— С улицы, — ответил Малышев.
— Это понятно. На улице она откуда взялась?
— По-моему, самое время провести тщательную разведку данного поселка городского типа, — сказал Велга. — Слева направо и сверху донизу.
Через несколько часов тщательнейшего осмотра городка и близлежащих окрестностей выяснилось следующее.
Четыре его улицы никуда не вели. Складывалось впечатление, что они были предназначены исключительно для пешеходов или, в крайнем случае, велосипедистов и просто заканчивались вровень с крайними домами. Дальше с трех сторон город окружали покрытые кое-где рощами и перелесками холмы, а с четвертой, той самой, откуда пришел отряд, лежало озеро и за ним — обширный сосновый бор.
И никаких дорог.
И никаких признаков человеческого жилья на горизонте.
То есть было абсолютно непонятно, каким образом в городок попадали люди. Разве что по воздуху, тем более что на западной окраине они обнаружили некое, похожее на ангар сооружение с десятком непонятного назначения аппаратов внутри. Было ясно, что аппараты эти предназначены для людей (сквозь прозрачное стекло или, возможно, пластмассу обтекаемых кабин были видны удобные кресла и что-то вроде панелей управления). Но каким именно образом эти аппараты должны были двигаться и должны ли они двигаться вообще, оставалось загадкой — ни крыльев, ни винтов, ни ракетных или каких-то иных сопл у них не было. И внутрь хотя бы одного из них тоже попасть не удалось, а применять грубую силу и вскрывать аппарат плазменным лучом они не стали.
— Не будем уподобляться дикарям, — сказал, поразмыслив, Хельмут, когда Валерка с привычной беззаботностью предложил этот способ. — Нехорошо как-то. Неправильно. Понять не можем, значит, сразу из винтовки… Головой надо больше думать, а не только на спусковой крючок жать. Люди мы или кто?
— Дело ваше, — постарался скрыть смущение за внешним безразличием Стихарь. — Да только не разберемся мы сами. Так и будем ходить кругами да свои кочаны чесать, которые мы головами еще иногда называем. Пока хозяева не появятся и не объяснят нам, убогим, что к чему. Хоть бы телефон тут был, телевизоры, радио или компьютеры… с этим… как его…
— Интернетом, — подсказал Карл Хейниц.
— Вот! Им самым. Так ведь отсутствуют! Как можно жить без средств связи? Роботы-уборщики у них, видите ли, есть, а телефона нету! Нет уж, увольте, а я ни хрена здесь не понимаю.
— Ты, Валера, за все наши головы не расписывайся, — сказала Аня. — Все-таки мы уже много узнали.
— Например? — прищурился ростовчанин.
— Например, откуда берется энергия. И роботы-уборщики. И то, что здесь все-таки иногда бывают люди.
Да, это они узнали. Энергией, судя по всему, автоматически снабжала дома солнечная электростанция, расположенная в глубине одного из шести кварталов городка.
То, что этот высокий, без окон и дверей, оранжевый параллелепипед с широкой плоской чашей на крыше, едва заметно поворачивающейся вслед за солнцем, именно электростанция, они в точности, конечно, знать не могли. Но иных вариантов предназначения этого чудного сооружения у них тоже не было.
Нашли они и место, откуда по утрам роботы-уборщики отправлялись выполнять свои обязанности и где они, по-видимому, заряжались энергией — приземистое здание, стоящее вплотную к электростанции, с круглыми — под размер днища уборщика — подиумами внутри, расположенными в шахматном порядке.
Но многое из того, что они обнаружили, не поддавалось однозначному логическому анализу.
Например, прозрачные со всех сторон цилиндрические кабины.
Было их ровно четыре штуки, и стояли они на всех четырех перекрестках городка. В каждой кабине имелся проход, который сам открывался, когда к кабине на определенное расстояние приближался человек. При этом было совершенно не важно, с какой именно стороны человек подходил к этому прозрачному и абсолютно пустому внутри «стакану». Проход открывался именно там, где надо. Откуда подошел, там и открылся. Просто часть поверхности мгновенно раздвигалась вверх, вниз и в стороны, образуя обычный прямоугольный, в рост высокого человека проход. Все происходило настолько быстро, что казалось — стенка просто исчезает…
— Не хватает только голоса, — пробормотал Валерка, несколько раз подходя и снова отходя от кабины. — Какого голоса? — не понял Велга.
— Например, женского. Ласково говорящего: «Добро пожаловать, дорогой товарищ!» Странная штука. Может, все-таки попробовать туда войти?
— Отставить, — качнул головой Велга. — Мы не знаем, для чего она, и пока, слава богу, находимся не в той ситуации, когда нужно безоглядно рисковать. Лучше повременить.
— Эх, кто не рискует…
— Говорю — отставить, значит, отставить. Мало нам приключений на задницу падает, чтобы мы еще и сами их искали?
— Так интересно же! Да и как иначе разобраться-то? Без этого… без эксперимента?
— Тебе же было сказано: с помощью головы. Разрешаю поставить мысленный эксперимент.
— Ага… — буркнул Валерка. — Мысленный. Как же. То-то, я смотрю, мы все уже наэкспериментировали. Просто складывать знания некуда.
— И что же ты, Валера, такой нетерпеливый? — обнял ростовчанина за плечи Руди Майер. — Брось. Вспомни лучше, когда это скорая встреча с хозяевами в любом из миров сулила нам покой и счастье? Только вчера, понимаешь, еле ноги унесли, а тебе опять неймется.
— Я разведчик, не забывай, — важно возразил на это Майеру Стихарь. — А 'разведчик всегда должен знать, с кем или с чем он имеет дело.
— Разведчик он! — фыркнул Руди и убрал руку. — А мы, по-твоему, кто — похоронная команда?
— Перестаньте, — сказала Аня. — Оба правы. И оба не правы. Одновременно. Конечно, знать, с чем или кем имеешь дело, надо. Но этот мир… Он совершенно безопасный, по-моему. Спокойный. Мирный. Он даже безопаснее Лоны. Я так чувствую. Здесь нам ничего не угрожает. Поэтому наши командиры и верно говорят — не стоит торопиться. Некуда. Впрочем, командиры всегда говорят верно. Давайте лучше смотреть дальше. Может, еще что интересное найдем.
Во всех домах, которые они посетили и осмотрели, больше всего их удивило одно — полное отсутствие каких-либо продуктов. Кухни, оборудованные прекрасно работающими электрическими плитами, были, но ничего похожего на холодильники они не обнаружили. Столы, стулья, шкафы с чистой посудой… Ни хлеба, ни картошки, ни муки, ни какой-либо крупы или консервов. Ничего. Абсолютно ничего съестного.
Единственное, что им удалось найти в гостиной одного из домов, — это одну початую и две нетронутые бутылки темно-красного вина. Французского, судя по надписям на этикетке.
— Хорошее вино, — уважительно заметил Валерка Стихарь, вытащив пробку и осторожно понюхав содержимое бутылки. — Шато чего-то там. Дорогое. Значит, люди здесь все-таки бывают.
— И эти люди предпочитают французское вино, — сказал Велга. — Во всяком случае, некоторые из них. Кстати, давненько не пил я французского вина… Ну-ка, Вешняк, Шнайдер, там на кухне должны быть бокалы… Тащите на всех! Заодно и передохнем.
Вино действительно оказалось отменным, и они, расположивщись вокруг стола, с удовольствием его отведали.
Глава 21
Координатор думал. Собственно, в этом и заключалась его работа — думать, анализировать,
