– Кому воровать-то? – снова вмешался паренек в тельняшке. – Здесь все на виду, да и охрана не дремлет.
– Охрана только на строящихся объектах? – уточнил Смирнов.
– Одна на все дома, – сказал бригадир, его взгляд стал внимательнее. – Платят им хорошо, так что ребята стараются.
Он сделал ударение на последней фразе, заподозрив, что заезжие гости могут проявлять не случайное любопытство. Всеслав сразу перешел на Конарева, а Ева выразительно всхлипнула, поднесла к лицу платочек.
– Глеб живет один? – спросил сыщик.
– Один. Он держится особняком. Молчаливый, замкнутый парень, но каменщик первоклассный. Конарев в бригаде только посезонно работает – месяц-полтора летом. А так он в Москве, в институте учится, на финансиста. Наш хозяин хочет его потом к себе взять, бухгалтером – приглянулся ему Глеб.
– А на чем он уехал? Здесь транспорт какой-нибудь ходит?
– Автобус из Васильков до станции, – ответил бригадир. – Только Глеб его ждать не стал, попросился в кабину грузовика, который привозил гравий. На нем и укатил.
– Что же случилось? Он получил плохое известие?
Бригадир повел плечами.
– Откуда? Мобильником он не обзавелся... У нас, правда, есть пара телефонов – в вагончике охраны и в моем. Но по ним Глебу не звонили, я спрашивал. А почта... сюда ни писем, ни телеграмм не носят.
– А в Васильки?
– Наверное, если что-то срочное, звонят... а почту привозят раз в неделю.
– Глеб ничего не получал, – блеснул зубами паренек в тельняшке. – Мы тоже беспокоились, на почту даже мотались в поселок.
Вокруг стройки глухо шумели сосны, а там, где рассеивался свет прожекторов, сплошной черной стеной стоял лес...
– Пельмени остывают! – улыбнулась Ева, отрывая Славку от раздумий. – Это у нас с тобой поздний ужин или ранний завтрак?
Смирнов пожал плечами. Его занимало другое: куда подевался Глеб?
– Бригадир сказал, что Конарев отпросился и уехал двадцать первого августа. Алиса ушла из дома пятнадцатого. Так?
Ева кивнула.
– Не сходится! – заключил Смирнов. – Хотя... за уши притянуть можно. Например: девушка уехала с агентством на недельку, потом сразу махнула к кавалеру на стройку.
– Почему же Глеб уехал? Жить в деревенском домике им оставалось недолго – от силы дней десять. Алисе пора было возвращаться в Москву, приступать к учебе. И потом... никто из строителей девушки не видел!
– Ну... Глеб мог скрывать присутствие подружки по разным причинам. Первое: ревновал, уберегал от мужских глаз. Второе: опасался, что Алису будут искать. Третье... словом, вариантов полно. Домик-то он снимал видела где? На дальнем краю деревни! Туда, наверное, и бродячие собаки не забегают. Света нет, замки едва держатся...
Сыщик опять задумался, вспоминая беспокойную ночь.
Надо отдать Еве должное – она настояла на том, чтобы обязательно осмотреть дом Глеба.
– Вдруг он записку оставил или еще что, – объяснила она бригадиру.
Тот с сомнением покачал головой, но возражать не стал. Рассказал, как найти жилище Конарева.
– Если дверь не откроете, можно через окно влезть, ставни не запираются.
Домик они нашли легко, замки тоже поддались без сопротивления. Никаких следов присутствия Алисы обнаружить не удалось, зато повсюду валялись вещи Глеба – как будто в спешке он все бросил и помчался куда глаза глядят.
Свисток чайника отвлек Смирнова, помешал ему уловить витающую в воздухе мысль. Он принялся вяло жевать пельмени.
Ева заварила крепкий чай, разлила по чашкам. Они оба находились под впечатлением увиденного в Васильках.
– Странно, – вздохнул Всеслав. – Что-то ведь произошло? Что-то заставило парня сорваться и уехать? Что?
– Домой он не являлся, если верить его матери, – сказала Ева. – Я ездила в Серпухов после открытия выставки... числа двадцать четвертого, кажется.
– Мамаша могла солгать, выгораживая сыночка.
– Могла... но зачем? Что такое Глеб совершил? Почему он прячется?
– Это лишь наши предположения, что Конарев прячется, – заметил сыщик. – А на самом деле мы ничего точно не знаем.
Энтузиазм Евы по поводу поисков Алисы Данилиной поугас.
– Может, она у какой-нибудь подружки? Или у родственников?
