

– Все будет хорошо, – шептала она. – Я обещаю.

Потом она подождала несколько секунд, как будто хотела убедиться, что я больше не буду пытаться сесть, и повернулась, чтобы выключить свет.

Пока мы лежали в темноте, Мери Бет начал выть.

– Я когда-нибудь застрелю его, – сказал я. – Хватит ему страдать.

– О, Хэнк, – вздохнула Сара. Она уже почти заснула. Она лежала справа от меня, нас разделяли холодные простыни.

– Мы и так уже слишком много стреляли, – добавила Сара, немного помолчав.

Перед самым рассветом вернулась зима. Подул северный ветер, и сразу похолодало.

В пятницу утром, когда я ехал на работу, пошел снег.

9

Снег шел все утро и весь день. Покупатели, заходившие в «Рекли», отряхивались, топали ногами, сбивая налипший снег с обуви. Так что довольно скоро у двери образовалась лужа. Все были удивлены и недовольны такой резкой сменой погоды. Город словно накрыла белая пелена. Все стало как будто тише. Даже голоса горожан изменились.

На меня же изменение погоды произвело больше успокаивающий, чем раздражающий эффект. В тот день я почти не работал. Большую часть рабочего времени я просидел за столом, глядя в окно на падающие снежинки. Я смотрел, как снег медленно покрывает весь город, как он окутывает машины и дома, прячет яркие краски под своим белым саваном, будто одевая город в белую униформу.

Иногда я смотрел на кладбище. Теперь и могилы Джекоба, Луи, Нэнси и Сонни были покрыты снегом.

Закрывая глаза, я представлял, как снег падает в парке, как снежинки оседают на ветках деревьев, как они медленно укрывают самолет.

Сара была права. Самолет скоро найдут. А потом про него забудут. И тогда мы сможем начать новую жизнь.

«Только бы никто не догадался о том, что убийства связаны с деньгами из самолета», – повторял я про себя, как молитву.

Пока я смотрел на снегопад, я думал о том, куда мы можем поехать и как мы будем жить. Я рисовал в воображении дома, яхты, разные страны. Я представлял, как мы с Сарой будем заниматься любовью на берегу океана, я представлял, какие дорогие подарки я буду ей делать: модные духи, украшения и все, что она только пожелает.

За целый день снег засыпал весь город. Моих утренних следов уже не было видно.

Примерно за полчаса до закрытия магазина мне позвонил шериф Дженкинс.

– Привет, Хэнк. Ты занят?

– Не очень, – ответил я. – Убираюсь перед выходными, совсем в грязи заросли.

– Ты не мог бы заскочить ко мне? Здесь кое-кто, кому ты можешь очень помочь.

– Кто?

– Его зовут Нил Бакстер. Он из ФБР.

Пока я шел по улице, засыпанной снегом, я мысленно успокаивал себя: «Это никак не связано с тем, что я совершил. Они не собираются меня арестовывать. Если бы они собирались меня арестовать, они бы сами приехали в „Рекли“».

Кабинет Карла находился на втором этаже небольшого кирпичного здания. Перед тем как подняться по лестнице, я остановился и собрался с мыслями. Потом я стряхнул снег с волос, расстегнул пальто и немного ослабил галстук.

Карл встретил меня у входа. Мне показалось, что он меня уже ждал. Он улыбался и поприветствовал меня так, как будто мы были старыми хорошими друзьями. Потом он взял меня под руку и повел в кабинет.

На самом деле у него было два кабинета. Первый служил приемной или, скорее, секретарской, здесь за столом сидела жена Карла и что-то печатала. Она улыбнулась мне, когда мы вошли, и тихо поздоровалась. Я улыбнулся ей в ответ. Дверь во второй кабинет была прямо за ее столом. Эта дверь была приоткрыта, и я увидел человека, который сидел спиной к нам. Он был высоким и крепким. Одет он был в темно-серый костюм.

Я прошел за Карлом в дальний кабинет. Когда мы вошли, Карл закрыл за мной дверь. Кабинет был очень маленьким. Здесь стоял деревянный стол, три пластмассовых стула, а вдоль стены, которая тянулась напротив окна, стояли разные папки. На стене висели две фотографии. На одной была Линда с котом на коленях, а на другой – вся семья Дженкинса: дети, внуки, кузены, племянники, племянницы и другие родственники. Все они сидели на поляне перед желтым с голубыми ставнями домом. На столе у шерифа был полный порядок. Все было разложено по местам. Рядом с кружкой с карандашами стояла пластиковая подставка с маленьким американским флагом. За столом на стене висела застекленная полка для оружия.

– Это агент Бакстер, – сказал Карл.

Мужчина поднялся со стула, повернулся ко мне и протянул руку для рукопожатия, перед этим зачем-то приложив ладонь к брюкам. У него были широкие плечи, квадратное лицо и плоский, как у боксера, нос. Его рукопожатие было крепким и уверенным. Когда Карл представлял меня, агент Бакстер внимательно на меня смотрел. Странно, но лицо этого человека показалось мне очень знакомым, как будто он был телезвездой или спортсменом, но я никак не мог точно вспомнить, где же я его видел. Он вел себя очень спокойно и уверенно.

После взаимных представлений и приветствий мы сели и Карл сказал:

– Ты помнишь, когда в начале зимы я встретил вас у парка?

– Да, – ответил я, чувствуя, как в груди что-то начинает сжиматься.

– Если я не ошибаюсь, Джекоб тогда сообщил, что за пару дней до этого вы слышали шум двигателя какого-то самолета?

Я кивнул.