Потом к музыке добавился голос, но из-за дикого шумового фона никто не мог разобрать ни слова.
Почти никто.
Чуткие эльфийские уши обладают поистине волшебным свойством отсекать чересчур громкие звуки или уменьшать их. Поэтому эльфка Леориэль, полукровка Сивер и Ларвеор, чья родословная была тайной за семью печатями, без угрозы для слуха внимали незримому барду, и даже пытались подпевать, хотя всем троим медведь на ухо не просто наступил, но и основательно на нём потоптался.
Для них аарт кончился слишком быстро и как-то сразу. Погост исчез вместе с эффектом присутствия в кузнечном цеху Мархенских пещер, вокруг возникли каменные стены, над головой — потолок, а под ногами — пол чертога перемещений. Полуоглохшие люди и нелюди не-эльфы осторожно вынули пальцы из ушей, закрыли рты и вернули глазам нормальные размеры, стараясь не шевелиться и даже не дышать, дабы не спугнуть ненароком благословенную тишину.
— Красивая музыка, — певуче вымолвила Леориэль, играя кончиком светлой косы. — И стиль интересный. Агрессивный, но интересный. Никогда ничего подобного не слышала. Барабаны… какие-то струнные и клавишные, вроде… Эх, ngirdir khaerw'an, надо было маму слушать, учиться играть на лютне, как подобает высокородной эльфийке, а не бегать по лесам с террор-отрядами! И почему я не бард?
— Ось цэ — музыка?! — пролепетал Сея, который как раз был бардом.
— Где моё кольцо? — недоуменно спросил Сивер.
— А мой брошлет? — всполошился Шольд.
— Савсем плахой, слющай, да! Гиде мой амулэт?
— А фот мой металь ктэ?
— Ведь усё, усё, шо нажито непосильным трудом, умыкнули!
Некоторое время товарищи по несчастью судорожно ощупывали себя и свои карманы. Убедившись в безвозвратной пропаже золотого запаса, девушки застонали (кроме Кристанны — та выругалась словами, которых не знал даже Ларвеор), а мужчины разразились проклятьями (кроме Сеи — тот расплакался). Капитан потрогал ухо, с досадой обнаружил исчезновение серьги ('Всё золото с собой в могилу уволок… Ну и сучок этот чародей!') и вознёс хвалу Локи, надоумившему его носить обереги из кости и дерева.
— Капитан, — голос Малинки был холоден, как пиво с ледника, — я помню, что ты говорил про неповрежденными телесно, но я убью чародея!
— А я помогу избавиться от тела, — мрачно заявил Сивер, чья коллекция амулетов претерпела значительный убыток.
— Найду!
— Словлю!
— Потом не опознают! — присоединились товарищи.
Так, не приложив ни малейших усилий, Хранитель обзавёлся ещё дюжиной врагов, и авторитет его среди последователей Тёмной стороны значительно вырос. Жаль, но сам герой об этом не узнал. А если б даже и узнал… В тот самый момент чародей белкой скакал по могилам, удирая от нежити, поднятой последним заклятьем мертвого некроманта, и кроме собственной жизни ему все было до лампады.
По камню прошелестели неуверенные шаги. Звякнула задетая струна. И чей-то незнакомый хрипловатый голос удивлённо произнес:
— Ниххрена… Чё за фигня, твою мечту? Кто мне барабан на шею повесил?
'Злыдни' были профессионалами. Они даже не шевельнулись.
Лица магов некрасиво вытянулись.
— Хей, хлопцы, гляньте, крендель какой-то обдолбанный отвисает! — не менее удивлённо сказал другой голос. — Совсем чердак снесло наркоше!
— Не-а, он не под кайфом, — уверенно заявил третий. — Труповозку вызвать надо, мертвяк это. Самая что ни есть дохлятина. Он на шашлык похож и не пыхтит совсем. Сунул мальчонка два пальца в розетку, пепел его собирали в газетку…
— Чё-то я не наблюдаю в этом Казад Думе ни одной розетки, — перебил четвёртый голос. — И груш, которые кушать нельзя, не видать, одни шарики летучие.
— Вот и мне пятая чакра подсказывает, чуваки, что мы уже не в 'Сорванных башнях', — согласился второй. — Брехунок ни хрена сеть не ловит, петля полная!
— А вон аборигены в палатке плющатся! — радостно воскликнул третий. — Их, что ли попытать, в смысле, поспрошать? Можэ, кто на ридной мови спикает! Эй, хав твою в ду! Навострите локаторы! Парля у франся, зольдаттен унд офицерен? Ду хаст михь!.. Пацандары, а ежли на пальцах показать? Таки международный язык…
Подобное игнорировать было нельзя. «Аборигены» обернулись так слаженно, словно полгода это репетировали — над телом Уэйда стояли четыре странно одетых, растрепанных и очень приветливо улыбающихся молодых человека. У одного на шее висел барабанчик, трое держали в руках диковинные лютни.
— Барды… — прошептала Кристанна.
— Призыв… — прошептал Сивер.
— Lleve a syn! — хором закончили они.
Бард с барабаном шагнул вперёд, с любопытством разглядывая «злыдней».
— Видать, неслабо я глотнул, — задумчиво сказал он. — Мансарда тихо развалилась! Вон там — чтоб треснуть мне! — горгул!.. — он осекся, заметив Даню, и растерянно закончил: — И эльфка с рожками явилась…
Даня задохнулась от возмущения, на её лбу и щеках проступили чешуйки.
— Я ня… ня яльфя! Я цвяйфлэг! — она бешено затрясла головой. Ярок пригнулся, Шольд с воплем схватился за щеку: косички, с вплетенными в них бусинками, хлестнули его не слабее плётки- семихвостки.
— Тогда, это, готов загладить, искупить… Твою мечту! — бард присвистнул. — Эй, девушка! Да не вы, а вы, желтоглазая… у вас волосы шевелятся или, пардон, это меня глючит не по-детски?
— Чтто са тэл ецть? — немедленно ощетинилась Зикка. Её змейки приподнялись и сердито зашипели. — Коркон никокта не виттэт, nei?
— Нет, ну это же… — растерялся бард.
— Оббалдеть! — подсказали ему друзья.
Известие о перемещении — временном, как утверждали маги — барды восприняли по-бардовски: переглянулись и, пожав плечами, заявили: 'А, по фиг! Где наша не пропадала!' Светляки и Жемчужная сфера вызвали у них бурный восторг: пришельцы восхищенно трогали мерцающий купол, мягко пружинивший под пальцами, и, открыв рты, наблюдали за яркими белыми шарами, которые Кристанна заставляла танцевать. Сивер некоторое время демонстративно морщился, а затем, не утерпев, сам запустил в воздух десяток светляков разного размера и цвета. Выяснив, что едва не лишивший его слуха аарт исполняли гости, Сея улыбнулся и принялся расспрашивать их о современных течениях в музыке иных миров.
Он-то первым и заметил маленький серый смерчик, крутящийся за спинами бардов.
— Шановни панове, шо цэ за дыво? — беспечно спросил он. Барды оглянулись и прыснули в стороны, как крысолаки от фаербола на 500 элек34.
— Это же окно! Сив, окно! — потрясённо ахнула Кристанна.
— Вижу, — удивленно заморгал на «Сива» маг.
— Оттянешь? — с надеждой произнесла чародейка.
Смерчик мгновенно увеличился вдвое и стал антрацитно-черным.
— Конечно. Только завещание составлю, — согласился полуэльф.
А воронка подпрыгнула, оторвалась от пола и наклонилась, обратив чёрный зев к «злыдням». Она была такой тёмной, что, казалось, всасывала в себя свет, и цветные шарики, парившие под потолком, испуганно сжались. Ларвеор не отрываясь от книги, медленно потянул руку к амулетам, но под высокими сводами зала серебряными колокольцами прозвенел чей-то смех, и срывающийся мальчишечий голос выкрикнул:
