Время умирать

– Мы прошли с тобой вместе долгий путь, – пробормотал он.

– Долгий тяжелый путь, – согласился Шон, – но уже виден конец. В это же время завтра…

Он не стал продолжать, а Альфонсо долго не отвечал.

– Мы с тобой сражались плечом к плечу, – наконец сказал Альфонсо.

– Как львы, – подтвердил Шон.

– Я называл тебя Баба и Нкози Какулу.

– И я этим гордился, – формально ответил Шон. – А я называл тебя другом.

Альфонсо в темноте кивнул.

– Я не могу позволить тебе перейти границу Зимбабве, – сказал он с внезапной решимостью.

Шон перенес тяжесть тела на пятки.

– Это почему же?

– Помнишь Катберта? – спросил Альфонсо, и Шону потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить это имя.

– Катберт… а, ты имеешь в виду того, с авиабазы Большая скала. Того, что помог нам провести операцию?

Казалось, все это было так давно.

– Племянник генерала Чайны, – кивнул Альфонсо. – Именно о нем я и говорю.

– Сэмми Дэвис-младший, – улыбнулся Шон. – Такой холодный равнодушный кот. Да, я хорошо его помню.

– Генерал Чайна разговаривал с ним по радио. В то самое утро с базы хеншо, после нашей победы. Я был в бункере, в соседней комнате и слышал все, что он говорил.

Шон почувствовал, как по его спине пробежал холодок, а кончики волос на затылке начало покалывать.

– И что же Чайна ему сказал? – спросил он, боясь услышать ответ.

– Он приказал Катберту дать знать зимбабвийцам, что это ты совершил налет на базу Большая скала и украл индеки, полный ракет. Он велел Катберту сообщить им, что ты собираешься вернуться в Зимбабве через долину Хондо, в районе миссии Святой Марии, и что они должны поджидать тебя именно там.

У Шона закрутило в животе, и довольно долго он не мог прийти в себя от размеров и коварства расставленного ему Чайной капкана. В этом была просто-таки дьявольская жестокость. Позволить им поверить, что они наконец свободны, дать им почувствовать, что все опасности позади, когда на самом деле они двигались навстречу такой участи, какую не мог бы уготовать им и сам Чайна.

Ярость высшего командования Зимбабве не будет знать границ. У Шона был зимбабвийский паспорт, документ довольно удобный, но который сразу же превратит его в предателя и убийцу, который не может ожидать никакой помощи со стороны. Он тут же будет передан в знаменитую зимбабвийскую Центральную разведывательную организацию и направлен в пыточные подвалы тюрьмы Чикаруби, откуда живым он уже никогда не выйдет. Джоба, невзирая на его ранение, ждет та же участь.

Даже Клодия, хотя она и является американской гражданкой, больше попросту не существует. Прошло уже несколько недель, как было объявлено о ее пропаже. К этому времени интерес к этому случаю угаснет даже в американских посольствах в Хараре и Претории. Она, как и ее отец, будет считаться погибшей и не сможет рассчитывать на какую-либо защиту. То есть, она так же уязвима, как и все они.

Ловушка захлопнулась, и выхода из нее нет. У них за спиной армия РЕНАМО, с флангов – ФРЕЛИМО, а впереди – зимбабвийская ЦРО. Им остается или слоняться по диким джунглям, или быть загнанными, как дикие животные, или умирать от голода в пустыне.

– Думай! – сказал сам себе Шон. – Ищи выход.

Они могут попробовать пересечь границу Зимбабве не в районе долины Хондо, а где-нибудь в другом месте, но ЦРО в поисках их поднимет на ноги всю страну. На каждой дороге будут установлены постоянные военные блокпосты. Без документов им не пройти и нескольких миль. А еще Джоб, что делать с Джобом? Как им пронести раненого, когда вся полиция и армия будут искать человека на носилках?

– Нам надо идти на юг, – сказал Альфонсо. – Мы пойдем в Южную Африку.

– Мы? – удивился Шон. – Ты хочешь пойти с нами?

– Я не могу вернуться к генералу Чайне, – философски заметил он, – особенно после того, как я его предал. Я пойду с вами в Южную Африку.

– Но ведь это переход длиной в триста миль, мимо двух враждующих армий: ФРЕЛИМО и южной группировки РЕНАМО. А как быть с Джобом?

– Мы понесем его с собой, – ответил Альфонсо.

– Триста миль?

– Тогда оставим его здесь, – пожал плечами Альфонсо. – Он всего лишь матабел, умрет так и так, невелика потеря.

Шон почувствовал, как у него к горлу подступают злые слова, но сумел сдержаться, пока все хорошенько не обдумал. Обдумав же предложение Альфонсо, он понял, что тот абсолютно прав. На севере сомнительное убежище в Малави было блокировано водами реки Кабора и отрядами генерала Чайны. На востоке лежал Индийский океан, а на западе поджидала зимбабвийская ЦРО.

– Хорошо, – с неохотой согласился Шон. – Юг – это единственный выход. Возможно, мы и сможем проскочить между ФРЕЛИМО и южными силами РЕНАМО. Все, что нам там придется сделать, так это пересечь хорошо охраняемую железнодорожную ветку и переправиться через Лимпопо да найти достаточно пропитания, пока мы будем идти по выжженной и опустошенной десятью годами гражданской войны территории.

– Зато в Южной Африке мы будем есть мясо каждый день, – жизнерадостно заметил Альфонсо.

Шон встал.

– А твои люди пойдут с нами?

– Я убью тех, кто не пойдет, – прозаично заявил Альфонсо. – Мы не можем отпустить их обратно к генералу Чайне.

– Правильно, – согласился Шон. – А ты по расписанию доложишь Чайне, что мы пересекли границу Зимбабве. С помощью радио мы сможем водить Чайну за нос дня четыре, а то и все пять. Он не догадается, что мы повернули на юг, пока ты будешь докладывать, что мы идем по прежнему пути и находимся вне его досягаемости. Тебе лучше бы немедленно переговорить со своими людьми. На юг лучше свернуть прямо сейчас. Поговори с ними, пока они сами не догадались, что мы что-то задумали.

Альфонсо созвал своих бойцов. В серых лучах рассвета лица шанганов, когда они собрались в круг и слушали, как Альфонсо расписывал им южный рай, в который он их поведет, казались спокойными и рассудительными.

– Мы все устали от войны, устали жить в кустах, как животные. Настало время научиться жить, как люди, найти себе жен и растить сыновей.

Альфонсо был полон пламенного красноречия, свойственного всем новообращенным, и прежде чем он закончил свою речь, Шон увидел в глазах большинства солдат выжидательное понимание и почувствовал облегчение. Впервые он начал верить, что предстоящее им путешествие действительно возможно – хотя и при достаточных усилиях и немалой доле удачи.

Он пошел сообщить о том, что им предстоит, Клодии и Джобу. Клодия как раз обтирала лицо раненого влажной тряпкой.

– Ему намного лучше. Вот что значит хороший ночной отдых.

Она умолкла, едва заметила выражение лица Шона. Настроение Клодии заметно ухудшилось, как только он рассказал, что им предстоит.

Джоб лежал очень тихо, и Шон, решив, что он опять перешел грань сознательного и бессознательного, нагнулся проверить ему пульс. Как только он коснулся его руки, Джоб открыл глаза.

– Ты доверяешь этим шанганам? – прошептал он.

– У нас не слишком большой выбор, – заметил Шон, затем резко продолжил, – мы…

– Оставь меня здесь. – Шепот Джоба был едва слышен.

Выражение лица Шона посуровело и в голосе появились злые нотки.

– Прекрати эту ерунду, – предупредил он Джоба.