Она внесла кристалл горного хрусталя в солнечный луч, падавший на стол, но направила его не на миску со снегом. Ланиус едва не закричал от удивления, увидев появившуюся на стене радугу.
— Красиво, — заметил Грас. Если он и был удивлен, то ловко скрывал это.
— Таковы свойства хрусталя, — пояснила волшебница, но Ланиусу ее слова ничего не сказали.
Она повернула кристалл, чтобы радуга сместилась на миску.
Клубы пара мгновенно поднялись над снегом, хотя в комнате было недостаточно тепло для такого явления. Алса начала произносить заклинание. Она говорила на аворнийском диалекте, более древнем, чем в молитвах и гимнах священников. Ланиус понимал лишь отдельные слова и фразы.
— Что она говорит? — шепотом спросил Грас, который не знал ни слова на древнем языке.
Ланиус уже собирался объяснить ему, но вдруг понял, что сам перестал понимать, что говорила Алса.
— Не знаю, не уверен, — прошептал он в ответ. — Узнаем, когда увидим, как подействовало заклинание.
Король кивнул — видимо, ответ вполне удовлетворил его.
По мнению Ланиуса, Алса пыталась определить наличие магической связи между снегом в миске и Низвергнутым, причем тайным способом, чтобы изгнанник небес ничего не почувствовал. Можно ли было определить связь таким способом, существовала ли на самом деле такая связь… Именно это хотела узнать колдунья.
Первое заклинание было произнесено. Женщина пожала плечами.
— Ничего, — сказала она с некоторым облегчением. — Есть еще одно заклинание, которое я могла бы произнести, если вы хотите.
Грас посмотрел на Ланиуса, словно говоря: «Ты сам придумал это сделать, так что тебе решать, что ты хочешь от нее».
— Мы зашли так далеко, что стоит использовать все стрелы в колчане.
— Как пожелаете, ваше величество, — сказала Алса. — Через минуту буду готова.
Колдунья закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь и концентрируя волю перед очередной попыткой. Затем, чтобы быть уверенной в результате, она вынесла миску из комнаты. Ланиус выглянул в окно и увидел, что она вылила содержимое и, отступив на несколько шагов, зачерпнула миску свежего снега. Вернувшись, Алса поставила миску на стол и взяла в руки кристалл. На стене опять появилась радуга. Колдунья начала нараспев читать заклинание. Оно тоже было на древнем аворнийском, может быть, более древнем, чем первое. Ритм был более сильным, резким. Ланиус мог представить, как под такое заклинание солдаты идут в бой.
Как и в первый раз, волшебница вращала кристалл, пока радуга не сместилась на миску. Как и в первый раз, появились клубы пара. Но на этом сходство заканчивалось. Ланиус смотрел на новую радугу с восхищением и ужасом — она постепенно краснела, как будто цвет крови поглощал все оттенки остальных цветов: оранжевого, желтого, зеленого, синего, фиолетового. Кроме того, радуга становилась ярче, хотя солнечный луч не изменял своей интенсивности. Все больше пара поднималось над снегом. Заглянув в миску, Ланиус увидел, что снег тоже стал красным и теперь напоминал кровь, которая начинала кипеть.
— Хватит! — крикнул он. — Мы получили ответ!
Сейчас вопрос заключался не в том, что им удастся узнать, а в том, удастся ли им выйти из комнаты живыми. Со свистом и ревом весь снег — кровь? — в миске превратился в пар. Кашляя и задыхаясь, пытаясь втянуть воздух в обожженные легкие, Ланиус пошатываясь вышел из комнаты. Грас отстал от него всего на пару шагов — он тащил за собой Алсу. Едва они захлопнули за собой дверь, как Ланиус почувствовал — или ему показалось, — что какая-то неведомая сила пытается открыть дверь и догнать их. Затем странное чувство исчезло. Он вздохнул с облегчением, убедившись, что им удалось остаться в живых.
— Теперь вы понимаете, ваше величество, — лишенным выражения голосом сказала Алса, — почему волшебники предпочитают не мериться силами с Низвергнутым.
— Д-да, — ответил Грас. Самый невозмутимый из всех людей был потрясен до глубины души. — Мы действительно так беззащитны перед ним?
— Честно говоря, да, ваше величество, — ответила Алса.
— Почему он причиняет нам страдания? Почему насылает на нас такие суровые зимы?
— Мы сдерживаем ментеше, — сказал Ланиус. — Поступаем так, как нам хочется. Не хотим становиться его рабами. Мы могли бы сделать больше, если бы у нас был Скипетр милосердия.
— Ты действительно в это веришь? — спросил не оправившийся от потрясения Грас.
— Я думаю, в это верит Низвергнутый, — ответил Ланиус. — Если бы он не верил, не стал бы красть скипетр. Почему он хранит его в Йозгате? Потому что не хочет, чтобы мы завладели им.
— Вы говорите чистую правду, ваше величество. — Колдунья уже полностью овладела собой.
Грас нахмурился. Он собирался что-то сказать, но Алса подняла палец к губам, заставив его замолчать, и он кивнул. Ланиус хотел спросить, что хотел сказать Грас, но Алса покачала головой. Юный король нахмурился, но, поразмыслив немного, кивнул. Они только что привлекли к себе внимание Низвергнутого. Если его присутствие сохранялось, стоило ли говорить сейчас о скипетре?
— У нас хватит зерна, чтобы пережить зиму? — спросила Алса.
— Конечно, хватит, — ответил Ланиус. — Урожай был богатым, и мы заполнили закрома.
Это не совсем соответствовало истине, но Ланиус говорил так умышленно. Он хотел, чтобы Низвергнутый услышал то, что привело бы его в замешательство, если, конечно, он их слушал.
Грас подошел и положил руку ему на плечо. Старший король улыбнулся и кивнул, одобряя слова Ланиуса. Удивительно, но молодому человеку было приятно почувствовать его одобрение.
Через пару недель ледяная хватка зимы ослабела. Возможно, Низвергнутый решил, что волшебство приносило больше хлопот, чем результатов. Грас не мог этого доказать, но считал, что его предположение верно. Когда метели перестали сменять одна другую, он с надеждой подумал, что Низвергнутый перестал обращать внимание на столицу. С такими обнадеживающими мыслями он отыскал Ланиуса.
— Как ты думаешь, теперь мы можем поговорить о Скипетре милосердия?
— Почему ты меня об этом спрашиваешь? Твоя ведьма лучше разбирается в таких делах.
— Алса — не моя ведьма. — Грас надеялся, что сожаление не слишком сильно чувствовалось в его голосе. — А ты больше всех знаешь о Скипетре милосердия.
Ланиус только пожал плечами.
— Интересно, существует ли хотя бы один аворниец, у которого есть какие-то сведения о Скипетре милосердия, так давно исчезнувшем? Нам известно только то, что написано в древних книгах. А люди, которые писали эти книги, действительно многое знали о скипетре, потому что видели его, а некоторые даже держали в руках. Я не понимаю многого из того, что написано в книгах. Да и как я могу понимать? Я не жил в то время, не делал то, что делали они.
— Хорошая мысль, — сказал Грас. — Что ты думал, когда понимал, что читать об этом в книге — это одно, а действительно делать — совсем другое?
Зять посмотрел на него странным взглядом.
— Честно говоря, мне не нравилось даже думать об этом.
Грас поверил ему. Итак, юноша понимает, что книги не являются заменителем реальности. Очень хорошо для такого оторванного от жизни человека, как Ланиус.
— Что ты хочешь узнать? — спросил молодой король.
— Допустим, я держу в руке скипетр. — Грас вытянул руку и сжал пальцы вокруг воображаемой рукояти. — Что я могу сделать, чтобы испугать Низвергнутого?
— Помнишь, Алса говорила, как слабы и беззащитны смертные волшебники по сравнению с Низвергнутым?
— Да, конечно. — Кивнув, Грас поежился. — И не забуду, особенно после того, как увидел, что снег превращается в кровь и закипает.
— Я тоже не забуду. Если бы у тебя был Скипетр милосердия, ты не чувствовал бы себя слабым и беззащитным. Это самое простое объяснение.
