зоне, и тут ядра одновременно ударились о землю прямо напротив столовой, и брызнули во все стороны жидким огнем.
Глава 12
— Ни хрена себе, — прокомментировал удары ядер Леонид Макарович. — Вот сволочи. Это же напалм! И где они его только раздобыли…
— А говорите, что машины вам не подчиняются, — сказал Дитц, поднося к глазам бинокль. — Или баллисты это уже не машины, по-вашему?
— Машины, — согласился Леонид Макарович. — Но машины простейшие. Опять же, в них практически отсутствует металл и уж тем более пластик. Не знаю почему, но от этого тоже многое зависит. Вообще, существует определенная граница в использовании механизмов, переходить которую мы не можем. Баллисты до этой границы не дотягивают. Это ведь, по сути, тот же лук. Только большой… Однако они снова заряжают!
— Может, хватит, а, Хельмут? — сказал Велга. — Эдак они, не дай бог, конечно, и попадут в кого- нибудь.
— Что ты предлагаешь? Шугануть их из плазменных винтовок? В принципе сжечь баллисты с такого расстояния несложно. Хотя риск задеть людей все же остается.
— Обойдемся без риска. Парализаторы нам-на что?
— Верно, я и забыл. Что значит — нет привычки… Майер, Стихарь!
— ?..
— Я!
— Здесь!
— По машинам. Приказываю: выехать за ворота и дать залп из бортовых парализаторов по этой банде. Целится в первую очередь по боевым расчетам баллист. Потом ждать. Мы с лейтенантом скажем несколько слов. Если не поможет, дадите еще залп. Задача ясна?
— Так точно!
— Ясно.
— Так точно, господин обер-лейтенант.
— Выполняйте. Леонид Макарович, прикажите вашим людям на пару секунд открыть ворота. Как только вездеходы выедут, тут же закроете снова. Вы поняли?
— Да.
— Тогда действуйте. И быстро.
Майер, Стихарь и Леонид Макарович побежали к лестнице.
— Они успеют выстрелить до того, как наши выедут за ворота, — вполголоса сказал Малышев. — А прицел баллист на этот раз наверняка будет точнее.
— Сможешь сбить ядра на лету? — прищурился на бывшего таежного охотника Велга.
— Два почти наверняка. Три — сомневаюсь. Все четыре — вряд ли.
— Курт, — повернулся к Шнайдеру Дитц, — ты у нас самый меткий. Присоединяйся.
— Можно, — ухмыльнулся тот и снял с плеча плазменную винтовку. — Ну что, Миша, покажем класс?
— Попробуем…
И опять сорвались с баллист четыре смертоносных мячика, взлетели по дуге, и в тот момент, когда всем показалось, что ядра словно зависли на мгновение в самой высокой точке перед тем, как устремиться вниз, к цели, Михаил и Курт одновременно выстрелили. Раз и еще раз. Четыре молнии (по две с интервалом в долю секунды) распороли воздух, и четыре ядра исчезли в четырех ярких вспышках.
— Молодцы, — удовлетворенно кивнул Велга.
— Отлично! — поддержал Дитц. — Я не сомневался, что у вас получится. А вот и наши.
«Маша» и «Ганс», похожие сверху на две гигантские сверкающие на солнце капли ртути, бесшумно выкатились за ворота и остановились.
Выстрел из парализатора, в отличие от выстрела из плазменной винтовки, невооруженным глазом (да и вооруженным тоже) не виден, и в этом он похож на оружие, стреляющее не трассирующими, а обычными пулями. Попал ты или нет, становится ясно лишь по тому, как ведет себя живая мишень. Если движется — промазал. Остановилась и дергается — задел. Упала и замерла в полной неподвижности — попал точно. Несомненных же достоинств у парализатора два. Первое — из него очень трудно убить, а то живое, что тебе противостоит, оказывается на некоторое время в полной твоей власти. И второе — довольно большая ширина поражающего луча, что не требует, как при стрельбе из пулевого оружия, особой меткости. Впрочем, самонаводящиеся, входящие в комплект бортового вооружения стационарные парализаторы на «Маше» и «Гансе» никакой меткости не требовали вообще, — знай, жми на гашетку и любуйся, как еще секунду назад спесивый и кажущийся сам себе очень грозным и страшным противник падает на землю, будто чучело, сваленное в огороде порывом ветра.
— Готов? — осведомился Валерка у Руди и положил палец на гашетку.
— Готов.
— Мои — две слева, твои — справа. Огонь!
Парализатор стреляет не только незаметно для глаза, но и совершенно бесшумно. Но Велге, Дитцу и остальным с открытой площадки третьего этажа было отлично видно, как сразу не менее четырех десятков человек, включая всю обслугу баллист и тех, кто оказался рядом, упали, полностью обездвиженные, там, где стояли. Но — надо отдать им должное — оставшиеся две с половиной сотни не растерялись, а, видимо, подчиняясь неслышным отсюда командам, быстро рассредоточились и залегли, используя в качестве укрытий естественные складки местности.
— Гляди-ка, — удивился Шнайдер, опуская плазменную винтовку, — чему-то их все-таки учили. Только не знают они, бедолаги, что это не поможет.
— Кто ж им виноват, — подал голос Вешняк. — Мы их честно предупредили.
— А сейчас предупредим еще разок, — сказал Дитц и взял у Велги пульт.
— Эй, вояки! — рявкнул он в микрофон. — Теперь с вами говорит обер-лейтенант вооруженных сил Земли Хельмут Дитц. У меня для вас, как это всегда и бывает, две новости. Одна хорошая и одна плохая. Хорошая новость заключается в том, что ваши товарищи живы. Просто им сейчас некоторое, довольно продолжительное, время будет очень больно, и двигаться они не смогут. Теперь новость плохая. Если вы через пять минут не сложите оружие и не сдадитесь, мы откроем огонь, и тогда уже будет очень плохо всем вам. То же самое произойдет, если вы попытаетесь спастись бегством. Пушки наших машин бьют далеко — вам не уйти. Мы предлагали переговоры, но вы не захотели и сами выбрали свою судьбу. Теперь нас переговоры уже не устраивают. Мы требуем полной и безоговорочной капитуляции! Повторяю, если через пять минут вы не сложите оружие и не сдадитесь, мы открываем огонь на поражение! Время пошло. Но противник оказался упрямым.
Несмотря на явный проигрыш в вооружении, ровно через три минуты он предпринял еще одну попытку атаки. На этот раз его силы разделились. Две группы, человек по пятьдесят-шестьдесят в каждой, короткими перебежками, укрываясь при любой возможности за малейшим бугорком или кустиком, бросились в разные стороны, стараясь обойти вездеходы с флангов. Еще два десятка бойцов кинулось к баллистам, чтобы заменить вышедших из строя товарищей. Остальные же, численностью не менее роты, тоже короткими перебежками двинулись вперед в лобовую атаку.
— Храбрецы, — заключил с сожалением Хельмут. — Но дураки.
— Они просто еще не поняли, — сказал Велга. — Думают, что мы блефуем. На понт берем, как сказал бы наш Валера.
— Что ж, — пожал плечами Дитц, — придется им показать, что это не так. — И скомандовал: — Стихарь, Майер, парализаторами — огонь! И никого не жалеть.
Вездеходы чуть развернулись в противоположные стороны, и ровно через две минуты там, где еще недавно было полно вооруженных и опасных людей, не осталось ни одного, кто смог бы причинить хоть
