— Она ушла. И никогда не вернется, — сказала Сосия таким тоном, словно это решало все проблемы. У Ланиуса была своя точка зрения, но он предпочитал никому ее не высказывать.
Ему необходимо было встретиться с королем Грасом совсем по другому поводу, но тесть не желал его видеть, вернее, не желал видеть никого. Уже не в первый раз Ланиус старался забыть об этом, потом старался еще раз, но мысль всегда возвращалась.
Да, Грас должен знать о том, что стало известно Ланиусу, хотя тот не испытывал особого стремления поделиться своим знанием. Никому не хотелось приносить дурные вести, особенно если человек, кому они предназначались, ничего не мог поделать, чтобы исправить ситуацию.
Кроме того, и у Граса, и у Ланиуса было много других дел. Зима и не думала заканчиваться, только становилась все суровей. Ланиус подозревал, что, как и прежде, об этом позаботился Низвергнутый. Он не знал, возникли ли у старшего короля такие же подозрения. Спрашивать также особого желания не возникало, тем более что Грас не мог попросить Алсу выяснить, так ли это, при помощи колдовства, а другого волшебника, которому мог бы доверять до такой же степени, он еще не нашел.
Какими бы ни были причины столь суровой зимы, ее последствия не могли оставить без внимания ни Граса, ни Ланиуса. Крестьяне пачками, сотнями пачек посылали прошения местным правителям и в столицу королевства с просьбами освободить их от налогов.
«Как я могу платить налоги, если сдохли все мои коровы и половина овец, а еще околел мой мул», — писал один из них.
Некоторые крестьяне не писали прошения. Они просто покидали свои земли и направлялись в ближайший город или в столицу в поисках любой работы. Очень часто они не могли найти никакой работы и начинали голодать.
— Как ты собираешься поступить с этими людьми? — спросил Ланиус Граса, когда рядом с дворцом появилась группа из дюжины нищих.
— Меня волнуют не они, — ответил король. — А их хозяйства.
— Их хозяйства? Почему тебя волнуют их хозяйства? Люди здесь, и они голодны.
— Я знаю, — ответил тесть. — Но они здесь потому, что уходят со своих земель. Кому достанется их земля? Скорее всего, дворянам, несмотря на закон, который призван это предотвратить.
— Да, — вынужден был согласиться Ланиус. — Но даже в этом случае… — Он замолчал.
— Я пытаюсь думать обо всем королевстве, ваше величество, — несколько раздраженно произнес Грас — Что может быть важнее Аворниса?
— Ничего, уверен в этом. Но разве королевство Аворнис не состоит из таких людей, как эти голодные крестьяне?
Его тесть пробормотал нечто невнятное и нахмурился.
— В твоих словах есть здравый смысл, — сказал он наконец. — Какие у нас запасы в амбарах? Мы сможем их прокормить?
Он полагал, что у Ланиуса есть готовый ответ, и не ошибся.
— О да. Мы сможем прокормить их до самой весны без особых проблем. Последние два года урожаи были хорошие, и в амбарах много пшеницы, еще больше ржи и ячменя. Овес есть тоже, если на то пошло.
— Овес? — Грас поморщился. — Многие люди, особенно на юге, считают его кормом для лошадей.
— Я тоже не считаю его изысканной пищей. Следует сделать выбор, что лучше: сварить овес и сделать из него кашу или остаться голодным. Я знаю, как поступил бы на месте этих людей.
— Я так и думал, — буркнул Грас. Тон его оставался недовольным, но спорить было трудно. — Интересно, эта зима просто одна из суровых зим, что иногда случаются, или ее на нас наслал Низвергнутый?
— Зима очень суровая, — согласился юноша. — Я думаю, мы получили очередной подарок от Низвергнутого. — Он выждал паузу, потом решил посмотреть, что произойдет. — Ты можешь попросить волшебника попытаться выяснить это.
— Сейчас у меня нет волшебника, которому я мог бы доверять, особенно если речь идет о Низвергнутом.
Король Ланиус не сводил с него глаз.
— А кто в этом виноват?
— Я, конечно, — ответил Грас. — Разве я утверждаю обратное?
Да, король не был человеком, заявлявшим об отсутствии у него недостатков, в отличие от многих правителей Аворниса, страдавших этой вредной привычкой. Ланиус вздохнул. Если бы Грас занимался самосовершенствованием… Но таких людей вообще мало, даже по сравнению с теми, кто признавал наличие у себя недостатков.
Стражники тайно доставили Трауписа во дворец, словно он был самой красивой в мире куртизанкой. На самом деле это оказался долговязый сутулый мужчина средних лет с длинным лошадиным лицом и близоруко прищуренными, слезящимися глазами. Король Грас принял его подальше от своих покоев и постарался получше угостить — жареным мясом, белым хлебом и сладким вином.
— Вы очень добры, ваше величество, очень, очень добры. — Траупис начал было вытирать губы рукавом, потом вспомнил о хороших манерах и взял салфетку.
— Рад, что вам понравилось, — сказал Грас. — Теперь посмотрим, что у вас получилось.
— Буду рад служить, ваше величество, рад служить. — У Трауписа была привычка повторять свои слова. Он достал из складок своей одежды деревянный ларец и положил его на стол рядом с пустой тарелкой. Через мгновение слуга убрал тарелку. Еще один слуга подлил ему вина. — Спасибо, большое спасибо, — сказал он и откинул крышку.
Грас уставился на содержимое ларца, искусно разложенное на черном бархате, с такой страстью, словно смотрел на лежавшую на бархатной постели куртизанку. Его внимание привлек спиральный золотой браслет, увенчанный головой барана с изумрудными глазами.
— Очень красивое украшение, — сказал он Траупису. Судя по тому, как просиял ювелир, украшение было не только красивым, но и дорогим.
— Рад, что вам понравилось, — сказал он. — Очень рад. — Он указал на затейливые серьги в виде филигранных золотых дисков с подвесками в виде лодок, причем с каждой подвески еще свисало по нескольку золотых бусинок на практически невидимых золотых нитях. — Эти серьги очень подойдут к браслету, ваше величество, очень подойдут.
— Уверен, что подойдут, — сказал Грас. — Не сомневаюсь в этом. — Король ошеломленно покачал головой. Он начал разговаривать почти как ювелир. «Прекрати», — мысленно приказал он себе.
— Сколько вы хотите за них? В казне останутся деньги, если я их куплю?
Траупис назвал цену, повторив всего два раза. Одного раза было достаточно, чтобы Грас удивленно вскрикнул.
— Могу немного снизить цену, — со смешком произнес ювелир, — но очень немного, да, немного. Золото есть золото. Камни есть камни. Моя работа тоже чего-то стоит. Да, чего-то стоит, клянусь богами.
— Вы — вор, — сказал Грас, но очень слабым голосом.
Король Аворниса не мог не купить эти украшения, особенно в такой момент. Он отправился к Эстрилде и преподнес ей подарок с галантностью, на которую только был способен (и мысленно пожалев, что не способен на большее, учитывая сложившиеся обстоятельства).
— Надеюсь, они тебе нравятся.
— Очень красивые, — сказала Эстрилда. — А ты подарил бы мне их, если бы не переспал с колдуньей?
— Дорогая…
— Не утруждай себя, — перебила его жена. — Я легко простила тебя после первого раза, потому что ты уверял меня, что это никогда не повторится. Я поверила тебе. Во второй раз? Нет. Я тебе уже говорила об этом. Обмани меня раз — позор тебе. Обмани меня дважды — позор мне. — Она не сводила с него глаз. — А теперь ты скажешь что-то вроде: «Если ты не можешь хорошо относиться ко мне, я от тебя избавлюсь и найду такую, которая сможет». Не буду тебя останавливать, мне больше нечего сказать.
— Я ничего не собирался говорить. И не хочу избавиться от тебя, Эстрилда. Я только хочу, чтобы все
