Америки и так далее.
Попробуйте найти эту пресловутую иголку в пресловутом стогу сена!
Когда корейцы были разбиты и раздавлены самураями (а это была партия самураев, прибывших на наш Дальний Восток), они не понимали, что произошло. Самураи и японская власть врубилась: есть еще дикие нецивилизованные страны, куда нужно посылать своих гордых сынов.
Наша Община была не единственная. Непревзойденный Ням, Учитель поколений. Таких общин было несколько. Благо — сосновые волны бесконечны…
Община, в которой жил Ням, была одна из самых дальних. Туда японцы не дошли. Корейцы — народ, который терпит долго, но когда бьют так сильно и быстро, их мучения так же быстро прекращаются. Страдать долго было нельзя. Промучайся они чуть больше, мучиться было бы некому.
Одна из общин мастеров, изучающая мир на основе боевого Искусства, была рядом и кинулась защищать своих рабочих.
Советская власть быстро отказалась от демократии, сперва заметавшись, а потом решила стать прежней. Район разработки леса был окружен БТРами и прочим оружием. Громкоговорители с больших серых машин начали кричать по-русски, по-корейски, нашлись даже знатоки японского. Они кричали на всех языках одно и то же:
Если это не прекратится, — вырывалось из гавкофонов, — то через сутки все сгорит. Наша страна, — продолжали они, — имеет много запасов леса, и этот — не последний! Через двадцать четыре часа, если все не прекратится, здесь будет пустыня!
Страшные слова — и по-корейски, и по-японски, и по-русски.
Советская власть так глубоко ушла в свои проблемы, что совершенно забыла азиатов, а скорее всего, и не знала о них ничего. Среди общей проблемы на Дальнем Востоке хватало и китайцев. Гавкофоны не додумались все это прокричать на самых древних языках. Это было бы гораздо смешнее.
Не хватало языка хинди, пали, арабского, санскрита, а если бы еще на латыни… Весь мир перевернулся бы на голову!
Так или примерно так рассказывал Юнг. Мое сумасшествие испарялось, крыша становилась на место. Я попал в родную среду. Я понял, что нужно включаться в бой. Этот бой давал мне шанс выжить. Я понимал: будет жить Община — буду жить я.
Сережа, хорошо, что ты приехал. Учитель скучал по тебе. Он почему-то помнил тебя. Но мне кажется, — Юнг развел руками, — от тебя будет еще больше проблем.
Так чем же все кончилось. Мастер? — спросил я.
А кто тебе сказал, что кончилось? Японцы ушли. Но разве Япония умеет прощать?! Я тебе не рассказывал? Не знаю, о чем ты говорил с Учителем. Есть клан — 'Черный Лепесток Лотоса'. Ты об этом слышал?
Юнг, но ведь это же сказки! Я читал литературу. Вряд ли это было. Если и было, то когда!..
Сергей… брат! — вдруг вырвалось у Юнга. — Они сейчас здесь. Учитель не хотел, чтобы тебя легко убрали. Он увидится с тобой. Учитель верит в тебя. Ты здесь только потому, что он хочет твоей жизни. Ты начал прекрасно, но тебе не повезло. Я пришел объяснить: выходя из этой норы, запомни, ты попадаешь в тайную войну, которую без понимания всего затеяла страна… — Юнг глубоко вздохнул. — Страна безумия. Вот так. Серый! Лучше бы ты отсиделся дома! Я нервно хихикнул.
Дома отсидеться я еще успею. Поверь мне. Это прекрасное изменение в жизни. Здесь у вас не расслабишься. Ну что ж, Юнг, наверное, я наберу форму.
Юнг вдруг весело рассмеялся и очень сильно закатил мне пощечину правой рукой. Левую руку я перехватил, одновременно захватив двумя ногами его поперек туловища. Он вырвался из захвата. Вырвался, ударившись о противоположную земляную стену.
Тренировался! — сказал Юнг.
Больше не надо, — резко остановил я его.
Завтра, — пообещал Юнг, — мы поработаем, но так, как приказал Ням. Ложись спать.
За последние много лет я впервые спокойно уснул. Сон оздоравливал. Я почувствовал это.
От жесткого толчка я вскочил и спросонья ударил вперед.
Ну и что? — послышался сзади голос Юнга.
А, это ты! — усмехнулся я и сразу упал от хлесткого удара в лицо. Лежа почувствовал: кровь залила грудь.
С рыком вскочил и в темноте кинулся вперед, ударившись о стену.
Что, мальчик, совсем плохой?
Я кинулся на голос и снова ударился о стену. Закричав, я начал метаться по своему небольшому убежищу. Голос Юнга слышался то там, то здесь. Но я не мог достать его.
Успокойся! Давай выйдем. Мы вышли в темноту.
Сейчас ночь. Ляг! — приказал Юнг.
Я ощутил приказ. И лег на живот. Юнг расправил руки. Стало понятно, что лежу крестом. И вдруг он снизу захватил в замок мою голову и перекрыл дыхание.
Слушай меня. — Голос пронзал от мозга до пяток. — Слушай меня, — повторил Юнг. Боль стала еще больше. — Ты слышишь? — Ответа я не смог выдавить. — Ты слышишь? — Боль стала невыносимой.
Да-а-а-а! — диким голосом промычал я через его руки.
Значит, услышал! Вдыхай!
Чем? — Из моей груди вырвался стон.
— Носом, — ответил Юнг.
Я с трудом дышал. Выдохнул, вдохнул, еще раз выдохнул, вдохнул. Стало ясно, что нужно вдыхать и выдыхать, пока меня не остановит мастер.
Сядь! — услышал я голос. Я сел по школьному.
Зачем приехал? — спросил Юнг.
Чтобы понять окружающее, — ответил я
Зачем оно тебе?
Чтобы было легче тем, кого люблю я!
Кого ты любишь?
Тех, кто ближе ко мне.
Ты хочешь им сделать лучше?
— Да.
А зачем?
Для того чтобы было легче тем, кто рядом с моими близкими.
Нормально, — услышал я голос Юнга.
Когда пришел в себя, то Стало ясно, что выполнил какой то тайный ритуал. В школе их много. Если правильно отвечаешь на заданные вопросы, то ритуал свершается сам, слегка изменяя мозг.
Сядь! — снова сказал Юнг Я сел.
— Закрой рот! И пальцами — нос! Но только большими Я все проделал. — Дыши!
Но чем?! — удивился я и сразу получил сильный удар справа ногой в голову. Сколько лежал, не помню.
— Сядь!
Я сел. Гудело все тело.
Закрой рот! Я закрыл
— Двумя большими пальцами нос! Дыши!
Да пошел ты! — крикнул я, вскочив на ноги. Мощный удар сбил меня на землю. — Что же ты хочешь, гад!? — вырвалось у меня.
— Сядь!
Я понял рядом сила, которой сопротивляться бесполезно. Сел.
Закрой рот!
Деваться было некуда. Я закрыл.
Двумя большими пальцами закрой нос. Я закрыл.
Дыши!
