— Да, госпожа?
— Ты оплакиваешь Сателя?
— Да, госпожа.
— Ты не осуждаешь меня?
— Нет, госпожа.
— На «Аханале» прибудет госпожа, — сказала Интель. — Эта госпожа может распорядиться не так, как я.
— Мне двадцать два года, — запротестовала Мелеин. — Госпожа, ты должна подчинить «Аханал» своей воле. Но если они пришлют вызов, если они посмеют прислать вызов…
— Ньюн защитит меня. И он защитит тебя, когда придет время.
— Ты передашь его мне? — спросила Мелеин.
— В свое время, — ответила Интель. — Я сделаю это. В свое время.
— Я не знаю все, что я должна знать, госпожа.
— Ты убьешь любого, кто захочет отобрать у тебя Пана. Я старейшая из всех Матерей, и я сама подготовлю себе преемницу.
— По совести говоря… — запротестовала Мелеин.
— По совести говоря, — сказала госпожа, — ты должна повиноваться мне и не задавать вопросов.
Наркотик начал действовать. Глаза ее затуманились, она опустилась на подушки и затихла.
Вскоре она уже спала.
Среди келов говорили, что во время разрушения Нисрена земляне полностью уничтожили эдун, и они не обращали внимания на все попытки мри вызвать их на а'ани. Это была самая первая и горькая ошибка мри, которую они совершили в войне с землянами. Земляне проникли в эдун, и каты в ужасе пытались спастись бегством. И тогда Интель встала между землянами и катами. Ее руки исторгли огонь, и холл запылал. Сама ли Интель, или огонь вынудили землян остановиться — этого никто не знал, но, во всяком случае, земляне не пошли против нее. Она стояла так до тех пор, пока не спаслось большинство катов, а подоспевшие келы не увели ее в безопасное место, на корабль регулов.
Ньюн знал это, но до сегодняшнего вечера не мог себе представить, как мягкая Интель могла быть такой стойкой и непреклонной.
14
Дункан услышал шум машин. Он тут же проснулся, решив, что его вызывает Ставрос. Он вскочил с дивана и стоял, пытаясь собраться с мыслями. Он спал не раздеваясь. Ставрос тоже не пожелал ложиться в постель. Ночью разыгралась буря и по системе сообщений все время передавали штормовые предупреждения.
Он услышал, как в комнате Ставроса откинулись штормовые экраны. Дункан вошел к нему в комнату, освещенную проникающим сквозь окно хмурым светом.
Ставрос сидел в своем подвижном кресле, стоящем в центре комнаты. Он с любопытством взглянул в лицо Дункана. Засветился переговорный экран.
«Посмотри в окно.'
Дункан подошел к покрытому брызгами окну и стал осматривать пустынное пространство, где не было ничего, кроме песка и камней, моря и башни завода для опреснения соленой морской воды. В очертаниях башен было что-то неправильное, чего-то не хватало. Там появилось пустое пространство.
Экран Ставроса снова ожил.
«Регулы только что передали предупреждение: воду использовать только для питья и пищи. „Небольшие повреждения на станции очистки воды“. Они просят проявить терпение.'
— Но ведь скоро здесь будут земляне, — запротестовал Дункан.
«Похоже, что есть повреждения и в порту. Регулы очень встревожены. Бай никого не принимает.'
Дождь почти прекратился, лишь редкие капли постукивали по стеклу. Хмурый серый цвет на мгновение стал красным: это сквозь просвет в тучах показался Арайн.
А на горном хребте, который возвышался далеко за городом, замаячили движущиеся тени. Дункан вгляделся в них.
— Там что-то есть, — сказал он.
«Да, — отозвался экран. — Много. Много. Может быть, буря выгнала зверей из нор.'
Все новые и новые тени появлялись на хребте. Дункан обежал глазами горы. И повсюду появлялись и исчезали тени.
«Мри», — с ужасом подумал он.
Но нет, не мри. Звери. Дункан вспомнил тех чудовищ, которых находили возле убитых мри — жуткие создания, которые, если судить по их размерам, были чрезвычайно опасны.
— Это звери мри, — сказал он Ставросу. — Они окружили весь город.
«Регулы называют их дусами. Кесрит — их родина. Прочти записи.'
— Они обычно сопровождают мри. Сколько же здесь мри? Мне казалось, что совсем немного.
«Так говорил нам бай.'
Дункан посмотрел вдаль. Облака по-прежнему сгущались.
А дусы уже образовали сплошную темную линию вдоль всего горизонта.
Дункан в ужасе отвернулся, вздрогнул и снова припал к окну. Он посмотрел на землю, по которой текли ручьи воды, вытер вспотевшие руки и взглянул на Ставроса:
— Сэр, пожалуй, мне нужно уйти отсюда.
— Нет, — пробормотал Ставрос.
— Выслушайте меня, — Дункану было трудно говорить это, и он опустился на колени, чтобы видеть лицо старика. — Ведь о том, что регулы не могут лгать, рассказали нам сами регулы. Всего через несколько дней здесь будут земляне. Отпустите меня. Там я смогу принести вам куда больше пользы. Я выйду отсюда и смогу все увидеть своими глазами. Вы сможете меня долго прикрывать. Кого волнует юнец? Отпустите меня, я сам разберусь, что происходит на Кесрит, когда сюда прибывает корабль мри; насколько плохо обстоят дела с водой; каковы разрушения в порту. Неужели вы думаете, что они говорят нам правду?
«Погода ужасная. И возможен конфликт с регулами.'
— Этого я могу избежать. Это моя работа. Это мне знакомо.
«Аргумент убедительный. Ты можешь гарантировать, что все обойдется без осложнений?'
— Своей жизнью.
«Весьма точная оценка. Если столкновение произойдет, то с тобой поступят по законам регулов. Ты это понимаешь? Осмотри станцию очистки воды, порт и возвращайся. Буду прикрывать тебя до темноты.'
— Да, сэр.
У Дункана отлегло от сердца. Ему чаще приходилось встречаться с опасностью, чем Ставросу, и впервые их взгляды совпали. Он знал, что лучше идти навстречу опасности, чем игнорировать ее.
Он поднялся, выглянул в окно и увидел, что дусы за это время исчезли. Он поморгал, стараясь разглядеть что-либо через завесу водяной пыли.
— Сэр, — пробормотал он, желая попрощаться. Ставрос кивком головы отпустил его. Экран оставался темным.
Дункан вернулся в свою комнату и переоделся: непромокаемый плащ, высокие сапоги. Он был уверен, что регулы даже не заметят перемены в его одежде. Он рассовал по карманам моток веревки, нож, концентраты, фонарик — все, что было трудно заметить, что не выпячивалось наружу. Затем прикрепил капюшон и застегнул молнии.
После этого он вышел в холл той небрежной походкой, какой он выходил по несколько раз на дню, чтобы взглянуть на обзорный экран пульта. В холле было пусто. Он открыл дверь и вышел на улицу. Он оглянулся, сзади никого не было.
Он просто сел на край стены, спустился на руках и прыгнул. Стены регулов были гораздо ниже, чем у землян. Он упал на цемент, а цемент не оставлял следов. Вскоре он уже добрался до края бетонированной площадки и ступил на девственную почву Кесрит. Он был уверен, что остался незамеченным.
Он направился к станции очистки воды. Он шел, плотно закутавшись в плащ и надвинув капюшон, чтобы опасный дождь планеты не попадал на кожу. Он хорошо помнил предупреждения.
Он шел по сырому песку, на котором оставались его следы, но не боялся преследования. Он знал, что
