искусства.
– Что-то не то, Орест, – пробормотал он, заходя с другой стороны.
Господин Минаев сразу надулся, как индюк, сердито запрокинул голову.
– Зря я взялся помогать тебе, – фыркнул он. – Писать копию с фотографий – изначально гиблое дело. Ведь я в глаза не видел картины!
– Я же не знал про готовящееся ограбление, – оправдывался Анисим Витальевич. – Это счастье, что я вообще сделал фотографии «Нимфы»!
– Мне пришлось основательно помучиться с твоим заказом, я бился над ним сутками, без сна, – зло сказал Минаев. – Остальные работы тебя устраивают?
Несколько выполненных им рисунков на этрусские мотивы вполне удовлетворили Чернова. Он о них не беспокоился.
– Эта картина совсем не в стиле Рогожина! – продолжал возмущаться Минаев. – Разве он писал маслом?
– Как видишь, писал.
– Так ты забираешь «Нимфу» или нет?
– Конечно, забираю! – в сердцах воскликнул искусствовед. – У меня что, есть выбор? Сегодня должен прийти покупатель. Не представляю, как все это будет выглядеть. Самое плохое, что он видел картину... один раз, еще до кражи.
– Видел? – удивился Минаев. – Да... тогда, конечно, могут быть осложнения. Он специалист?
– Надеюсь, не в области живописи.
– Дилетант не сможет отличить копию от оригинала, даже такую – тем более если видел его один раз! – высокопарно изрек художник. – Я отвечаю за свою работу. Только сам Савва распознал бы подделку.
Господин Чернов подавленно молчал. С одной стороны, он доверял Минаеву и ценил его искусство. Орест превосходно подделывал полотна как старых мастеров, так и современных живописцев, которых уже не было в живых. Они с Анисимом Витальевичем успешно провернули не одно дельце и успели проверить друг друга «на вшивость». Хозяин «Галереи» не опасался, что художник проболтается – это прежде всего не в его интересах, и сам не собирался его подводить. Тайна «Нимфы» не выйдет за порог мастерской Ореста Минаева. Но ее знают еще несколько человек: Шумский, сыщик и... воры. Последнее было особенно неприятно.
Увы, деваться некуда. Сегодня придется устраивать авантюрное шоу «Счастливое возвращение картин, украденных с выставки», а после обеда придет Геннадий, чтобы купить «Нимфу» для неизвестного мецената. При этой мысли господин Чернов вздрогнул.
– Не дай бог, одно лишнее слово вылетит из твоих уст, любезный Орест! – жестко произнес Анисим Витальевич, взяв себя в руки.
Если он будет паниковать, сделка наверняка провалится. Кто знает, какие последствия наступят, открой Геннадий обман с картиной. Он не должен ничего заподозрить.
– Обижаешь, Анисим Витальевич, – укоризненно сказал Минаев. – Не первый год вместе работаем. Я когда-нибудь тебя подвел?
Чернов опустил глаза.
– Черт с тобой, упаковывай картину, – приказал он. – Рискнем.
Художник ловко обернул полотно в несколько слоев бумаги, и они снесли ее вниз, к черному ходу, где стояла синяя «Мазда».
– По такому случаю я сам за рулем, – усмехнулся Чернов. – Бывай, Орест! Молись за успех предприятия.
Шумский все глаза проглядел, ожидая партнера с картиной. Когда Ляпин с Черновым втащили полотно в кабинет, он с облегчением опустился в кресло. На его лице застыло испуганно-торжественное выражение.
– Ты иди, Сема, иди... – махнул он рукой охраннику. – Мы теперь сами управимся.
Ляпин привык не задавать вопросов. Он молча вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
– Запереть на ключ? – спросил Шумский, дрожащими руками снимая с картины упаковочную бумагу.
– Не надо. Чего таиться? Чудесное возвращение похищенного шедевра! – саркастически произнес хозяин «Галереи». – Ты приготовил речь, объяснения для прессы?
– Ночь не спал, – признался Федор Ипполитыч. – Боязно мне, Анисим.
– Боязно... Поздно, братец!
Шумский в восхищении застыл перед картиной.
– Ну, Орест! Волшебник кисти... маэстро ловких подделок! – прошептал он. – Кудесник!
Чернов с напряжением ожидал реакции Шумского. Тому новая «Нимфа» не внушила никаких опасений. Это хороший признак.
– Кое-что, разумеется, уступает рогожинскому варианту, но в целом отлично, – заключил Федор Ипполитыч. – Неспециалист не догадается.
– Какую легенду ты сочинил для публики? – успокоившись, перешел к делу Чернов.
– Как и договаривались. Мол, неизвестный почитатель творчества Саввы Рогожина оказал помощь в раскрытии кражи. Туманно намекну, что этот почитатель занимает высокий пост и потому пожелал историю возвращения картин сохранить в тайне. Добавлю запутанных подробностей... Сойдет!
