И хоть никто не продублировал приказ, его услышали. Где-то в глубине помещения щелкнул рубильник, люстра ярко вспыхнула, замигали плафоны, укрепленные на стенах. Потапчук слегка прищурился от яркого света, так не вязавшегося с убранством зала.
Ряды кресел сдвинули к стенам, освободив проход к середине и площадку перед сценой. Там высился подиум, затянутый черной материей, стояли низкие столики для цветов, два ряда стульев для родственников. Зал был хоть и не очень большим, но довольно вместительным.
«Человек на триста-четыреста», – определил генерал.
Сюда вела большая парадная дверь, через которую Потапчук и вошел, и две двери черного хода на случаи пожара. Федор Филиппович медленно поворачивался на месте, осматривая зал.
«Окон нет, это хорошо», – подумал он и остановил взгляд на амбразурах кинопроекторной, расположившихся под самым потолком.
– План, – отрывисто бросил он, и ему тут же подали план, очевидно, изъятый у инженерной службы Академии наук. Это была огромная синька.
Капитан, стоявший рядом с Потапчуком, принялся высказывать свои предположения, опережая замечания Федора Филипповича:
– Есть лишь пять мест, откуда может появиться киллер…
Потапчук поморщился. Не любил он это слово – как будто нет русских, обозначающих это же понятие! Хотя, с другой стороны, вроде бы и хорошо, вроде бы как слово чужое, так и явление чужое, никак не наше.
– Идеальным местом для киллера является надстройка сцены, – продолжал капитан. – Оттуда две двери выходят на крышу и одна – на чердак. По раме, на которой смонтирован экран, легко спуститься на сцену и подняться.
– Вы уже успели там все обыскать?
– Осмотр заканчиваем, но пока ничего не обнаружили.
Потапчук был уверен, что ничего и не обнаружат.
Самое надежное место никогда не используется – ведь именно там выставят самую надежную охрану.
– Я считаю, там достаточно пяти человек.
– Да, – кивнул Потапчук, – двое внизу и трое вверху.
– Я так и распорядился.
– Запасные выходы вы перекроете наглухо? – спросил генерал.
– По правилам пожарной безопасности этого делать нельзя, но мы выставим там охрану, по два человека на каждую лестницу – внизу и вверху.
– Что ж, логично. Хотя и этими ходами вряд ли кто воспользуется. А как насчет кинопроекторной?
Капитан посмотрел на амбразуры кинопроекторной – там горел свет.
– Сейчас обыскивают. Двое моих ребят работают.
– Больше всего мне не нравится центральный вход, – нахмурился Потапчук. – Я боюсь вот чего. Скорее всего, приедут члены правительства, а с их охраной наладить взаимодействие достаточно сложно. У вас есть списки тех, кто прибудет?
– Да, – капитан подал бумагу.
Потапчук пробежал ее глазами.
– Будем считать по максимуму, – сказал генерал. – Сколько человек вы предполагаете задействовать?
Капитан чуть помедлил:
– По моим сведениям, полковник Баталов планирует задействовать на объекте восемьдесят человек.
– Прямо как президента США принимаем.
– Думаю, приехал бы Клинтон, и то людей было бы меньше.
– Да уж… Но мы не Клинтона принимаем, а Кленова охраняем, – скаламбурил генерал Потапчук. Его голос гулко звучал в пустом актовом зале.
Рация в руках капитана, до сих пор молчавшая, вдруг ожила.
– Извините, Федор Филиппович, – капитан приложил рацию к уху, и тут же его лицо сделалось напряженным. – Федор Филиппович, надо подняться в кинопроекторную, нашли…
– Что там?
Капитан шепотом пояснил:
– Обнаружили спрятанное оружие.
– Что?
– Винтовку с оптикой.
– Это уже кое-что, – Потапчук вздохнул и быстро зашагал по широкой ковровой дорожке.
Капитан забежал вперед, открывая перед генералом массивную филенчатую дверь.
– Вот здесь, Федор Филиппович, через балкон, и вход в проекционную.
– Вы же показывали мне план, капитан.
Вдвоем они поднялись к обитой железом невысокой двери. В помещении, облицованном белым кафелем, стояло два поста проекторов и черная, размером с большой чемодан, звуковая колонка, повернутая динамиком к стене. Задняя крышка была отвинчена и стояла рядом, прислоненная к электрическому шкафу.
Прямо в колонке виднелась снайперская винтовка Драгунова со съемным прикладом, внизу лежали тонкие кожаные перчатки.
– Мы пока ничего не трогали, как нашли, так и стоит.
– Молодцы, ребята, – генерал присел возле колонки на корточки. – Оружие хорошее, винтовка безотказная, – проговорил он. – Уже лет шестьдесят ей пользуются. Хоть и напридумывали Бог весть чего, а старушка из обихода никак не выходит. А что это за оптика такая? – поинтересовался генерал, склонив голову к плечу. – Никогда такой не видел.
– Гэдээровская оптика, Цейс с лазерной наводкой.
– Серьезно… И когда же ее сюда поставили?
– Скорее всего, вчера. Сегодня тут повсюду были наши люди.
«Вчера? – задумался генерал. – Вчера о смерти Лебедева знали лишь единицы».
– Что будем делать? – спросил капитан.
Потапчук осмотрелся, затем довольно улыбнулся.
– Надо сделать так, чтобы из этой винтовки невозможно было выстрелить. Это раз. Затем поставить ее на то же самое место, все шурупы в колонке завернуть.
Короче, сделайте так, чтобы киллера можно было взять с поличным на месте и тем самым максимально оттянуть время. Разберитесь с замками – чтобы вы могли ворваться в любой момент.
– Скорее всего, убийца хотел воспользоваться этой дверью, – капитан показал па низкую железную дверцу в углу.
– Откройте.
Пахнуло свежим ночным воздухом. Дверь выходила на металлическую площадку, от которой вниз по стене шла сварная из прутьев лестница. Такой лестницей снабжена каждая кинопроекторная, где бы она ни находилась – в доме культуры, в сельском клубе или же в президиуме Академии наук.
– Возможно, он задумал по этой лестнице скрыться, а войти вместе со всеми. Так что люди должны стоять и там и там, но так, чтобы не маячили на глазах, под видом пришедших на похороны. Взять его нужно внутри, когда он будет доставать винтовку, и, желательно, чтобы в зале никто ничего не услышал и не заметил. Где сейчас полковник Баталов?
– В крематории. Он уехал, когда здесь мы уже все заканчивали.
– Ладно, он сам мне позвонит.
Ехать в крематорий генерал Потапчук не хотел, он уже знал от Кленова, что тот собирается присутствовать только здесь, в актовом зале Академии наук: знал об этом и полковник Баталов. Но охрану выставляли повсюду: во-первых, Кленов мог передумать, а во-вторых, так легче сбить с толку противника. Ведь если он ведет наружное наблюдение, то видит приготовления и здесь, и в крематории, а значит,
