– Знаю.
Последовала некоторая пауза, в течение которой МегаСан увел 'меган' с хайвэя, съехал на развязку у набережной и, прокрутившись по ней, на максимально возможной на оживленной улице Иеремии II скорости погнал машину назад, к центру.
– Ты миновал его, он над тобой, на хайвэе, – сказал Карл.
– Поворачивает?
– Нет, пошел дальше по хайвэю… стоп… он сворачивает на Даун-Банк!
– Ага… хочет перехватить меня на Силвер-Плаза… Карл, что городская полиция? Можете их навести на него?
– Нет санкции, – мрачно сказал Карл, – да ты сам посуди: разве они смогут – с некробиотикой-то?
– Понимаю… Так, Карл, я ухожу вправо на Силвер и сразу вправо на Даун-Банк, проскочу мимо него под мостом… следи, если он будет разворачиваться!
– Как он там развернется, там же разделитель?
– Там есть одно место, разделитель снят для какого-то ремонта… Я вчера там ездил…
Мы свернули в узкий старый проезд между мрачноватыми нежилыми зданиями – то ли складами, то ли заброшенными цехами; метров через двести пошли неприветливые кварталы жилых бетонных пятиэтажек, где по улицам носились оравы детей на велосипедах, вдоль тротуаров уныло стояли десятки старых, ржавых, зачастую полуразобранных машин, а редкие проезжающие автомобили – и наш в том числе – словно ежились под недобрыми взглядами кучек опасного вида юнцов, подпиравших стены близ сомнительных лавчонок и расписанных нелепыми граффити старых кинотеатров. Это место я знал: это был район Силвер-Плаза, самая мрачная трущоба в прибрежной части Центра. Мы с Юло и Манихеем еще в самый мой первый день на Телеме проезжали на 'социальном' автобусе по узкой и мрачной площади, давшей название всему кварталу, и Манихей мрачно произнес что-то типа 'а вот сюда я ногами даже за бабки не пойду, а то без ног остаться недолго'.
Мы не поехали на площадь, хотя я уже видел впереди запомнившуюся мне странную древнюю вывеску над крышей ветхого, но красивого мрачной угасающей красотой высокого, в пятнадцать-семнадцать этажей желто-серого здания в глубине площади Силвер-Плаза: 'ENTER DA PARADAIZ'. МегаСан свернул в узкий проезд справа, ловко прокатился между переполненными мусорными баками и остовами древних машин, пожал плечами в ответ на возмущенные неприличные жесты, продемонстрированные компанией антиобщественных типов из подворотни, и мы выскочили на медленную, отделенную редкой цепочкой полузасохших старых, разлапистых деревьев бульварную часть обшарпанной и запущенной набережной Даун-Банк, покатившись обратно к высящейся впереди над крышами старых, но могучих многоквартирных домов вдоль улицы Иеремии II изящной эстакаде скоростной трассы. На подъезде к повороту на 'Джерри- второго' майор Мао вынужден был слегка притормозить: здесь слева, со скоростной полосы набережной, нас прижал довольно плотный поток транспорта, и тут в динамиках снова раздался голос Карла:
– Майор Мао… с вами будет говорить Герцог.
МегаСан тут же снял с приборной панели трубку, отключив таким образом динамики, и я перестал слышать собеседников майора.
– Слушаю, господин полковник, – вежливо проговорил майор в трубку. Видимо, собеседник ответил ему длинной содержательной тирадой, потому что майор, сосредоточенно глядя на дорогу и проталкиваясь в медленно ползущем потоке на первой скорости, некоторое время ничего не говорил.
– Видите ли, господин полковник, – вдруг буквально прошипел вежливый и сдержанный майор, чем меня немало удивил, – все, что мне нужно было бы в этой ситуации – это сотрудничество. Ни вам, ни тем более мне конфронтация, да еще в рамках такого экстраординарного дела, совершенно не нужна, господин полковник! Но если вы предпочитаете конфронтацию, а не сотрудничество, господин полковник, то я с огромным, просто-таки колоссальным удовольствием представлю вас нашему объекту. И объект, я смею вас уверить, господин полковник, надерет вам задницу, да не просто надерет, а надерет вам ее в особо крупных размерах, господин полковник, надерет с особым цинизмом, а возможно, что как-нибудь еще устроит так, что надерет еще и по предварительному сговору, группой лиц и при отягчающих обстоятельствах, причем, смею вас уверить, господин полковник, при
И с этими словами майор Мао яростно грохнул коммуникатором о приборную панель, впечатывая трубку в гнездо.
– Есть только одна вещь в Империи, которая мне совершенно не нравится, – сказал он мне (тоном ниже, но все еще очень возмущенно). – Это аристократия! Видите ли, их предки входили в совет акционеров Корпорации Галактика, или в высшее менеджерское звено, да что там, копни какого имперского графа – в начале линии найдется какая-нибудь секретарша, которую Его Первое Осиянное Величество в славные деньки Перед Коронацией изволили пердолить в гардеробной за своим кабинетом после рабочего дня!
Он раздраженно газанул. 'Меган' дернулся, ускоряя ход: над поворотом зажглись зеленые огни, и весь поток машин с набережной с гулом устремился вперед.
– Ваш начальник – аристократ? – полюбопытствовал я.
– Еще какой, – фыркнул Мао. – Я не могу назвать его имя, но он – имперский герцог. Тут я ничем не рискую, – пояснил он, – потому что в Империи тысячи аристократов, носящих герцогский титул.
На последних словах его тон изменился.
Он коснулся панели, и мы снова увидели подаваемую со спутника объемную картинку. Зеленый кружок вокруг минивэна почти касался красного пульсирующего кружка вокруг нашего 'мегана'.
– Когда же он проскочил? – риторически спросил майор Мао. – Вот же он! Я уже в заднем зеркале вижу 'Черри'!
Я взглянул в зеркало заднего вида со своей стороны и, действительно, за четыре-пять машин от нас увидел крышу неприметного, коричневого с бежевым угловатого минивэна, который неторопливо, но настойчиво шел за нами. Я взглянул на хрустальный шар. Он отчетливо показывал лиловое и зеленое – исполненных враждебной воли людей и однозначную некробиотику, скорее всего – ангов. Лиловое и зеленое было сзади, метрах в тридцати.
– Вы хотели посмотреть, как на шаре выглядят анги? – спросил я МегаСана. – Смотрите.
Майор бросил на шар короткий, но очень внимательный взгляд.
– Интересно, как они нас вылавливают? – пробормотал он, пытаясь перестроиться в потоке, чтобы попасть в более скоростной левый ряд.
– А трудно ли поймать сигнал с вашего спутника? – спросил я.
Майор глянул на меня искоса.
– Что называется – свежая голова… – пробормотал он. Я не очень понял, что он имел в виду: сначала мне показалось, что он имеет в ввиду мое вчерашнее героическое выступление по телевизору. Потом я подумал, что, наверное, мысль о том, что враждебные силы могут пользоваться теми же технологиями, что и Служба, просто не приходила службистам в голову.
На панели снова прогудел вызов. МегаСан коснулся панели.
– Карл?
– Нет, это не Карл, – услышал я знакомый резкий голос Реостата. На панели высветился номер его мультикома: я узнал характерные три девятки в конце. – Меня зовут Реостат. С этого номера некоторое время назад звонил некто Майк Джервис…
– Да-да, Рыжий, это я, я тут, – торопливо встрял я. – Я еду с МегаСаном, спроси у нашего яркого, он объяснит. Збышек, не отключайте, это наши ребята!
– Ты уверен? – жестко спросил МегаСан. В зеркале заднего вида за нами неотступно тащилась крыша коричневого минивэна. – Ты можешь проверить? Голос нетрудно подделать.
– Рыжий, – воззвал я, – как подтвердить ему, что это ты? Ну, скажи, как в подвале наш сам знаешь кто отозвался, когда ты стал объяснять про сам знаешь какое противостояние? И кто это был, и в чьем подвале?
– Это был Святослав, в подвале у доктора Хана. Он сказал: чур, чур, чур меня, – ответил Реостат. –
