— Откровенно говоря, миссис Рольф, если бы дело касалось только нас с вами, я отдал бы письмо задаром. Конечно, мне причитается те десять тысяч долларов…, возмещение лично понесенных расходов. Это было бы по справедливости, не так ли?
Хельга промолчала. Мечтая о сигарете, она с бесстрастным липом потягивала бренди.
— Но мой парень оказался с амбицией, — продолжал Джексон. — Представляете, что он сделал? Он снял с письма две фотокопии. Одна вот здесь, получайте, — он достал из бумажника сложенный листок и пододвинул его через стол Хельге, которая взяла его и убедилась, что это копия письма Германа. — По правде говоря, миссис Рольф, я не ожидал от полукровки такой прыти. У него больше честолюбия, чем у меня. Как я вам уже говорил, что я удовлетворился бы моими десятью тысячами долларов, но у него другое на уме.
— Да?
— Он сказал, что это письмо — настоящий золотой рудник. Ну, когда он стал растолковывать, я поневоле прислушался. — Джексон покачал головой, допил бренди и улыбнулся. — Похоже, что у него размах пошире, чем у меня.
“Трудно поверить в такую удачу, — думала Хельга. — Сидит себе и мелет, балаболка!” Она вообразила, как на него набрасывается полиция, как арестовывают этого слугу из отеля.
К чертям деньги Германа!
Какое удовольствие увидеть этого прохвоста и его помощника на скамье подсудимых! Это дивное зрелище возместит даже потерю шестидесяти миллионов долларов…
Глупые, конечно, вызванные гневом скверные мысли, но сейчас они владели ею.
— Вот как? — отозвалась она спокойно. — Как широко он размахнулся. Может вы перестанете разглагольствовать, мистер Джексон? И скажете, за какую цену мне вернут письмо?
На какой-то миг на лице Джексона промелькнула тревога, но потом она вновь сменилась самоуверенной улыбкой.
— Да.., я действительно что-то разговорился. В общем для себя я хочу десять тысяч к завтрашнему дню, не позже полудня. Наличными. Это возместит мне расходы, и большего мне не надо. Оставьте конверт с деньгами у старшего портье. — Он посмотрел на Хельгу, — Договорились? Хельга наклонила голову.
— А вот метис.., с ним посложнее. Как уже объяснил, миссис Рольф, я понятия не имел о его замыслах. Он порасспросил людей и узнал, за какой важной фигурой вы замужем. Теперь он знает, что ваш муж набит деньгами. Он расстанется с письмом не меньше, чем за пятьсот тысяч долларов. Представляете, какой псих? Я пробовал вразумить его, но он и слушать не желает. Сожалею, миссис Рольф, но вот так обстоят дела. Если вам нужно письмо, оно вам обойдется в пятьсот тысяч долларов плюс десять.
По лицу Хельги нельзя было догадаться, как она потрясена.
После паузы она сказала:
— Мне трудно представить, чтобы цветной слуга мыслил такими категориями. Джексон кивнул:
— Мне тоже, миссис Рольф. Я буквально онемел, когда услышал это, но это так.
— И все деньги достанутся этому цветному мальчишке? Не слишком ли вы скромны, мистер Джексон?
— Да, можно сказать и так, но я просто хочу оправдать свои расходы. Мне нравится моя работа, и я не честолюбив. Но, по правде говоря, я жалею, что спутался с этим малым. Между собой мы могли бы уладить это дело и за десять тысяч долларов. Если бы вчера вы согласились мне заплатить, я не поручил бы ему обыскивать вашу комнату.
Хельга пристально смотрела на него:
— Не слишком ли вы увлеклись, мистер Джексон? Вы перестали следить за тем, что говорите. Ведь именно в тот момент, когда мы разговаривали на пляже, ваш подручный обыскивал комнату. Поэтому мне ясно, что вы действуете с ним в полном согласии, и я не сомневаюсь, что вы поделите между собой эти деньги.
Опять самоуверенная улыбка сползла с его лица. Он отвел взгляд, надолго задумался, потом улыбка заиграла вновь.
— Я уже говорил, миссис Рольф, что у вас есть голова на плечах. Ладно, не буду темнить. Все придумал я. Правда, вначале ничего такого у меня и в мыслях не было, но, когда он сказал, что вы обязательно заплатите, я призадумался. Я понял, что он верно сообразил, ведь вам достанется такая уйма денег, когда ваш муж откинет копыта. Сам он с вами не сладил бы. Я это понимал, ну, и, пораскинув мозгами, сказал, что все переговоры беру на себя, а делиться будем пополам. Так что, если хотите получить письмо, дайте нам десять тысяч завтра и чеками на предъявителя пятьсот тысяч в десятидневный срок.
— И я получу письмо?
— Конечно.., получите его. Хельга перевела дыхание. Теперь попался, голубчик.
Если ей и придется лишиться денег Германа, то, по крайней мере, эта гадина попадет в тюрьму.
— Хорошо. Деньги будут у портье завтра к двенадцати часам. Она встала.
— Значит, договорились? — спросил Джексон улыбаясь.
— Договорились.
Когда Хельга потянулась за сумочкой, он опередил ее. Его большая рука накрыла сумочку, в то время как он сам продолжал непринужденно улыбаться.
— Нет, мадам Рольф, не все так просто, — сказал он. — Тягаться со мной вам не по силам. В отеле поднялась настоящая суматоха, когда вы потребовали чувствительный магнитофон. Малый позвонил мне.
Он достал магнитофон из сумочки, вынул ленту, положил магнитофон обратно, а ленту сунул в карман.
Потом подался вперед, и его красивое лицо вдруг превратилось в оскаленную злобную маску, при виде которой Хельгу пробрала дрожь.
— Ты имеешь дело с профессионалом, безмозглая сука! — сказал он тихо. — Не вздумай водить меня за нос! Десять тысяч завтра, не то плохи твои дела, — Поднявшись из-за стола, он вдруг снова улыбнулся приветливой улыбкой. — Покойной ночи, детка, спи одна. И он вышел.
Когда Хельга появилась в холле отеля, старший портье вышел из-за стола. Видя, что он хочет поговорить с ней, она замедлила шаг. — Срочный вызов от мистера Уинборна, мадам. Он остановился на ночь в отеле “Сиеста-Бич” в Майами. Очень просил позвонить ему.
— Спасибо, — сказала она и направилась к лифту. Поднявшись к себе, она прошла на террасу и села, едва замечая большую луну, плывшую по небу, ее отражение в воде и пронзительные крики ночных купальщиков. Десять тысяч долларов не представят проблемы.., но пятьсот тысяч! Неужели она поддастся на шантаж?
Хельга закурила.
Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой. Она с горечью подумала, что всегда была одинокой. Блестящий ум отдалил ее, единственного ребенка в семье, от других детей. Отца интересовал только бизнес, мать интересовалась только церковью. Вечное одиночество, плюс этот вечный сексуальный голод, постоянно мучивший и заставлявший ее пускаться в рискованные авантюры.
— Посмотри правде в глаза, — сказала она себе. — Уж так произошло, ты совсем одна и тебе никто не может помочь. Ты влипла в паршивую историю, так что же ты намерена предпринять?
Поразмыслив, Хельга пришла к выводу, что, даже если Герман и умрет этой ночью, Джексон и метис будут висеть на ее шее всю жизнь. Они отдадут ей оригинал письма, но сохранят фотокопии. Если в дальнейшем она ответит отказом на новые требования, они отошлют Уинборну письмо, и тот начнет действовать.
Из желания навредить ей он начнет судебное преследование, особенно если управляющий подтвердит, что она взяла папку. Уинборн в состоянии закрыть ей дорогу к шестидесяти миллионам долларов…
Хельга сидела неподвижно, погрузившись в раздумья, стараясь обрести новые силы и веру в себя.
Сражение будет упорным. Она сказала Джексону, что даже лучший генерал может проиграть сражение. Но теперь она твердо решила, что это сражение она не проиграет.
Хельга вернулась в гостиную и попросила телефонистку соединить ее с Уинборном.
Пришлось ждать. Она спокойно курила и смотрела на освещенный луной океан.
“В случае проигрыша я так много теряю, — подумала она, — что любой риск оправдан. Если я все же
