«...Лорд Джин убедил доктора Маннина и Кима поехать со мною в Транс-Стикс.
Мне предоставили комнату в верхнем этаже башни, маленькую, но сухую, несмотря на недавние сильные дожди. Это позволило мне увидеть близко жителей верхних этажей Башни.
Именно поэтому я возобновил просьбы доставить мне сюда видеокамеры. Мы теряем драгоценный материал. Мы не верим, что здесь могут возникнуть какие-либо проблемы из-за них. Здесь еще ни разу не было случая воровства техники. Лорд Джин взял нас под свою защиту. Когда прибудут сюда Маннин и Ким, обязательно нужно, чтобы они привезли сюда видеотехнику».
Наследница Элаи родила четвертого сына. Здоровье Эллаи-старшей ухудшается. Говорят, что здоровье Элаи в опасности. Она очень ослабела после рождения сына. И я очень тревожусь за будущее Клауда, если Элаи умрет, что сейчас кажется весьма вероятным. Власть в поселении перейдет в руки регентов малолетних детей Элаи, или же к Паете, кузине Элаи, которая сейчас находится в зрелом возрасте. Настоятельно прошу Совет разработать серию мер по защите клаудсайдцев, особенно принимая во внимание то обстоятельство, что Генли поддерживает престиж и могущество Джина, поддерживая с ним контакт. Я считаю, что присутствие людей с Базы в поселении Транс-Стикс увеличивает угрозу безопасности Клауду.
Я предлагаю создать временную Базу вблизи Клауда, чтобы сбалансировать ту кажущуюся поддержку, которую мы оказываем врагам Клауда. Мне кажется, что Клауд ждет нападения. Не знаю, почему клаудсайдцы так уверены в этом. Видимо, информация каким-то образом распространяется через калибанов.
Ма-Ги уже дошла до того, что подозревает заговор среди калибанов. Но это даже не заслуживает серьезного ответа. Я бы поддержал ее просьбу о помощи. В ее положении слишком много риска, она одинока.
Что же касается возможного нападения Стикса, то могу заверить Совет, что для таких предположений нет никаких оснований.
Относительно калибанов. Могу сказать, что все их действия основаны на обычной системе прямых рефлексов: добыча рыбы, защита яиц, а не на общении с людьми, поддержке их политики.
Я, разумеется, читал рапорты доктора Ма-Ги о взаимодействии людей и калибанов в Башнях Клауда, и знаю о ее уверенности в том, что калибаны равноправные партнеры людей в жизни. Видимо, на этой уверенности и основаны ее заявления. Но если такое партнерство действительно существует, то общество в поселении Клауд нездоровое общество, склонное к подозрительности, обращенное в прошлое. Они связаны с калибанами до такой степени, что их развитие отклоняется от того пути, по которому должно идти развитие человеческого общества.
Поселение Клауд – это настоящий лабиринт, в котором доктор Ма-Ги потеряла и здоровье, и лучшие годы. Именно поэтому я заинтересован в том, чтобы вдохнуть в исследования Клауда новую кровь и сравнить результаты новых исследований с результатами Ма-Ги.
Палатка не спасала от сырости и холода. Стояли сумрачные зимние дни, и у Ма-Ги было сильное искушение вернуться на Базу, в тепло, под предлогом взять припасы. Но Ма-Ги шмыгнула носом и слегка покрутила регулятор нагревателя. Это было одно из немногих удобств, которые она себе позволяла. Ее палатка находилась далеко от Базы, и ей приходилось рассчитывать только на себя. Одежда у нее была теплая, но руки и ноги постоянно мерзли, потому, что от земли шел холод. Куртка ее сейчас сушилась, подвешенная на крюк в центральном столбе палатки. Перед печкой стояли сапоги. Какое блаженство сунуть ноги в сухие теплые носки и сапоги.
Существуют, конечно, и сапоги с подогревом, термоодежда и другие роскошные вещи, но каким-то непостижимым образом все запасы Геены терялись в лабиринтах штаб-квартиры. Пришло всего несколько комплектов, и все они достались высшим чинам, которые сидели на Базе и лишь изредка выходили, на час-два, на территорию вне Зоны. А оперативный персонал ходил в холодных промокающих сапогах.
Да черт с ними, с высшими чинами, Ма-Ги шмыгнула носом и с наслаждением натянула на ногу теплый сапог. Затем натянула на другую ногу. Никогда еще не было так, чтобы ей было тепло. Только руки, или только ноги, или та сторона тела, что в данный момент повернута к огню. Она положила тетрадь на колени и начала писать последний рапорт.
Отдаленный шум привлек ее внимание. Она отложила перо и подняла голову. Калибан. Но калибаны редко появляются на открытой местности. Она отложила, ручку и тетрадь в сторону, но затем подумала и спрятала в маленький сейф. Сюда не сможет забраться ни один человек из Клауда.
Шум приближался. У Ма-Ги не было оружия. Она подошла к двери, выглянула сквозь щель.
В тумане материализовался калибан. На нем был наездник. Калибан хлестал хвостом по траве, производя звуки, которые услышала Ма-Ги. Калибан в тумане казался серым и холодным холмом, а наездник на нем был едва виден. Ма-Ги взяла куртку, надела ее и вышла наружу.
– Ма-Ги, – сказал юноша. Это был не фермер. Это был представитель того класса, что ездят на больших коричневых калибанах и вооружены пиками.
– Я.
– Я Дэйн из Первой Башни. Эллаи умерла. Наследница хочет, чтобы ты пришла. Сейчас.
Ма-Ги растерянно стояла, чувствуя, как капли дождя бьют по ее лицу.
– Она не сказала, зачем?
– Она в Первой Башне и ждет тебя. Сейчас.
– Мне нужно сменить одежду.
Юноша кивнул так, как кивают клаудсайдцы. Он разрешил. Ма-Ги бросилась в палатку, достала тетрадь из сейфа и написала:
«Эллаи умерла. За мной пришел человек, заявив, что Элаи ждет меня в Первой Башне. Мне не угрожали, и я не отказалась от свидания. Возможно, меня не будет несколько дней».
Руки ее дрожали. Она не была уверена, что вернется сюда. Она спрятала тетрадь в сейф, взяла кое-какие вещи, набросила куртку, выключила печь и повесила замок на дверь.
Калибан лежал на животе. Юноша показал пикой на переднюю ногу калибана.
Она стала с трудом подниматься, и юноша помог ей, подхватил за ворот куртки и втащил наверх, как какой-то куль.
Ребенок превратился в женщину, темноволосую, со строгим лицом. Она сидела в кресле Эллаи в центре холла, и Скар свернулся клубком возле кресла, как уродливый коричневый холм. Голова его лежала так, что он мог видеть все, что происходит в холле, мог видеть каждого, входящего в холл.
Постепенно радостное оживление, которое вначале испытывала Ма-Ги, покидало ее. Ее настроение упало до нуля, когда она вошла в холл и очутилась перед новой правительницей Клауда. Только калибан Скар давал ей некоторую надежду, так как он даже не поднял головы при ее появлении, а лишь повернул ее, чтобы лучше видеть вошедшую своим янтарным глазом. В холле были и другие калибаны, другие люди, не знакомые Ма-Ги. Многие из них были с наголо выбритыми головами. Каждый из них сидел рядом со своим калибаном. И оружие. Да, здесь были и вооруженные люди, мужчины и женщины. Элаи была одета в одежду тускло- красного цвета. Она была очень тощая, изможденная. Платье буквально висело на ее плечах. Руки костистые, щеки впалые. Скулы резко выдаются, обтянутые кожей.
Глаза Элаи были холодные, как глаза калибанов.
– Элаи, – сказала Ма-Ги, чувствуя, что молчание слишком затянулось. – Элаи, наконец-то я смогла придти к тебе.
Угрюмая мрачность в холле сгущалась.
– Эллаи умерла. Твиг уплыл в море. Я послала за тобой, Ма-Ги.
– Я рада, что ты вспомнила обо мне. – Ма- Ги понимала, что рискует жизнью.
Некоторое время было тихо. Серый калибан придвинулся к ним и занял пространство между ними.
Скар зашипел как вода в огне, раскрыл пасть и схватил серого огромными зубами. Затем поднялся на ноги, держа в пасти незадачливого калибана. Тот висел, как мертвый. Затем Скар пренебрежительно бросил его, и серый калибан пристыженный забился в угол. Скар стоял на четырех ногах, как могучая башня. Сердце Ма-Ги отчаянно билось. Она поняла, что страшное позади.
Ариэль проскочил между ногами Скара и положил перед ним один камешек. Скар проигнорировал его.
– Ма-Ги, – сказала Элаи. – Что это означает?
– То, что я должна быть осторожна.
Раздался смех, который удивил саму Элаи, так как этот смех быстро перешел в угрюмость. Но это был смех из детства.
– Да, ты должна быть осторожна.
Элаи взмахнула тощей рукой.
– Вы, все! Прочь отсюда. Дайте мне поговорить со старым другом.
Все неохотно стали расходиться. Однако большинство калибанов осталось. Долго слышались шаги по каменной лестнице, затем все стихло. Скар продолжал как бы доминировать в холле. Он лежал, окружая своим телом кресло Элаи. Огромный красный язык часто постреливал из страшной пасти.
– Эллаи умерла, – снова сказала Элаи, вкладывая в эти слова свой смысл.
– Значит, все должно измениться.
Элаи собралась с силами. Встала. Она была тощая, как палка. Сгорбившись, она сделала несколько шагов по комнате. Ариэль отскочил в сторону. Элаи смотрела в никуда, в пространство, как будто оттуда она
