– Подружек Леша сам объездил, на следующий же день, как Алиса ушла. Родственники далеко, в Мурманске, девушка даже адреса их не знает. Морги и больницы я обзвонил... как положено. Неопознанных трупов, похожих на Алису, слава богу, не нашлось.
– Надо искать модельное агентство, – удрученно сказала Ева. – Это последняя зацепка.
– Или расспросить водителя грузовика, который увез Глеба.
– Ну и что? Если Глеб ничего не стал объяснять бригадиру, вряд ли он поделился своими планами с шофером. В лучшем случае водитель грузовика запомнил, куда он довез пассажира. Либо на станцию, либо в Москву.
– Или высадил где-нибудь по пути, – добавил Смирнов.
– Нам это не поможет...
– У меня сегодня еще куча дел! – спохватился Славка, взглянув на часы. – А ты ложись спать. Отдохни как следует, может, какая интересная мысль в голову придет.
Ева так и сделала. Надеясь получить во сне ответы на свои вопросы, она легла, но лишь только смежила веки, как сладкая дрема окутала ее и унесла прочь от неразрешимых загадок.
Господин Смирнов позвонил в клуб «Русский престиж» и договорился о встрече со своим осведомителем. Парня звали Эдик. Бывший спортсмен-тяжеловес, он питал страсть к двум вещам: еде и деньгам. Так что Всеслав заранее приготовил пару купюр для поддержания интереса Эдика к сбору информации.
Парень в одежде швейцара уже ждал Смирнова на остановке автобуса. С тех пор как они виделись, Эдик поправился килограммов на пять. Он узнал машину, подошел, тяжело уселся на переднее сиденье, вопросительно глядя на сыщика.
– Меня интересует вот этот человек, – сказал Всеслав, протягивая парню фото Геннадия, сделанное на кладбище.
– Наш завсегдатай, – сразу кивнул Эдик. – Геннадий Николаевич. У него есть клубная карточка.
– А кто он такой? Как его фамилия?
– Шедько, кажется. Занимается автомобильным бизнесом – у него несколько салонов, много недвижимости, еще какие-то фирмы. Но... ходят слухи, будто «бабки» не его, а другого человека. Геннадий Николаевич просто лицо, на которое все оформлено. В салонах он появляется очень редко, все дела ведет наемный директор. На самом деле говорят, что Шедько – доверенный человек одного большого босса.
– Что за босс?
– Я не знаю, – повел мощными плечами Эдик. – Геннадий Николаевич всегда приходит в клуб один: обедает или ужинает, слушает музыку – у нас до полуночи играют Чайковского, Рахманинова хорошие музыканты, – иногда остается играть в карты. Не по-крупному, хотя деньги у него водятся. Осторожный, хитрый... пожалуй, все.
– Что-нибудь еще слышал о его боссе? – спросил Смирнов. – Ну, хоть какие-то сплетни?
– Болтают... будто босс Геннадия Николаевича отошел от дел, то ли по болезни... то ли еще по какой причине. Капитал у него огромный... а семьи нет.
– Проблема наследника?
– Вроде того. И якобы на этой почве старик впал в депрессию... чудит по-всякому.
– Он действительно старик?
– Точно не знаю, но в возрасте... да я не интересовался.
– Поинтересуйся, будь любезен, – попросил Смирнов, протягивая Эдику деньги. – Возраст, фамилия, род деятельности, особенности характера... по возможности. Срочно.
Парень взял доллары, положил в боковой карман.
– Ладно, попробую. У самого Шедько слова не вытянешь, и побаиваются его. Окольными путями разузнаю что смогу.
– Когда мне позвонить?
– Я сам позвоню.
– Когда?
– Ох, и настырный ты, Всеслав! Через пару часов. Раньше никак не получится.
Эдик с трудом вылез из машины, зашагал прочь. Лучше, чтобы его не видели со Смирновым, поэтому он сейчас сядет в автобус, проедет пару остановок и, не вызывая ни у кого никаких подозрений, зайдет в свой клуб.
В таких элитных заведениях, как «Русский престиж», к подбору персонала относятся с должным вниманием. Если заметят что-то непотребное, уволят незамедлительно.
Глава 16
Орест Минаев остался доволен своей работой. Копия «Нимфы» далась ему с невероятными усилиями, но он все же справился. И то сказать – не с оригинала писал, с фотографий, хоть и отличного качества. Потрудился на славу.
Господин Чернов критически осмотрел картину – вроде придраться не к чему: детали выписаны, стиль автора передан, настроение сохранено... а что-то с полотна ушло. Было живое – стало мертвое.
– Ну, как? – нарушил затянувшееся молчание художник. – Нравится?
Чернов покрылся красными пятнами. Это свойство кожи реагировать на внутреннее состояние выдавало хозяина «Галереи», мешало ему играть роль хладнокровного ценителя и продавца произведений
