холодным. Но эта маска не могла обмануть Квенда. Он знал, что означает рельефно выступившая на виске голубая жилка и едва заметное подергивание левого века.
— Ты повел себя как мальчишка, а не как профессионал высокого класса, которому поручено чрезвычайно важное задание, — продолжил тем же спокойным тоном жрец белой мантии. — В результате ты это задание провалил. Я удивлен, что ты вообще остался жив. Он что… пощадил тебя?
Краска жгучего стыда бросилась в лицо Квенда, и он опустил голову.
— Ты знаешь, как я отношусь к тебе, ведь я, по сути, твой названый отец… и мне вдвойне больно и неприятно случившееся.
— Я… я убью его! — яростным воплем вырвалось у Квенда.
— Это твой единственный шанс реабилитировать себя. Постарайся использовать его и не делай больше… ошибок. Типа этого глупейшего поединка. Я ведь предупреждал, что чужак очень силен. Он сильнее тебя, Квенд, и ты теперь убедился в этом. (Квенд скрипнул зубами и еще ниже опустил голову.) Возможно, он сильнее любого из ныне живущих на Коарме, и никто не устоит против него ни в магическом, ни в силовом поединке. Одолеть чужака, я считаю, можно двумя путями. Первый — это превосходящая сила. Вряд ли он выстоит против достаточно большого числа хорошо обученных и презирающих смерть бойцов… Но мне гораздо более привлекательным кажется второй путь. Судя по всему, чужак весьма простодушен, он верит в добро, справедливость, честность… например, позволил продать себя в рабство, не посчитав возможным нарушить клятву. В то же время он достаточно умен: способ, с помощью которого он добился статуса вольного гладиатора и обрел свободу, не может не вызвать восхищения… Так вот, Квенд: чужак будет непременно уничтожен, если против него применить достаточно изощренную хитрость. Подлость и коварство — лучшее оружие против бесхитростных душ.
— Я убью чужака, — глухо повторил Квенд. — Хитростью, подлостью… как угодно, но убью.
— Буду надеяться на это. Но, хотя я в самом деле надеюсь, что именно тебе удастся уничтожить его, ситуация складывается так, что я вынужден принять меры для подстраховки и задействовать дополнительные силы… Не кривись, это прямой приказ Верховного Жреца, и тут я бессилен. К тому же, если говорить честно, я полагаю в сложившейся ситуации целесообразным любую концентрацию сил и средств для уничтожения чужака. Сверкающие обеспокоены… Как у тебя с деньгами?
— Есть пока…
— В случае необходимости обращайся к нашим резидентам в других городах. Они помогут.
Квенд молча кивнул.
— Все, отправляйся. У чужака фора в пять дней. Надеюсь, наша следующая связь будет гораздо приятнее этой.
Изображение медленно померкло вместе со сполохами огня. Квенд, мрачный как ночь, спрятал Магический Кристалл и махнул рукой Мархуту.
И снова двое всадников понеслись вперед стремительным аллюром.
Деос по числу жителей превосходил Лиг-Ханор почти в два раза, но по площади — лишь в полтора. Сказывалось то, что в Лиг-Ханоре большую территорию занимал порт и портовое хозяйство: пирсы, молы, склады, хибары докеров, матросская биржа, охраняющая порт воинская часть, гостиницы, два рыбозавода и док. В Деосе всего этого не было, да и дома строились повыше — трех, четырех, а то и пяти этажей, — и лишь огромная торговая площадь, располагавшаяся всего в полулиге от площади центральной, нарушала геометрически совершенную планировку города.
А базарная площадь могла считаться истинным центром Деоса — настолько здесь было всегда многолюдно. Торговцы из Лиг-Ханора, Валкара, Врокса, Орнофа, Лемара, Парфа да и самой Венды наперебой расхваливали свои товары, тут же бесперебойно функционировали сотни мини-кабачков в палатках и под открытым небом, на импровизированных сценах потешали зрителей клоуны, шуты, акробаты, жонглеры, музыканты, свое искусство демонстрировали заезжие маги и волшебники, рвали цепи силачи с гипертрофированно развитой мускулатурой и, похаживая по наскоро сбитым помосткам и поигрывая мышцами, зазывали любителей померяться силой в честном поединке без оружия профессиональные борцы.
Друзья оказались здесь, решив купить каждому по запасному тарху. Поселились они в отеле с претенциозным названием «Небесная обитель». Рангар и Тангор сняли одну большую комнату на двоих, Фишур и Тазор выбрали отдельные комнаты поменьше. Все три комнаты находились на втором этаже четырехэтажного дома с фасадом, помпезно разукрашенным обилием архитектурных излишеств.
На базаре они сразу же отправились в ту его часть, где продавали тархов.
— У нас обычно не принято распространяться, у кого сколько денег, но коль мы путешествуем вместе и вместе совершаем траты, делая покупки, я предлагаю оценить наше финансовое состояние и честно говорю первым: у меня есть пять тысяч золотых литаров, — произнес Фишур. — Дело в том, что хороший породистый тарх стоит не менее пятисот монет, и я…
— У нас с Тангором на двоих чуть меньше восьми тысяч, — сказал Рангар.
Рыцарь молча показал четыре пальца.
— Почти семнадцать тысяч, — покачал головой Фишур. — Мы и вправду могли бы оказаться прекрасной добычей для разбойников. Впредь не рекомендую говорить кому-либо о наших денежных возможностях и не демонстрировать много золотых сразу.
С этим согласились все.
Купив тархов — прекрасных сильных животных, способных к длительным переходам и вихревой скачке, — а также еще кое-какую мелочишку, друзья решили перекусить, лишь рыцарь вежливым жестом отказался, показав, что присмотрит за тархами.
Жареные на углях ребрышки хрюла в остром соусе пришлись весьма по вкусу Рангару, Фишуру и Тангору, особенно и сочетании с рн'аггом и пивом.
В гостиницу вернулись, когда уже начало темнеть, весьма довольные собой и жизнью, особенно Фишур, который нагрузился пивом и рн'аггом по самые уши. Он то и дело падал с тротуара, хохоча при этом так, будто его немилосердно щекотали, в промежутках пытаясь во все горло распевать куплеты неприличного содержания. После очередного падения Рангар и Тангор подхватили его под руки, и Фишур слегка успокоился, изредка, правда, пытаясь петь и приплясывать. Тазор шел сзади, шагах в пяти, держа под уздцы ведущего тарха в небольшом караване из пяти животных; всей своей фигурой рыцарь выражал неодобрение происходящему перед его глазами.
До гостиницы добрались без приключений. Несколько раз, правда, к ним приглядывались жандармские и гвардейские патрули, но, видимо, пьяные здесь были не в диковинку, и все обошлось.
Сдав тархов на попечение слуг и убедившись, что стойла удобны и пищи вдоволь, Тазор догнал троих друзей, медленно взбиравшихся по скрипучей лестнице вверх; при этом Рангар раз за разом пресекал попытки Фишура отправиться на поиски некой Лидары, с которой, как он утверждал, «познакомился проездом» в свое недавнее посещение Деоса.
— Вы не представляете, мои юные друзья, какая это женщина! — заплетающимся языком провозглашал Фишур через каждые две ступеньки, пытаясь руками в воздухе провести волнистые линии, долженствующие живописать прелестные формы Лидары. Судя по этому, знакомая Фишура была очень крупной особой с исполинскими бедрами и совершенно невообразимым бюстом.
Наконец, Рангар и Тангор доволокли Фишура до дверей его номера, с трудом протиснули его внутрь и с еще большим трудом уложили на кровать, кое-как стащив сапоги и доспехи.
— Надо бы дверь запереть снаружи да ключ забрать, — сказал Тангор, с беспокойством поглядывая на вес куда-то порывающегося Фишура. — Того и гляди, куролесить начнет.
Так и сделали. Рыцарь уже удалился в свою комнату рядом с комнатой Фишура; было слышно, как изнутри щелкнул, провернувшись, ключ.
— Пошли и мы, брат, бай-бай, — сказал Рангар со вздохом, почему-то вспомнив Ладу Зортаг и пытаясь унять тоскливо защемившее сердце.
Однако сразу уснуть им было не суждено. В дверь осторожно постучали, и сам хозяин гостиницы вошел к ним в сопровождении статного воина.
— Прошу простить великодушно, что побеспокоил, — заговорил хозяин, — но у достопочтенных воинов к вам будет большая просьба. Их четверо, а у меня осталась только одна небольшая комната, где
