проиграю, то постараюсь чтобы не выиграл никто”.
Когда Уинборн подошел к телефону, она сказала:
— Это миссис Рольф.
— Извините за беспокойство, миссис Рольф, — холодный голос отчетливо звучал в трубке. — Она представила его серо-стальные глаза и отчужденное неприязненное выражение лица. — Можно попросить вас сделать для меня одну вещь?
Удивившись, она ответила:
— Конечно.
— Во время полета в Майами я все время думал, что же пытается сказать ваш муж. Эти странные фразы: “Вынут весло, тащит”. Я повторял их много раз, и мне пришло в голову, что он хотел сказать: “Уинборн, письмо, ящик”. “Умный, сволочь!” — подумала Хельга. Стараясь говорить непринужденно, она сказала:
— Я никогда бы до этого не додумалась.
— Я позвонил сестре Терли. Она спросила у вашего мужа, не это ли он хотел сказать. Судя по его реакции, я оказался прав. Сестра Терли уверена, что в одном из ящиков стола лежит для меня письмо. — Пауза. — Я могу вас попросить проверить это?
“Не так уж ты умен, — подумала Хельга. — Тебе бы следовало вернуться и проверить все самому”.
— Мы ведь вместе с вами осмотрели все ящики, мистер Уинборн. Там не было никакого письма.
— Но могло быть. Мы искали контракт. — В голосе Уинборна послышалась резкая нотка. — Не посмотрите ли вы еще раз повнимательнее?
— Если я не позвоню в течение часа, значит, я не нашла его.
— Спасибо, миссис Рольф. Как он?
— Без изменений.
Она положила трубку и несколько секунд сидела неподвижно.
Уинборн далеко не дурак, но непосредственная опасность угрожает ей с другой стороны. Она почувствовала в голосе юриста подозрение. Если они станут серьезными, он может начать расспросы. Управляющий подтвердит, что она взяла со стола красную папку.
Хельга съежилась.
Несмотря на жаркий влажный воздух, ей стало холодно. Но сейчас не время думать об Уинборне. Сначала нужно разделаться с Джексоном… Но как?
Хельга вдруг почувствовала, что силы ее на исходе. Ей вспомнилось, как отец говорил: “Если у тебя серьезная проблема, не принимай поспешных решений.., обязательно подожди до утра”.
Она встала и пошла в спальню. “Спи одна,” — сказал Джексон с издевкой. Ах, если бы здесь появился настоящий мужчина, высокий и мужественный, чьи крепкие объятия принесли бы ей облегчение.., стерли бы воспоминания о самоуверенной глумливой улыбке Джексона, о полумертвом муже, об угрозе благополучию.
Пройдя в ванную, она открыла шкафчик, достала пузырек со снотворным и вытряхнула две таблетки на ладонь. Потом решительно бросила их в рот и проглотила. Раздевшись, она встала под душ, потом прошла в спальню и бросилась на кровать.
В открытые окна долетали веселые голоса. Слышался шум машин и слабые звуки оркестра, исполнявшего “Сокровенные желания”.
Сокровенные желания?
Да, ее желания сокровенны, но до чего же она одинока. Хельга еле сдерживала подступающие слезы. Она презирала людей, жалеющих себя. Сердясь на свою слабость, она потянулась к выключателю и погасила свет.
Несколько минут она лежала в тусклом свете луны, проникающем через жалюзи, потом таблетки начали действовать, и она медленно погрузилась в тревожный сон.
Сон приснился ей, когда действие снотворного уже начало ослабевать. Ей снилась контора отца в Лозанне. Он сидел за своим письменным столом, высокий, худой, с суровым красивым лицом, а она стояла перед ним и рассказывала о Джексоне. Будучи блестящим юристом, отец тем не менее питал слабость к банальным изречениям. В этом сне он разговаривал с ней, но слова не удерживались в сознании. Она слышала лишь штампованные фразы: “что посеешь, то и пожнешь”, “теряя на одном, выигрываешь на другом”. Потом, наклонившись вперед, он отчетливо произнес: “Лучше нападать, чем защищаться”.
Просыпаясь, Хельга все еще слышала его голос: “Всегда знай своего противника!” Окончательно стряхнув сон, Хельга открыла глаза. Видение было очень живым, и она огляделась по сторонам, не понимая, где находится. Потом вспомнила.
Сквозь прорези в затемненном окне проникало солнце. Хельга посмотрела на часы, стоявшие на ночном столике. Четверть девятого. Она лежала неподвижно и думала об отце. “Знай своего противника!” Сон восстановил ее жизненные силы, и голова стала ясной.
Хельга пролежала в постели до девяти, потом заказала по телефону кофе.
Она уже заканчивала свой туалет в ванной, когда послышался стук в дверь.
— Войдите…
Надев халат, Хельга вошла в гостиную в тот момент, когда Хинкль вкатывал сервировочный столик.
— Доброе утро, Хинкль, — сказала она, — какие новости?
— Мистер Рольф провел ночь спокойно, — ответил Хинкль, наливая кофе. — Доктор Беллами сегодня утром навестит его. Хельга приняла у него чашку.
— Вы смогли бы узнать для меня две вещи, Хинкль?
— Конечно, мадам.
— Мне нужно знать гостиничного детектива и мне также необходимо имя человека, который убирает у меня в номере.
Хинкль поднял брови, так он выражал свое изумление, однако невозмутимо сказал:
— Детектива зовут Том Хенесси, мадам. Уборщик — молодой метис, которого зовут Дик.
— Вы настоящий кладезь информации, дорогой Хинкль. Он внимательно посмотрел на нее:
— Что-нибудь случилось, мадам?
— Нет, ничего. Я считаю, что лучше знать людей, которые о тебе заботятся. — И она улыбнулась ему.
— Да, мадам. Вы вернетесь к ленчу?
— Не думаю. Я поем или внизу в ресторане, или в городе.
— Могу ли я быть вам еще чем-то полезен? Как ей хотелось рассказать этому надежному и доброму человеку о Джексоне. Она покачала головой.
— В шесть вечера принесите мне один из ваших чудесных коктейлей. Больше ничего не надо. Вы свободны и можете пойти развлечься, Хинкль.
— Благодарю, мадам, если я вам больше не нужен, я воспользуюсь этим.
После его ухода Хельга допила кофе, завершила свой туалет, потом зашла в номер Германа.
Улыбающаяся сестра Терли впустила ее в просторную гостиную.
— Я пришла поискать письмо, о котором так беспокоится муж. Как он?
— Набирается сил. Он хорошо провел ночь.
— Можно его повидать?
— Да. Я уверена, он будет рад вас видеть.
По спине Хельги пробежал холодок, но, собравшись с духом, она подошла к двери спальни.
Хельга остановилась на пороге спальни, глядя на мужа, лежащего в постели. У нее сжалось сердце.
Неужели эта развалина — могущественный Рольф, которому принадлежат миллионы, чей малейший жест приковывает всеобщее внимание, обладатель волшебного ключа, отворяющего все двери мира?
Похожее на оскаленный череп лицо казалось вылепленным из воска. Правая сторона рта отвисла, обнажая зубы, и слюна капала на полотенце, положенное поверх белой шелковой пижамы.
Бездействующая правая рука покоилась на подушке. Глаза, раньше неизменно холодные и колючие, теперь были безжизненны и походили на лужицы мутной воды.
