— Выходи-ка, злой нахвальщик, на честный бой!
Воронка задрожала и превратилась в злобно ухмыляющийся рот, а огромная невидимая рука как нашкодившего котёнка сгребла Ларвеора за шиворот и с неумолимой силой поволокла на съедение.
— Ух, — только и смог сказать капитан, врезаясь своей гениальной головой в Жемчужную сферу. Рука чуть помедлила и дернула сильнее. — Ухххх!
Ларвеор услышал громкий хруст (к счастью, то был не его череп, а один из амулетов), успел подумать, что ненавидит Хранителей, и способность здраво мыслить покинула его вместе с сознанием. Он не услышал истеричного визга Зикки 'Хфатай каптэн! Оттаскифай насат!' и не почувствовал, как в него вцепилось тринадцать пар рук. Он не узнал, что его соратники и оба мага бесстрашно вступили в игру 'Перетяни Ларвеора', а барды поддержали их громогласным: 'Спартак — чемпион!'. Он не увидел, как Рот, громко чавкая, проглатывает посланные Сивером пульсары, давится и исчезает. Он очнулся, когда тяга внезапно пропала, и спасатели попадали друг на друга и на пол. Сам Ларвеор оказался сверху, потому что умение хорошо устраиваться сохранял в любом состоянии. Он приподнял голову и попытался встать, но стены и пол стремительно поехали в разные стороны, а в затылок словно воткнулся раскаленный гвоздь. Перед глазами заплясали чёрные мушки, и капитан бессильно откинулся на чью-то грудь. Судя по последовавшему писку, это была грудь Леориэль.
Ларвеор скосил взгляд (чтобы подтвердить догадку) и негромко сказал:
— Благодарю.
— Да не за что, капитан, — вразнобой ответили знакомые голоса.
— А мощно землячок забодяжил, внушает. Крутая шняга этот его заговор! — с детской непосредственностью заявил один из бардов. — Простых бакланов не тронул, а козырного папу мигом опознал! Как так?
— Другое что спросите, анк ыргыц… — Кристанна, охнув, распрямила ушибленную спину. — Три тысячи дохлых пикси Хранителю в ребро!
— Одно хорошо, — Сивер поднялся по-эльфийски грациозно, — судя по величине синего смещения, чародей произносил аарты не более четверти часа. Таким образом, Туман Обратного Времени рассеется самое позднее к утренней заре и… — полуэльф сделал паузу, видимо, ожидая бурного ликования.
'Злыдни' переглянулись.
— Караван ваших мыслей движется так быстро, шо ми не успеваем запрыгнуть на него, уважаемый мэтр, — скорбно сообщил Рюиччи, почесывая помятое крыло.
— Закон возвратного шага, — невозмутимо пояснил маг. — Это, господа воины, один из фундаментальных законов пространственно-временной магии, который, если коротко, заключается в том, что чем дальше от исходной точки брошенные чары или прочитанный аарт, тем медленней они будут воплощаться, а чем ближе к ней — тем, соответственно, быстрей. На скорость воплощения влияет и множество иных факторов, как-то потенциал чародея, характер чар, наличие или отсутствие в них жеста, взаимодействие силовых потоков… Думаю, не стоит продолжать, суть ясна. Ну и, конечно, незначительные деструктивные явления впридачу.
'Незначительные деструктивные явления' настолько поразили Ларвеора, что он, собравшись с духом, предпринял ещё одну попытку встать. Гвоздь, засевший в затылке, повернулся, и голову пробуравила такая боль, что отважный капитан не взвыл только потому, что случайно прикусил язык.
— Капитан, — раздался снизу приглушенный голос Фиораветти, — не то, чтобы вы мне не нравились… да и ботинки у вас красивые, из болотного пифона… и не то, чтобы вы мне мешали… но в ухо зачем бить?
— Да, шештрёнка, жащем? — сдавленно пробормотал Шольд. — Эй, ошторожней! Жубы мне выбьешь!
— Было бы что выбивать…
— Трепло! Какое же ты трепло! — взвизгнула Кристанна, посылая в Сивера один за другим три 'шипа немоты'. — Почему ты не можешь говорить по-простому?! Кому нужны цветистые словоизлияния в пятилоктевый свиток?!
Первый «шип» Сивер небрежно отбил, от второго уклонился, третий поймал, как простой дротик, и загасил в ладони.
— 'По-простому', мэтресса, это одно слово на Всеобщем, десяток — на тролльем?
— Хоть бы и так! — запальчиво крикнула магичка. Полуэльф скрестил руки на груди и надменно вскинул подбородок. — И что значит эта ваша поза?
— Что было время, когда вам очень нравились эти цветистые словоизлияния. Родная. Любимая. Неповторимая. Несравненная. Солнышко. Звездочка. Лапушка… О, позвольте мне, капитан. — Сивер сделал рукой быстрое движение, словно выдергивая репку из грядки. Ларвеору на миг заложило уши, в лицо дохнуло обжигающим холодом, и головная боль исчезла. Совсем. — Лучше?
— Благодарю.
Придя не то, чтобы в благодушное, но весьма близкое к тому расположение духа, Ларвеор простил магу 'незначительные деструктивные явления'. Он поднялся и, смутно припомнив правила этикета, которые прадед усердно вдалбливал в него клюкой поперёк спины, шаркнул сапогом по полу и подал одну руку Леориэль, а другую — Фиораветти. Эльфка кокетливо улыбнулась, прикрыв ресницами яркие синие глаза. Ларвеор сделал вид, что не заметил.
— Гад, — всхлипнула квартеронка.
— Я знаю, — беззаботно отозвался Сивер. — Сними чары, видишь, мальчику дурно.
Мальчик, в которого угодила отбитая «затычка», он же двухсотлетний вампир Шольдеар Висст'каэл, свирепо скалил клыки.
— Хороший матрасик из меня получился, Ла-ар? — томно протянула Леориэль, не отпуская ладони Ларвеора. Хватке тоненькой хрупкой эльфки мог позавидовать тролль-наёмник. — Может, повторим как- нибудь? Только теперь уж ты снизу…
— Аинэ, я слишком молод для этого, — быстро проговорил Ларвеор, и изумленная эльфка, не успев опомниться, рухнула в объятья Аринха а'Гиви. Широкое жёлтое лицо орка немедленно расплылось в улыбке.
— Наканэц-та! — он радостно облапил эльфку. — Лэо, пэрсик! Кыса мая ушастая!
— Леориэль, ты позор нашего рода, но даже ты могла найти себе кого-нибудь получше, — с укоризной заметил Сивер.
— Залепи дуло, кретин! — рявкнула Леориэль и отвесила орку тяжелую оплеуху. — Убери лапы, гад желтомордый! Ухи пообкусываю! Буркала повыдавливаю! Рожу расцарапаю! Гланды вырву, пакость рыжая!!!
— А весело у вас, ребята, — заметил один из бардов. — Просто убиться об стену!
'Куда уж веселее', — подумал Ларвеор, но промолчал.
В лесу родилась елочка, в лесу она росла,
А мумия ужасная в гробу своём спала.
Но вот проснулась мумия, напала на народ…
А что случилось дальше, смотри на новый год!
Первым делом аарт вырастил посреди зала огромную ель. Следом появились несколько ёлочек поменьше, пушистеньких и зелененьких. Потом по залу проскакал серый кролик, сел на задние лапки и принялся умываться. Зикка умилилась его длинным ушкам, Малинка восхитилась очаровательной мордочкой, Даня восхищенно взвизгнула, что такого милашки в жизни не видела, Кристанна призналась, что обожает кроликов. 'Но кулинарные чары ей всегда плохо давались', — заметил Сивер и получил от щедрот бывшей жены ещё одну 'стрелу мрака'.
Потом пол раскололся, из трещины вырвалось зелёное пламя, туча искр, и вылетел каменный саркофаг, обмотанный толстыми цепями. Цепи полопались одна за другой, крышка отскочила, и живой мертвец — огромный, иссохший, в небрежно намотанных бинтах — встал во весь рост и заорал. Целая туча отвратительных насекомых вылетела из его пасти и рассыпалась пылью, едва коснувшись сферы.
— Любопытный образец нежити и крайне несовершенные чары призыва, — прокомментировала Кристанна. Забинтованный что-то злобно проревел. — Разрежешь мне печень? Напустишь в неё желтых
