— То есть я мог бы встретиться с ним на равных, да? — Ланиус кивнул. — Допустим, я тогда держал Скипетр милосердия. Как бы я мог использовать его против Низвергнутого, например, уничтожить его, как он того заслуживает?
— Здесь не совсем все ясно, или, может быть, я просто ничего не понимаю, — ответил Ланиус — Скипетр — не оружие, вернее, не совсем оружие. Это ясно из названия — Скипетр милосердия.
— Что ясно? — спросил Грас — Это очень важно, понимаешь, или было бы очень важно, если бы у нас имелся скипетр.
— Да — если. — По тону Ланиуса было понятно, насколько важным было это «если». — Эту часть особенно трудно понять в древних рукописях. Некоторые короли Аворниса, которые использовали Скипетр милосердия, писали, что они делали и что чувствовали при этом. Но как я могу понять, что они имели в виду, если сам никогда не держал его в руках?
— Никак, — согласился Грас и вздохнул. — Но хочу тебе сказать, ваше величество, мне бы очень этого хотелось.
Молодой король тоже вздохнул.
— Не тебе одному. Полагаю, это вряд ли возможно, учитывая то, как давно исчез скипетр.
— Уверен, Низвергнутый хочет, чтобы мы думали именно так. Сколько лет прошло с последней попытки отобрать у него Скипетр милосердия?
— Двести… — Ланиус попытался сосчитать по пальцам, — двадцать семь. Экспедиция не преодолела и половины пути до Йозгата. Вернулось всего несколько человек. Остальные либо погибли, либо превратились в рабов.
— О! — Грас поморщился. На юге он видел столько рабов, что не мог вспомнить их число. По его мнению, быстрая смерть была предпочтительней. Тем не менее… — Может быть, стоит подумать об этом… позже.
— Может быть.
Судя по тону, Ланиус не верил, что такое время настанет.
Несмотря на то, что Ланиус лишь неопределенно пожимал плечами и хмурился, мысль о скипетре не выходила у Граса из головы. Орталис, услышав об этом, тоже пожал плечами.
— Я так и не понял, зачем нужен этот скипетр, — сказал он.
Королю Грасу оставалось только вздыхать. Впрочем, ничего другого и не следовало ожидать от обожаемого сыночка. Но даже Эстрилда не сразу поняла, что он имеет в виду.
— Было бы неплохо иметь его… Но как ты собираешься это сделать? Отправишься за ним в одиночку, да? Хочешь перейти Стуру и стать рабом?
— Конечно, нет. Я хочу перейти Стуру и победить.
— Понимаю. Но как?
У него не было ответа на этот разумный вопрос, совсем никакого. За ужином он выпил вина больше, чем обычно, и лег спать раньше, чем обычно. Скоро он заснул крепким сном, о чем потом пожалел, потому что в туманном и запутанном мире сновидений появился образ, совсем не туманный и не запутанный, даже не принадлежавший к этому миру.
Грас уже много лет не видел Низвергнутого во сне, но время было не властно над нечеловеческой красотой изгнанника небес. Низвергнутый заговорил, и его слова завибрировали в сознании короля.
— Решил поиграть со мной, да? Обокрасть меня? Взять то, что принадлежит мне по праву и по силе? Ты — дурак, ничтожный человечишка. Ты можешь помешать мне и достижению моих целей, как комар может помешать тебе. А если комар станет сильно тебя беспокоить? Что ты с ним сделаешь? Прихлопнешь. Подумай об этом. Подумай хорошо. Если станешь слишком назойливым, комар в образе человека, будешь умолять о том, чтобы я тебя только прихлопнул.
Он исчез, а Грас со стоном проснулся — мокрый от пота, с бешено колотящимся сердцем. Он не испытывал такого ужаса с тех пор… с тех пор, как Низвергнутый являлся ему во сне.
Только во сне… Если он перейдет Стуру, положение изменится. Лучше умереть, чем попасть ему в руки. Или, может быть, лучше остаться здесь, под защитой стен Аворниса?
Но разве стал бы Низвергнутый так угрожать, если бы не опасался того, что может сделать Грас и Аворнис? «Как я могу это знать? — подумал Грас. — Может быть, он заманивает меня на юг ложной надеждой?» Он так и не смог заснуть той ночью.
21
КОРОЛЬ ЛАНИУС тоже увидел Низвергнутого во сне впервые с раннего детства. Когда перед ним предстало это прекрасное и совершенно равнодушное лицо, ему захотелось убежать и спрятаться. Но увы, Низвергнутый обладал неограниченной властью в царстве ночи.
— Решил поиграть со мной? — прозвучал голос, заполнив его голову, вдруг ставшую темницей. — Подумай об этом. Ты — наследник в двенадцатом поколении, так? Неужели ты не понимаешь, как мало это значит, насколько ничтожный срок занимает правление твоей династии, насколько ничтожен для меня Аворнис?
Его лицо излучало презрение, как костер — тепло.
— Говори, что хочешь, но он принадлежит мне, — ответил Ланиус во сне.
— Нет. — Презрение сменилось чем-то большим, похожим на абсолютное неприятие. — Нет, нет и нет. Ничтожный глупец. Мир принадлежит мне. Он мелок по сравнению с тем, чего меня лишили, но он — мой. И я буду использовать его как ступеньку на пути к тому, что принадлежит мне по праву. Уверяю тебя, такой ступенькой станешь и ты. Уверяю тебя, чем сильнее ты будешь корчиться как червяк под моей ногой, тем большее доставишь мне удовольствие. Уверяю, твой мерзкий вонючий выродок не насладится даже такой поганой жизнью, какая была у тебя. Уверяю тебя…
Возможно, он сказал бы еще что-нибудь, но Ланиус не мог больше терпеть и проснулся с криком ужаса. Он вскочил с кровати, разбудив Сосию, и бросился в детскую, убедиться, что с Крексом все в порядке. Ребенок мирно спал, посасывая большой палец. Чувствуя себя немного дураком — даже больше, чем немного, — король вернулся в спальню.
— В чем дело? — спросила уже засыпавшая Сосия.
— Дурной сон, — ответил Ланиус.
Жена хмыкнула, кивнула и почти мгновенно засопела. А Ланиус долго не мог заснуть. Ему стало казаться, что называть визит Низвергнутого не более чем сном было несправедливо. Разговор сохранился в памяти четко, словно происходил с глазу на глаз, и был лишен обычной для сна неопределенности и расплывчатости. Он был реальным, юноша был готов поклясться жизнью.
Возможно, он заснул, возможно — нет. Так или иначе, утром он постоянно зевал и никак не мог сосредоточиться из-за сонливости. Увидев короля Граса, он заметил, что тот находился примерно в таком же состоянии.
— Дурные сны?
Грас кивнул.
— Можно сказать и так. Да, определенно можно. А у тебя?
— То же самое, — признался Ланиус. — Думаю, имен называть не следует.
— Да. — Тесть снова кивнул. — Согласен. Ты поверил своим снам?
— Поверил ли я им? Конечно. Поверил ли в то, что в них услышал? Не знаю. У него не было причин лгать.
— Я сказал себе то же самое. Вернее, продолжал повторять снова и снова, чтобы убедить себя. Рад, что ты поступаешь так же. Ему легко поверить.
— Было бы еще легче, если бы он не бил так сильно, — заметил Ланиус — Но мы — всего лишь смертные. Зачем ему тратить время на поиски лучшего пути, чтобы получить то, что хочет?
— Не то, что хочет, а то, что требует, — возразил Грас. — Большая разница.
— Да, скорее всего. У тебя свои методы заставить меня поступать так, как ты требуешь, и…
Лицо тестя окаменело. Ланиусу часто приходила эта мысль, но он ни разу не высказывал ее в присутствии Граса и сейчас испытал нешуточный страх, увидев, как злобно блеснули глаза под насупленными бровями.
— Ты никак не можешь понять, — едва слышно произнес старший король, — насколько ты испорчен и как мягко с тобой поступают. Мне следовало бы хорошенько отлупить тебя в качестве напоминания, но не
