фархара клыки. Любимое оружие — громадная булава из сплошного куска стали с шипами в мой палец, да еще щит булаве под стать, в центре щита клинок торчит в руку длиной. Принц его бережет, у него одного из всей его дружины нифриллитовые доспехи… Нет, не хотел бы я, Рангар, чтобы тебе с ним схлестнуться довелось… да и вообще никому из наших. Пусть убьет троих из других дружин. А что убьет, так в том никто не сомневается.
— А вот ежели бы чудо случилось и свело на Арене этого Аллара Гормаса с Велагром Великим или, скажем, Дауром Непревзойденным? Кто бы победил?
Дайн нахмурился.
— Если бы да кабы… Душа Велагра Великого нынче с небесного острова за нами наблюдает, а престарелый Даур Горх доживает свои дни в Венде… да и нет такого чуда, чтобы сильнее времени оказалось. Что толку гадать?
— Человек способен порой вообразить то, что в принципе невозможно. Все-таки, Дайн? Ты ведь видел бои обоих великих гладиаторов.
— Видеть-то видел… — Дайн ожесточенно поскреб пятерней затылок, — когда еще пацаном был. А у пацана глаза сам знаешь какие… Трудно мне сказать что-либо. Это как мы тогда спорили-гадали до разбитых носов, кто кого одолеет, Велагр или Даур… Только судьба иначе распорядилась, так и не довелось им скрестить оружие. И сейчас думаю, хорошо это.
Рангар взглянул на Дайна с интересом я едва заметно усмехнулся:
— Значит, ты все-таки думаешь, что Аллар Гормас победил бы…
Дайн исподлобья посмотрел на Рангара и неохотно, как бы пересилив себя, кивнул.
— Я хорошо тебя понимаю, Дайн, — серьезно произнес Рангар. — Иногда даже в мыслях невозможно допустить падение милых сердцу идеалов и крушение легенд… И бывает очень больно, если суровая действительность делает это. Но ничего, как говаривали на моей родине, и на старуху бывает проруха…
Последнюю фразу Рангар перевел на всеобщий язык Коарма весьма замысловато, но Дайн понял, и глаза его изумленно блеснули:
— Уж не хочешь ли ты сказать… Но ведь это невозможно!
— Потому, что вольный гладиатор может драться только с равным себе по статусу — тоже вольным?
— Да хотя бы поэтому! А пока ты еще двадцать девять раз победишь — помоги тебе судьба! — он уже давно дворянином будет. А дворяне, сам знаешь, только в масках на Арене драться могут. Хотя на Аллара напяль хоть десять масок — все равно любой узнает… Только мой совет тебе: выбрось ты эту блажь из головы!
— Вот уж и пофантазировать нельзя! — засмеялся Рангар. — Спасибо, Дайн, за беседу.
Дайн тоже улыбнулся и похлопал Рангара по плечу: удивление, однако, не исчезло в его глазах, и когда Рангар ушел в тренировочный зал, долго смотрел ему вслед, изредка покачивая головой.
Маркиз ла Дуг-Хорнар принял Рангара в той же изысканно убранной комнате, что и в прошлый раз. Но сейчас он держался гораздо приветливее и даже угостил Рангара темно-красным вином с необычайно приятным ароматом и тонким вкусовым букетом.
— Твои бой произвел настоящий фурор среди знатоков, — сказал маркиз, удобно расположившись среди подушек. — Подчеркиваю — знатоков. Ибо малоискушенным в тонкостях боевого искусства людям он показался в лучшем случае очень неравным… так оно, собственно, и было, но уж чересчур низко оценили они мастерство Черной Маски. Ну а в худшем… в худшем кое-кто даже поговаривал о надувательстве. Не в открытую, конечно.
— Вы недовольны этим, хозяин?
— Ну что ты! Я давно не был так рад! Мне кажется, что ты — одно из самых, если вообще не самое удачное мое приобретение за все время существования дружины гладиаторов ла Дуг-Хорнара. И я уверен, что ты очень скоро окупишь затраты и станешь приносить прибыль.
— Я могу задать вам несколько вопросов, хозяин?
— Спрашивай.
— Какую среднюю прибыль приносит боец, которому удается выиграть тридцать поединков и стать вольным гладиатором?
— Ну… по-разному бывает. А вообще — от пяти до семи тысяч золотых литаров. Ты, возможно, принесешь тысяч восемь. Я верю в это, во всяком случае. К слову сказать, заплатил я за тебя немало — четыреста литаров. Расходы на содержание одного гладиатора за период, необходимый — при самом благоприятном стечении обстоятельств — для выигрыша тридцати боев, составит еще около тысячи литаров. Итого, если вычесть расходы, я надеюсь заработать на тебе шесть — шесть с половиной тысяч. Как видишь, я вполне откровенен. Только почему это тебя интересует?
— Хочу кое в чем убедиться… Скажите, а если бы вам предложили за меня десять тысяч литаров, вы бы продали меня?
— Вот куда ты повернул! Что ж, отвечу. Продажа рабов-гладиаторов, уже принадлежащих той или иной дружине, практикуется краппе редко. Это, как бы тебе сказать… это пятно на фамильный герб. Хотя кое-кого блеск золота ослепляет. Что касается тебя, то ни за десять, ни за двенадцать, ни даже за пятнадцать тысяч я тебя не продам. Выгода выгодой, но честь дороже. Единственное: если за тебя предложат выкуп, доказав твое благородное происхождение…
— Нет, хозяин, речь не об этом, и выкуп за меня никто не заплатит. Я о другом: если бы вы смогли заработать на мне эти… ну, скажем, пятнадцать тысяч способом, не роняющим вашей чести дворянина, вы бы пошли на это?
— Хо! Порой ты задаешь глупые вопросы… Ну кто же откажется от таких денег, заработанных честно! Но я что-то не могу при помнить такого способа.
— Мне кажется, такой способ есть. Способ, который принесет вам деньги… и, возможно, даже славу. Хотя на какое-то время вы можете попасть в опалу к принцу.
— Я не принадлежу к числу тех, кто добивается благорасположения вышестоящей знати любыми путями, — высокомерно дернул подбородком маркиз. — Что за способ ты придумал, говори!
— Еще один вопрос, хозяин: вы имеете право сделать раба-гладиатора вольным?
— Естественно! Это мое право. Хотя я им пока никогда не пользовался.
— Но прецеденты были?
— Вообще-то да, но мало. Но к чему ты клонишь, демон тебя побери?
— Вы дарите мне свободу и я вызываю на поединок Аллара Гормаса, — быстро проговорил Рангар. — Тогда я буду иметь на это право. Ставки, разумеется, будут астрономич… то есть очень большими — и все в пользу непобедимого Аллара. Несколько же ваших люден ставят на меня — и вы получаете огромные деньги. И ваша честь останется незапятнанной.
Маркиз резко сел и несколько занов глядел на Рангара выпученными глазами. Казалось, он потерял дар речи. Потом одним глотком осушил бокал и снова откинулся на подушки.
— Да… — наконец произнес он медленно, — я действительно заработал бы кучу денег, если бы все произошло, как ты обрисовал.
И тут губы его запрыгали, и он разразился безудержным хохотом.
— Ты… ты… и Аллар Гормас! Ха-ха-ха! Да ты… ха-ха-ха… ты хоть видел его?! Ну и повеселил ты меня! Да он же тебя в порошок сотрет! Ха-ха-ха! И как только тебе пришла в голову эта дурацкая мысль? Ха-ха-ха!
Рангар встал. Глаза его сверкали.
— Вы зря смеетесь, хозяин. Я убью Аллара Гормаса. Более того, я гарантирую, что убью его в первом раунде.
Маркиз оборвал смех. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами. Затем остро взглянул на Рангара.
— Что ты будешь делать, если тебе
— Я отвечу честно, хозяин: покину вас. Но сделаю это с чистой совестью, поскольку вы заработаете… достаточно денег, чтобы не жалеть о моем уходе.
