— Потому, что гости сами были человекоподобны! — отвечает вдохновенно старый профессор. — Они знали законы развития жизни, знали историю своей планеты. И они поняли: на голубой планете человек появится через сотни миллионов лет.
— Вот где корень всех его ошибок! — говорит Забродин президенту. — Он все меряет нашими, земными мерками. А на других планетах — свои мерки!
Президент жестом просит его не прерывать Бахарева. Да Бахарев и не слышал ничего.
— И у гостей родилось дерзкое намерение: послать людям, которые еще не появились, посылку. Оставить будущим людям память о своем посещении Земли… Получите наш привет, будущие люди. Вы не одиноки во вселенной. На других планетах тоже есть ваши братья. Мы были у вас, но — простите великодушно — слишком рано. Вы еще не существовали…
Бахарев прижимает руку к сердцу. Он сидит в гамаке и раскланивается церемонно и торжественно, в манере старомодных и учтивых российских интеллигентов.
Забродин и президент смотрят на него. Жест Бахарева кажется им немножко смешным, но они не смеются.
— Только куда положить почту, чтобы она дошла до вас будущие люди? Планета огромная, а посылка — крошечная. Идти ей до вас — сотни миллионов лет. Куда положить ее, чтобы она не затерялась на дороге времени?
— Куда? — повторяет Забродин.
— Куда? — лукаво смеется сам Бахарев.
— Действительно, куда? — повторяет президент.
— В болото надо положить, голубчики! В болото надо положить шар! Бросить в болото! — смеется радостно Бахарев.
— Почему именно в болото? — запальчиво спрашивает Забродин.
— Очень просто! — отвечает Бахарев, увлеченный ходом своей мысли. — Пока произойдут люди, на месте болота будет каменный уголь. А может цивилизация развиваться без каменного угля?
— Нет, не может! — подхватывает президент. — Техника, производство на определенном этапе не могут развиваться без каменного угля!
— Гости знали это на примере своей цивилизации! — продолжает Бахарев. — И они рассчитали просто: люди будут искать уголь и найдут в угле нашу почту, наш привет! И мы нашли…
— Убедительно? — спрашивает президент Забродина.
— У профессора Бахарева всегда была великолепная фантазия, — отвечает Забродин.
— Но шар найден именно в каменном угле! — напоминает президент.
— Даже школьники умеют подогнать задачку под ответ, — раздраженно отвечает Забродин. — А впрочем, все это слова, разговоры, а важны только факты. Посмотрим, что окажется в шаре…
Мы вновь переносимся в комнату Бахарева, где профессор вспоминает события прошлого. Он в полосатой пижаме, заложив руки за спину, вышагивает по своему кабинету.
Кто-то стучит в дверь, но старый профессор, погруженный в свои мысли, не слышит. Он подходит к диктофону, включает его и говорит:
— В тот же вечер мы собрались, чтобы исследовать загадочный шар дальше, чтобы открыть вторую оболочку шара и поглядеть, что же нам прислали гости Земли…
Дверь кабинета открывается, и на пороге — Мажид с кожаной папкой в руках.
Бахарев выключает диктофон и устремляется навстречу Мажиду:
— Ну, что там? Как там? Где ракета?
— Не подходите ко мне, я холодный! — смеется Мажид, протягивая папку профессору.
— Там холодно, у них наверху?
— Везде холодно, Алексей Павлович. Первый снег выпал.
Бахарев подходит к окну. За окном весело пляшут пушистые белые мухи и, касаясь черной земли, исчезают.
— Уже зима! — изумляется Бахарев. — Зима… а она летит там. Все дальше и дальше… И только ниточка радиоволн связывает ее с Землей, с нами… И эта ниточка все тоньше, тоньше… Она скоро начнет рваться.
Бахарев раскрывает папку и выкладывает на стол груду записок и фотографий, привезенных Мажидом.
Большой снимок огромного серпа Венеры. Бахарев склоняется над ним.
— И загадочная стыдливая красавица все ближе, ближе! — бормочет он. — Скоро мы узнаем, что скрываешь ты под своим облачным покрывалом. Скоро станет ясно, применимой ли на практике окажется моя догадка…
Мажид тихонько выходит, осторожно прикрыв за собою дверь.
А Бахарев опять погружается в воспоминанья… Он подходит к диктофону, включает его.
Вертятся бобины, протягивая ленту. Слышен голос Бахарева:
— Итак, в тот вечер мы собрались, чтобы исследовать загадочный шар дальше…
«Глобус» в руках старичка «тектониста». Он прижимает его к себе и через две пары очков рассматривает материки, моря, реки и плоскогорья.
— В музей! — восклицает ученый. — В музей, на самое почетное место!
— Надо сначала раскрыть «глобус», — замечает Забродин.
— Я могу немедленно разрезать шар на две половинки! — выходит вперед Графов. — Хотите — электроискровым способом, хотите — ультразвуковой пилой.
— Можно попробовать мощное нейтронное поле в урановом реакторе. Можно попробовать синхрофазотрон на сто миллиардов электрон-вольт… — начинает обстоятельно перечислять молодой ученый.
— Как, товарищи? — спрашивает президент.
— Нет, его нельзя резать, — говорит Бахарев и забирает шар в свои руки. — Мы обязаны ПОНЯТЬ его. НАШЕМУ поколению адресовано это послание. НАМ оказано доверие…
— Почему именно нам адресовано? — улыбается Забродин.
— Чтобы открыть внешнюю оболочку шара, был нужен вот этот ключик, — отвечает Бахарев, указывая на громаду ускорителя. — Даже пятьдесят лет назад люди не имели такой вещи. А мы имеем. Значит, адресовано нам. Мы получили послание. Мы открыли его и теперь обязаны исследовать и ПОНЯТЬ!
Проговорив это, Бахарев отходит в сторонку, садится на диван и думает, ревниво прижимая шар к груди. К нему подходит Забродин и шепчет:
— Мы идем ВСЛЕПУЮ, и неизвестно, когда мы натолкнемся на способ открыть вторую оболочку. Ведь мы НЕ МОЖЕМ УГАДАТЬ! ХОДА МЫСЛИ РАЗУМНЫХ СУЩЕСТВ ДРУГОЙ ПЛАНЕТЫ!..
— Вторая оболочка должна открываться просто, очень просто! — говорит Бахарев громко, заставив всех повернуться к себе. — Может быть, даже руками! Какой смысл — подумайте сами! — какой смысл делать две одинаковые оболочки? Если первую мы открыли с таким трудом, вторая не нуждается в ускорителях. Может быть, руками… простыми человеческими руками… но человеческими!..
Бахарев трет ладонью экваториальную часть «глобуса». И, словно в доказательство его слов, на блестящем металле обнажается чуть приметная полоска, опоясывающая весь шар. В ту же секунду из северного полюса шара выскакивает чуть заметный стерженек, Бахарев, оглядев присутствующих восторженным взглядом, надавливает его. Стерженек проваливается, но на южном полюса выскакивает второй.
Президент кивает оператору, и тот начинает снимать Бахарева. Теперь все, затаив дыхание, наблюдают за стариком. Бахарев надавливает второй стерженек, торчащий из южного полюса. Раздался звук, какой бывает, когда захлопывают холодильник, и «ГЛОБУС» вдруг РАСПАДАЕТСЯ НА ДВЕ ПОЛОВИНКИ!
